Мозг во сне - Андреа Рок

Жуве — это французский исследователь снов Мишель Жуве, с которым у Хобсона в начале его карьеры, когда он работал в лаборатории во Франции, были довольно сложные отношения. Хобсон также записал в дневнике собственные комментарии по поводу значения этого сна:

«Подкосившиеся ноги: я впервые услышал это выражение после того, как отправился на тайное романтическое свидание в отель Beaux-Arts. Когда я вернулся в лабораторию, Жуве заявил, что я выгляжу так, будто у меня les jambes coupees — ноги ампутированы: это французское выражение, означающее сексуальное истощение…»

«Улыбка Жуве: начало воссоединения после почти десяти лет личного и профессионального соперничества… Сегодня я получил письмо от Жуве — формальное, но вполне доброжелательное».

«Атония — великое открытие Жуве, отсутствие мышечного тонуса, связанное с фазой REM, в моем сне оно представлено катаплексией — аффективной утратой тонуса. В реальной жизни сильные эмоции — в особенности удивление — могут вызвать атонию. Возможно, своим поведением я выказал признание достижений Жуве».

Позже, размышляя об этих своих записях, Хобсон говорил, что, хотя его интерпретация сна кажется верной, узнать, почему, по какой причине его мозг соорудил именно этот сон, невозможно. Но даже если это так, попытка Хобсона понять смысл своего сна с помощью личного опыта и личных ассоциаций куда более продуктивна, чем механическая его расшифровка на основании сделанных кем-то дефиниций символов. Юнг был сторонником поиска именно индивидуального значения, и исследования роли обработки эмоций в сновидениях скорее поддерживают такой подход, чем толкование во фрейдистском стиле.

Как показывают данные об эволюционной истории и биологических функциях фазы REM, Юнг был прав, предположив, что в сновидениях может быть отражен опыт наших далеких предков. Естественно, это относится не ко всем сновидениям, а к тем, в которых мы предстаем охотниками или объектами охоты: такие сны воплощают собою генетически закодированный коллективный опыт пращуров. Эксперт по контент-анализу Билл Домхофф заключает, что наблюдения Юнга касательно некоторой общности содержания сновидений у разных личностей и у представителей разных культур «вполне правдоподобно подтверждаются идеей того, что метафорические концепции, обретенные как в результате эволюционного опыта, присущего всем человеческим существам, так и в результате постепенной лингвистической социализации, представляют собой огромную сокровищницу концептуальных метафор, являющихся частью нашего культурного наследия».

С научной точки зрения вряд ли когда-нибудь станет возможным точно определить, что данный сон означает А, Б или В. Скорее максимум, чего мы можем добиться, — это использовать сновидения как вспомогательный инструмент для доступа к нашим эмоциональным заботам, помня при этом, что система интерпретации, сидящая в левом полушарии, накручивает свою историю относительно значения сна, потому что именно она до того и соорудила это ночное повествование. Говорят, что красота — в глазах смотрящего. То же можно сказать и о значении сновидения. Как выразился психофизиолог Стивен Лаберж, «если по тому, что люди видят в чернильных кляксах в тестах Роршаха, мы можем делать заключения об их проблемах и чертах личности, только представьте, какими откровениями могут стать сны, потому что это мир, который мы создаем сами с помощью того, что содержится в нашем разуме. Сновидения — это не только послания, это наши самые интимные, самые личные творения. И будучи таковыми, они безошибочно демонстрируют, кто и что мы есть и кем можем стать».

Глава 8

Творческий хаос

Сон — это прежде всего время, когда той части нас самих, которую мы не слышим, дозволено наконец высказаться.

Дирдре Барретт

Одним прекрасным майским утром 1965 года Пол Маккартни проснулся от того, что в голове у него звучала мелодия. Перед тем как проснуться, он видел сон, в котором звучала эта же мелодия в исполнении классического струнного ансамбля. Он вскочил и начал наигрывать ее на пианино, стоявшем здесь, в спальне маминого дома в Лондоне31, — в это время Beatles снимались здесь в фильме Help! Поскольку мелодия ему приснилась, он был уверен, что уже где-то ее слышал, что эту мелодию уже кто-то написал.

