Камень. Книга шестая (СИ) - Минин Станислав

Есть «свояк»! Но зрители продолжали следить за движением «чужого», который под разочарованные возгласы поставивших на Алексея Александровича на обратном движении все же перекатился через середину.

Вот Голицын убирает указанный Александром Николаевичем шар, Алексей Александрович снова «падает» в стойку, бьет «по скатке» «свояка» и «чисто» забивает его.

Среди зрителей проносится возглас одобрения — молодой человек все-таки не испугался, заведомо выбрав такой размер удара, который позволил ему подбить остатки пирамиды, и на столе сложилась такая позиция, которая ставила Александра Николаевича в затруднительное положение: что бы он ни убрал, оставалось много достаточно легких шаров.

Так и получилось: забив еще один дальний «свой», Алексей Александрович выкатил пару удобных на середину, самый легкий из которых был убран цесаревичем, а от второго его сын забил «своего»…

— Партия! — объявил белый как мел Голицын. — Алексей Александрович «восемь», Александр Николаевич «ноль». Итого по партиям во встрече: Алексей Александрович «четыре», Александр Николаевич «три». Алексей Александрович объявляется победителем! Поздравляю! — Голицын протянул руку сначала молодому человеку, а потом его отцу.

Идущий от Алексея Александровича ужас начал постепенно исчезать, сам молодой человек заулыбался и первым протянул руку «поверженному сопернику».

Напряжение отступило только после объявления меня победителем.

— Поздравляю, Алексей! — мы с отцом пожали друг другу руки. — Это был достойный матч! Один из самых сложных в моей жизни!

— Спасибо! Мне просто повезло.

— Везет сильнейшим, — хлопнул он меня по плечу. — Все, не буду отвлекать от приема поздравлений. — К нам подходила императорская чета.

Если дед просто улыбался, то бабка прямо лучилась довольством. Она и начала первой:

— Алексей, поздравляю! Прекрасное шоу! Просто прекрасное! Какая интрига! Какой драматизм! А напряжение, которое не отпускало до самого конца! Не зря твой отец нас сегодня сюда позвал! — она посмотрела на старшего сына. — Да и денег я на шляпки заработала, что тоже, согласитесь, является приятным бонусом. Саша, Алексей, вы молодцы!

После наших ответных улыбок и кивков к поздравлениям присоединился император:

— Согласен с Машенькой, ваша игра не отпускала до самого своего завершения, оба молодцы! Особенно Алексей, который все время догонял. А уж контра доставила мне самое большое удовольствие! Денег, правда, жалко, — он тяжело вздохнул, — придется теперь у нажившейся супруги занимать. — Дед погладил бабку по руке, а потом посмотрел на меня серьезным взглядом. — Алексей, почему ты опять перестал себя контролировать?

— Не понял?!

— Гнев, Алексей. Ты опять использовал гнев.

Я растерянно посмотрел на отца, а потом на бабку: они всем своим видом подтверждали слова деда.

— Проигрывать начал, вот и завелся… — опустил голову я.

— Твоему отцу наверняка было терпимо, а вот Глебушке Голицыну досталось гораздо серьезней, — продолжил дед. — Потом отдельно к нему подойди и извинись.

— Есть… — кивнул я.

После императорской четы меня поздравил дядька Николай, и только после этого потянулись представители остальных родов во главе с Долгорукими. Последними ко мне подошли Пожарские:

— Лешка, ты красавчик! Долян с нас! — дядька Константин яростно тряс мою руку. — Да ведь, отец?

— Ведь да, Костя. — Дед Михаил с осуждением смотрел на младшего сына. — Как бы это и так предполагалось. Алексей, поздравляю! — он обнял меня и зашептал на ухо: — Чего ты так долго с Сашкой возился? Он же для тебя дармовой! Да еще и этот гнев включил? А так представление получилось замечательное, зрители у твоих ног!

Дядька Григорий был более сдержан, просто хлопнул меня по плечу и пожелал в финале все-таки до контры не доводить, а то мало ли что…

В помещении соседнего кафе уже заканчивали накрывать столы для фуршета, а пока гости с бокалами в руках перемещались по бильярдной от одной компании к другой.

