Семко - Юзеф Игнаций Крашевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Мальборке пытались превзойти друг друга в приёме князя Витовта; льстецы заранее титуловали его литовским королём.
В тот день, когда Семко собирался приехать из Торуни для переговоров – хотя они должны были пройти наедине – магистр признал правильным не скрывать присутствие мазура от Витовта.
Он расположился в замке, недалеко от Цёлльнера, у которого они сходились в определённые часы. Магистр заметил то, что приписывал природе едва из варварства вышедшего человека: что Витовт в стенах и взаперти сидеть не любил, мучился. Тёплая изба, камин, мягкое сидение были ему омерзительны… Для него нужно было придумывать всё более новую охоту либо какую-нибудь конную прогулку. Он и его жмудины предпочитали кочевать среди дворов на морозе и метели, чем запереться в удобных комнатах.
Войдя в комнату, которую сын Кейстута пробегал большими шагами, с поднятой головой и рассыпавшимися на плечи волосами, Цёлльнер заметил это выражение нетерпеливого утомления, которое практически не оставляло Витотва.
Он метался, как зверь в клетке.
– Если захотите, князь, приказать сегодня кому-нибудь сопровождать вас в лесу, на охоту, собаки готовы, кони к вашим услугам и моя охотничья челядь, – сказал Цёлльнер, – но я к великому моему сожалению не смогу составить вам компанию, у меня срочное дело.
Витовт стоял, глядя ему в глаза.
– Сегодня тут будет мазовецкий князь Семко, – говорил дальше магистр, – но о нём никто не должен знать. Кажется, что он требует от Ордена ссуду, в которой мы, наверное, ему не откажем.
– Семко? Он будет здесь? – хмурясь, каким-то сдавленным голосом сказал Витовт. – Вы наверняка знаете, что его брат приходится мне шурином, он женат на Давнуте, моей сестре, но я с ними обоими теперь в плохих отношениях. Януш добрый только для себя. Сейчас, однако, когда Семко поссорился с Ягайлло, так же, как и я, а тот ему угрожает и они воюют, или будут, Семко не перестаёт быть врагом. Впрочем, это ребёнок. Ну что мне этот Семко?
– Великополяне тащат его на польский трон, – говорил Цёлльнер. – Кто знает? Обстоятельства сейчас для него дружественные.
Витовт стоял и слушал, он впал в такую глубокую задумчивость, что магистр, удивлённый ею, перестал говорить.
Мгновение они молчали, Витовт потом будто от сна пробудился.
– Я рад бы, – сказал он вдруг, – через этого Семко узнать что-нибудь о моей сестре. Бедной Давнуте там, должно быть, не очень хорошо. Если вы ничего против этого не имеете, а Семко также на это согласится, я мог бы с ними увидиться. Будет он королём польским, или нет, всегда мазур Литву интересует.
Это желание не показалось Цёлльнеру странным, он не думал, что встреча двух князей может быть опасной Ордену.
– Это доставило бы князю удовольствие? – спросил магистр.
– В самом деле! Да! – сказал Витовт, оживляясь. – Верьте мне, я люблю сестру и её судьба меня интересует. С мазовецкими мы давно в родстве, а я Семко почти не знаю. Сегодня это уже, должно быть, зрелый юноша. Он, наверное, знает что-нибудь о Януше, расскажет мне о Давнуте.
Сказав это, Витовт задумался, искоса поглядел на Цёлльнера и, точно боялся быть заподозренным, если будет слишком настаивать, снова мгновние помолчал.
– Но будьте откровенны, – прибавил он, делаясь равнодушным, – если это для Семко или вам не на руку, а он здесь гость на короткое время, и вам о многом нужно переговорить, я не настаиваю. Удалюсь.
– Что касается меня, – сказал спешно великий магистр с любезной улыбкой, – видите, ваша милость, что я первым об этом предупредил. Против разговора я ничего не имею; за Семко, который хочет, чтобы о нём не знали, я не могу ручаться.
Витовт пожал плечами.
– Если Семко не захочет, я не думаю ему напрашиваться, – воскликнул он гордо.
– Князь, вы поедете на охоту? – спросил Цёлльнер.
– Охотно! Охотно! – поспешил с ответом Витовт. – Лишь бы в поле и на ветер, уже рад, потому что сидеть в стенах для меня мука.
И о Семко уже не было речи.
Едва великий магистр удалился, когда старый рыцарь, прославившийся тем, что имел настоящую страсть к охоте, Курт фон Росен, вошёл в комнату князя.
Был это человек, поседевший в боях и на охотничьих экспедициях, один из тех, страсть которых переходит в разновидность мономании. Любил он войну, но та была ему милее всего, когда была очень похожа на охоту. Этот человек, когда не охотился, готовился к охоте, когда спал, грезил о ней, а ни о чём другом по делу не умел говорить, только об охоте. Он также славился в Ордене теми повестями, так часто неправдоподобными, что за столом все его товарищи покатывались от громкого смеха, когда заходил слишком далеко. Тогда Курт впадал в гнев, клялся, а в подтверждение одной сказки выдумывал другую.
Но по сути был это великий охотник перед Господом, которого в Ордене насмешливо прозвали Братом Нимродом; человек таких глаз и ушей, такого мастерства в поле, что один вид леса, одно дуновение воздуха позволяло ему предсказывать наверняка, в какой день охота будет удачной.
Старый, покалеченный, исполосованный, покрытый шрамами фон Росен был очень сильный и не менее ловкий. Стрелял из лука и арбалета на заклады, метал копьё в цель, никогда не промахиваясь и, оседлав, управлял самой дикой лошадью. Но во время охоты уже никто не мог с ним ни разговаривать, ни сдерживать, ни управлять им. Он впадал в подобие самозабвенной ярости, которая делала его слепым и глухим.
Как другие заслуженные крестоносцы, при своём мужестве и опыте он мог уже достичь самых высоких должностей в Ордене, в какой-нибудь коммандории или штаб-квартире, но от всего отказывался, ни о каком богатстве и удобстве не заботился, лишь бы угодить своей страсти. О нём, смеясь, говорили, что, если бы не хватало зверя, готов был охотиться на крыс под замком.
Курт фон Росен также был в Мальборке верховным смотрителем и распорядителем всевозможных охот. Он устраивал их для иностранных гостей, вёл, под его приказами были сокольничьи, псари и охотничьи конюшни.
Наклонившись к князю, старый Курт спросил его, действительно ли он хочет в этот день выбраться на охоту.
– Выпало много снега, – сказал он, – глубоко для зверей, собакам и лошадям также не лучше. Сухой снег с ветром замёл тропы. Плохой день, милый князь…
Витовт равнодушно слушал.
– Есть у вас, чем на зверя