Он начал проверять, спрашивать, чья это музыка, но, похоже, она существовала только в его голове. Когда он проигрывал мелодию окружающим, все уверяли его, что никогда раньше ее не слышали, более того, ему говорили: это из тех мелодий, которые мог придумать только ты! Однако его ужасно смущал тот факт, что песня ему приснилась, и потому поначалу о словах даже и не думал — так, слепил какую-то чепуху: «Яичница-болтунья, о, детка, как я люблю твои ножки…»

Когда он наконец пришел к выводу, что мелодия по праву принадлежит только ему, что это он ее придумал, Маккартни начал работать над словами, и получилась песня Yesterday («Вчера»), в записи которой участвовали струнные инструменты — чтобы она звучала так, как в том сне. Прошло почти сорок лет, а Yesterday по-прежнему возглавляет список песен, наиболее часто звучащих по американскому радио. Потом Маккартни называл Yesterday «самой совершенной» из всех им написанных песен: «Она пришла ко мне во сне, и даже я должен признать, что это была феноменальная удача».

В том, что между искусством и сновидениями существует естественная связь, сомневаться не приходится, но во сне случаются и научные озарения. Вот пример: весной 2003 года стало известно о появлении чудодейственного лекарства, которое в значительной мере понижает риск аллергической реакции на арахис — а ведь такая реакция могла привести к смертельному исходу. Формула этого лекарства тоже пришла его создателю во сне. Це Вен Ченг и его жена Нэнси переехали в США из Тайваня, они учились в Гарварде и в 1986 году открыли небольшую биотехнологическую компанию Tanox. Штаб-квартирой компании был их собственный дом, а лабораторию они оборудовали в гараже. Иммунолог Це Вен искал новые средства борьбы с аллергией и астмой. Прежние лекарства от аллергии, такие как антигистамины, поглощали вещества, выделя­емые во время аллергического приступа, а Це Вен придумал использовать специально сконструированный белок, который соединялся бы с веществами, вызывающими аллергическую реакцию, и таким образом предотвращал приступ. Как рассказывает исполнительный директор компании Tanox Нэнси Ченг, мысль о том, что можно использовать такой подход, пришла к Це Вену во сне: «Он проснулся, растолкал меня и рассказал о привидевшейся ему идее. В ту ночь мы уже больше не сомкнули глаз!»

Об озарениях, посетивших их во сне, рассказывают ученые, музыканты, спортсмены, математики, писатели, художники. О многих из них говорится в книге психолога из Гарварда Дирдре Барретт «Комитет сна» (The Committee of Sleep). Для Барретт, которая и сама с детства видит яркие, живые сны, нет ничего удивительного в том, что состояние, которое иные считают совершенно бессознательным, может порождать творческие идеи: «Во сне мы настроены на внутреннюю волну, видим яркие визуальные образы, наша обычная логическая система приглушена, мы раскрепощены социально, и все это ведет к возникновению творческих ассоциаций, которые в состоянии бодрствования наш мозг отбраковывает как нелогичные». Конечно, трудно представить, будто наш мозг и был спроектирован с расчетом на ночные творческие подвиги (существуют куда более прямые пути к совершению интеллектуальных и творческих открытий), однако уникальная физиология сна может способствовать тому, чтобы по ночам мы становились особенно творчески восприимчивыми, со сказочными приключениями в качестве бонуса. Среди тех, кому регулярно выпадают такие бонусы, оказался Роджер Шепард, обладатель Национальной научной медали за открытия, повлиявшие на многие области науки — от компьютерных технологий до лингвистики, философии и нейрофизиологии. Шепард говорит, что некоторые его научные прозрения пришли к нему как визуальные образы предутренних снов, в том числе и движущийся образ трехмерных структур, «таинственно вращающихся в пространстве», которые стали основой для его революционного эксперимента в начале 1970-х: тогда он обнаружил, что мозг, чтобы идентифицировать трехмерные объекты, совершает ментальные вращения. Во сне к нему пришли и другие образцы придуманных им иллюзий восприятия — музыкальные иллюзии, которые назвали «тоном Шепарда», иллюзии визуальные, вроде той, что вы видите на рис. 8.1.

Рис. 8.1. Этот рисунок, который называется «Невозможный слон», возник из визуального образа, который ученый Роджер Шепард увидел в предутреннем сне (это произошло в 1974 году). Шепард сделал быстрый карандашный набросок, а сам рисунок, авторские права на который принадлежат Шепарду, впервые появился в его книге «Видения разума» (Mind Sights), 1990 год.