Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга первая: июнь 1941 – май 1942 - Геннадий Соболев

21 сентября 1941 г.

Говорят, что немецкие мерзавцы, идя на Ленинград, посылают вперед своих войск делегатов от занятых ими районов – стариков, старух, женщин и детей – с просьбой к большевикам сдать Ленинград и установить мир. Говорят, что среди ленинградских большевиков нашлись люди, которые не считают возможным применять оружие к такого рода делегатам. Я считаю, что если такие люди имеются среди большевиков, то их надо уничтожить в первую очередь, ибо они опаснее немецких фашистов.

Мой совет: не сентиментальничать, а бить врага и его сообщников, вольных или невольных, по зубам. Война неумолима, и она приносит поражение в первую очередь тем, кто проявил слабость и допустил колебания. Если кто-либо в наших рядах допустит колебания, тот будет основным виновником падения Ленинграда.

Бейте вовсю по немцам и по их делегатам, кто бы они ни были, косите врагов, все равно, являются ли они вольными или невольными врагами. Никакой пощады ни немецким мерзавцам, ни их делегатам, кто бы они ни были.

Просьба довести до сведения командиров и комиссаров дивизий и полков, а также до Военного Совета Балтфлота и командиров и комиссаров кораблей.

И. СТАЛИН

Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / под ред. Н. Л. Волковского. СПб., 2005. С. 46–47.

Из сообщения военной разведки 18-й немецкой армии группы армий «Север»

21 сентября 1941 г.

Для того, чтобы укрепить волю рабочих и повысить их возможности к сопротивлению, ленинградский партийный комитет непрерывно проводит собрания, на которых рабочих призывают защищать свои заводы и город до последней капли крови. У рабочих это не вызывает особого отклика, но они, однако, находятся под едва ли вообразимым террором (царящим в городе), который ставит их перед альтернативой: либо терпеливо выжидать и взяться (впоследствии) за оружие, либо быть расстрелянными как саботажники и контрреволюционеры.

Усиленно работает НКВД и особенно управление государственной безопасности.

Кроме того, проблема снабжения города продовольствием становится все серьезнее и серьезнее. Установлено, что нормы выдачи хлеба для рабочих с 1 сентября снижены с 800 г до 400 г в день, а остальные категории населения получают всего 200 г хлеба. Помимо хлеба, все население получает ежемесячно 400 г сахара, 500 г мяса, 300 г масла, 1 кг крупы. Однако эти нормы выдаются далеко не полностью и далеко не всем: для того, чтобы получить продукты, необходимо стоять часами в различные пункты выдачи продовольствия. Население полагает, что имеющегося в городе продовольствия в условиях блокады хватит еще на 4 недели. Большие запасы продовольствия находятся в отдельных точках города, а именно на пересечении Шлиссельбургского проспекта и набережной Невы, а также на углу проспекта 3-го июля и проспекта 25-го октября в большом трехэтажном комплексе зданий «Гостиный двор».

Запасы дров в городе характеризуются тем, что сначала все деревянные постройки и сараи из-за угрозы пожаров были снесены. Древесину закапывали, хотя ее можно было использовать в качестве топлива. Водо-и электроснабжение в городе еще функционирует. По-прежнему работает транспорт. Во время воздушных тревог, которые весьма часты в последние дни, движение всюду почти полностью замирает. По-видимому, ПВО города плохо организована. Мнение населения относительно противовоздушной обороны невысокое. На население особенно удручающее впечатление оказывает тот факт, что о большинстве налетов вообще нет никаких предупреждений ПВО. Кроме того, бомбоубежища из-за нехватки времени, а также главным образом по причине плохой подпочвы, плохо укреплены, и гражданское население (вследствие этого) уже понесло значительные потери. Рядом с гостиницей «Октябрьская» один дом был разрушен полностью. Жители были завалены в подвале.

Население города находится под влиянием пропаганды устрашения, которую проводит коммунистическая партия. Коммунистическая пропаганда имеет большой успех, так что при нынешнем положении большая часть населения, несмотря на усталость от войны, участвует в обороне города и верит, что таким образом она наилучшим образом сможет спасти свою жизнь перед угрозой немецкого наступления. Коммунистическая партия работает, как уже отмечалось, проводя собрания, занимаясь индивидуальным террором и распространяя слухи. Широкая партийная жизнь повсеместно парализована по причине того, что рядовые члены партии боятся проявлять активность из-за возможности прихода немцев.