— Ну и умеешь ты помотать нервы! — Андрей Долгорукий протянул мне бокал с шампанским, дождавшись, пока я уберу кий в чехол. — Особенно на том «свояке» в контре, с которого тебе удалось раскрутиться на победную серию! Я уж вообще хотел выскочить к столу, забрать у тебя кий и забить этого «свояка» самостоятельно!

— Так и выскочил бы, — усмехнулся я. — Сам же знаешь, как мне его бить страшно было, а на тренировке результат будет десять из десяти.

— Можешь не рассказывать, — кивнул он и заулыбался. — И вообще, Алексей, не знаю, найдешь ли ты в своем училище стол для тренировок, но в финале я у тебя фору попрошу в любом случае! — Андрей жестом остановил меня, уже готового «возмутиться». — Леха, у меня была дармовая сетка, ни одного серьезного противника, а ты сумел выбить двух фаворитов турнира, Голицына и своего отца. Про фору, конечно, я загнул, но предупреждаю сразу, все вечера до финала буду проводить в бильярдной нашего особняка!

— Уже боюсь, Дюша! Это ты мне фору давать будешь!

В первые полчаса фуршета за столами царил полнейший официоз: тосты в честь организаторов такого замечательного турнира, поздравления скромного меня с победой в полуфинале, а отца с тем, что я по величине бильярдного таланта явно пошел в него. Не забыли и про финал, на котором обещались быть все присутствующие, пожелали нам с Андреем больше тренироваться и выступить на максимуме своих возможностей, показав всю красоту русского бильярда. После официоза аристо стали разбиваться на компании по интересам, а вот у меня настали «трудные времена»:

— Алексей Александрович, — взял меня под локоток Глеб Алексеевич Голицын, украдкой поглядывая при этом на своего отца, и отвел в сторонку, — хочу напомнить вам о нашем приглашении на ужин.

— С огромным моим удовольствием, Глеб Алексеевич, но я сейчас как бы на казарменном положении и собой фактически не располагаю, — развел я руками. — Но обязательно что-нибудь придумаю. Давайте запланируем ужин на следующую неделю? Постараюсь как-нибудь извернуться.

— Договорились, Алексей Александрович, — кивнул он.

И собрался уже уходить, но я остановил:

— Глеб Алексеевич, мне тут родичи сказали, что я опять тут гнев не удержал. Вы уж меня извините, я не специально, не в себе был, просто таким образом свою позорную игру вытягивал…

— Алексей Александрович, — усмехнулся он, — не берите в голову! Если бы я вовремя не понял, что вы находитесь в некоем подобии транса, победу бы досрочно праздновал Александр Николаевич. А так да, чуть жутковато мне было, но терпимо. Забыли!

Следующим подошел широко улыбающийся граф Орлов:

— Алексей, просто хочу напомнить тебе о своем существовании.

— Завтра после обеда буду весь ваш, Иван Васильевич, — вздохнул я. — И о вашем существовании я очень хорошо помню, Ведьма не дает забыть.

— До завтра, Алексей Александрович.

Он кивнул и отошел, раскланявшись при этом с генералом Воронцовым, ждавшим своей очереди.

— Алексей Александрович, еще раз поздравляю с победой, — начал он.

— Спасибо, Дмитрий Владимирович!

— Алексей Александрович, до меня тут слухи дошли, что вы в училище мое родное перевелись?

— А в этих слухах не упоминалось, что не перевелся, а перевели? — хмыкнул я.

— Что-то такое было… — сделал он неопределенное движение рукой. — И тем не менее в моей власти сделать так, чтобы в один из дней, на ваш выбор, вы не бегали кроссы и не сидели в душных аудиториях за букварями, а повышали уровень боевой подготовки небезызвестного вам подразделения военной разведки. Очень уж они реванша за прошлый раз жаждут, да и их командир, приятель ваш Литвиненко, после посещения вашего особняка прямо алчет продолжения так продуктивно начавшегося общения.

— Надо будет подумать над вашим предложением, Дмитрий Владимирович, — кивнул я и не удержался от «шпильки»: — Если его превосходительство генерал Орлов возражать не будет. — Воронцов поморщился. — А полковнику Литвиненко передавайте мой привет и приглашение на рюмку чая. Дмитрий Владимирович, вас тоже касается, милости просим ко мне, приезжайте в любое время.