Воля к борьбе до последней капли крови характерна лишь для высших функционеров государственных, партийных и военных органов. Однако мнение, что город следует сдать, никто открыто не выражает. Собственно «пораженческие» настроения можно услышать только в частных разговорах. Активной деятельности против коммунизма или актов саботажа любого рода при проведении мероприятий по защите города до сих пор не замечено и в ближайшее время не ожидается.

Немецкая листковая пропаганда в Петербурге в количественном отношении слаба. До сих пор в городе распространено очень незначительное количество листовок, которые, по данным источника, не достигли желаемого результата. Напротив, на фронте на подступах к Петербургу распространено несравнимо большее количество листовок.

В городе господствует мнение, что до тех пор, пока есть какие-либо запасы продовольствия, об оставлении города не может быть и речи, напротив, его следует защищать, используя все возможные средства. В особенности пользу из того, что в городе имеются еще неповрежденные запасы продовольствия, извлекает коммунистическая пропаганда. Используя это, она призывает людей к стойкости и еще до выдачи последних запасов продовольствия рисует перед городам эту ужасную перспективу сдачи города.

Ломагин Н. А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД. СПб., 2000. С. 38–39.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ВОЕННОГО СОВЕТА ЛЕНИНГРАДСКОГО ФРОНТА О ДОПОЛНИТЕЛЬНЫХ МЕРОПРИЯТИЯХ ПО СНАБЖЕНИЮ НАСЕЛЕНИЯ ПРОДОВОЛЬСТВИЕМ

23 сентября 1941 г.

Совершенно секретно

№ 00291

1. Прекратить с 23 сентября с. г. в Ленинграде производство пива. Весь солод, ячмень и другие хлебные продукты, имеющиеся на заводах, передать «Заготзерно» для размола на муку.

2. Предложить исполкому Ленгорсовета депутатов трудящихся все имеющиеся отруби и солод полностью использовать для хлебопечения.

3. Исполкому Ленгорсовета организовать с 1 октября с. г. отпуск предприятиями общественного питания обедов из круп, макарон в счет норм по продовольственным карточкам с зачетом 50 %.

4. Весь заготовленный картофель и свежую капусту с 23 сентября использовать на нужды общественного питания, госпиталей и больниц. Остающийся картофель и свежую капусту продавать населению по разовым талонам продовольственных карточек.

5. Предложить т. Лагунову (начальнику тыла Ленинградского фронта) и т. Попкову (Ленгорсовет) мобилизовать не менее 200 машин, сроком на

8-10 дней, у военных организаций и частей, которые не используют полностью имеющийся транспорт, и передать Лензаготпродоовощторгу 100 машин на вывозку картофеля и 100 машин Ленинградской конторе «Заготзерно» для завоза суррогатов и рассредоточения муки с мельниц. Срок исполнения – 25 сентября.

6. Запретить всем организациям производить питание военизированных отрядов, истребительных батальонов, пожарных команд и других соединений, если бойцы или рабочие этих соединений получили продовольственные карточки и не сдали их при переходе на котловое довольствие.

7. При переходе на котловое довольствие норма выдачи на одного человека не должна превышать установленных норм, утвержденных Военным советом от 16.9.41 № 00267.

8. Контроль за исполнением данного решения возлагается на заместителя председателя исполкома Ленгорсовета тов. Андреенко.

Командующий войсками Ленинградского фронта,

Герой Советского Союза (ЖУКОВ)

Член Военного Совета, секретарь ЦК ВКП(б)

(А. ЖДАНОВ)

Член Военного Совета дивизионный комиссар

(А. КУЗНЕЦОВ)

Ленинград в осаде. Сб. документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. СПб., 1995. С. 190–191.

Из дневника Ольги Берггольц

24 сентября 1941 г.

… День прошел сегодня бесплодно, но так как времени нет, то все равно. Зашла к Ахматовой, она живет у дворника (убитого артснарядом на ул. Желябова) в подвале, в темном-темном уголке прихожей, вонючем таком, совершенно достоевщицком, на досках, находящих друг друга, – матрасишко, на краю – закутанная в платки, с ввалившимися глазами – Анна Ахматова, муза Плача, гордость русской поэзии – неповторимый большой сияющий Поэт. Она почти голодает, больная, испуганная. А товарищ Шумилов сидит в Смольном в бронированном удобном бомбоубежище и занимается тем, что даже сейчас, в трагический такой момент, не дает людям вымолвить живого, нужного, как хлеб, слова…