Беломорские старины и духовные стихи. Собрание А. В. Маркова - Автор Неизвестен

А. В. МАРКОВ

Алексей Владимирович Марков один из самых авторитетных исследователей русской устной словесности и, главным образом, русского былевого эпоса. После работ ак. Вс. Ф. Миллера труды Маркова являются необходимым пособием при научной разработке проблем, связанных с русским фольклором. Вполне присоединяясь к отзывам о научной деятельности покойного ученого, составленным ак. М. Н. Сперанским, В. В. Богдановым, А. Н. Максимовым, Е. Н. Елеонской и В. Н. Харузиной — виднейшими представителями в Москве этнографической и фольклористической науки, я со своей стороны считают нужным подчеркнуть одну чрезвычайно важную сторону научных работ А. В. Маркова. Алексей Владимирович — потому сумел внести много нового, освежающего в науку о русском фольклоре, что он не ограничился, подобно своим учителям А. Н. Веселовскому и Вс. Ф. Миллеру, лишь кабинетным исследованием теоретических вопросов о русской устной словесности, а перенес центр тяжести на наблюдения над живыми процессами, совершающимися в современной жизни крестьянства. Он соединил в себе кабинетного ученого-теоретика с практиком-наблюдателем. Такое сочетание двух направлений в изучении эпоса дало многие плодотворные результаты, и в дальнейшем почти для каждого исследователя стало обязательным быть в то же время и собирателем. Приближение теоретической мысли к непосредственной реальной действительности способствовало устранению накопившихся в теоретической науке предрассудков в отношении памятников устного слова. Проблема «традиционности» и «личного почина» в народной поэзии в значительной мере была освещена благодаря наблюдениям А. В. Маркова над жизнью эпоса в деревне. Следует также подчеркнуть и еще одно качество научной деятельности А. В. Маркова, не отмеченное перечисленными выше компетентными лицами, дававшими отзывы о его трудах: А. В. Марков был знаком также с музыкальной стороной в русской устной поэзии; он мог разбираться вполне авторитетно в таких например сложных вопросах, как вопросы о взаимоотношениях музыкальных мотивов и словесного текста. Это качество А. В. Маркова содействовало сближению друг с другом этнографов-словесников с этнографами-музыкантами, о чем могут свидетельствовать Труды Муз<ыкально->этн<ографической> Комиссии и ее заседания, в которых А. В. Марков принимал деятельное участие.

Этнограф, фольклорист, диалектолог, историк литературы А. В. Марков своею жаждой знаний заражал те молодые силы, которые невольно к нему тянулись, и оставил значительный след в науке о русском поэтическом творчестве. Это влияние сказалось и через посредство печатных трудов А. В. Маркова и через многочисленные научные беседы с собратьями по специальности. Молодое поколение фольклористов глубоко признательно А. В. Маркову за его труды, энергию и научный энтузиазм.

Оказание материальной помощи семье покойного исследователя — дело настоятельно необходимое и справедливое.

Проф<ессор> Ю. Соколов

1923.2.IX

ОТЗЫВ О ТРУДАХ А. В. МАРКОВА

А. В. Марков начал свою ученую деятельность в качестве собирателя этнографического материала вообще и произведений народной словесности в частности. Еще будучи гимназистом, он уже собирал этнографические материалы в средней России для П. В. Шейна, опубликовавшего их в своем сборнике «Великорусс». Студентом А. В. Марков ездил в Архангельскую губ<ернию>, и результатом этих поездок был составленный им сборник «Беломорские былины», <который> является одним из лучших в своем роде не только по обилию и интересу собранного материала, но также и по тщательности записи и обстоятельности комментария.

Затем А. В. Марков перешел к роли исследователя. Состоя членом Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, он очень часто выступал со своими докладами на заседаниях Этнографического отдела этого общества и редкая книжка «Этнографического обозрения» обходилась без его статей и заметок, что не мешало, однако, А. В. Маркову деятельно сотрудничать и в других этнографических изданиях. Большинство его работ посвящено исследованию былевого эпоса и выгодно отличается от работ других исследователей в этой области тем, что А. В. Маркова былины интересовали не только как литературные произведения, но и с бытовой стороны. В них он видел источник, на основании которого можно было судить о старинном русском быте. Одна из наиболее обширных и лучших статей А. В. Маркова «Бытовые черты русских былин» специально посвящена этой теме.

В своих работах А. В. Марков обнаружил не только основательное знакомство с материалом, но и хорошую научную школу, пройденную им, многие из высказанных им впервые соображений стали теперь общим достоянием науки. Немало статей посвящено А. В. Марковым исследованию и иных, помимо былин, произведений народной словесности, и его можно назвать одним из наиболее продуктивных работников в этой области. Привлекали его внимание и специально этнографические темы из области великорусской этнографии. Прожил А. В. Марков недолго, но за свою короткую жизнь сделал многое и составил себе почтенное имя в русской науке.

Интерес к народу, его творчеству и быту не был чем-либо наносным для А. В. Маркова, а был тесно связан со всеми его интересами и симпати<ям>и. В своей личной жизни он был таким же народолюбцем, как и в своей научной деятельности. Это он доказал даже своей женитьбой на простой крестьянке, вышедшей из трудовой крестьянской семьи и ведущей и поныне трудовую жизнь в деревне. После него осталась большая семья (жена и пять малолетних детей), и одна вдова покойного, несмотря на свою привычку к труду и способность не бояться никакой работы, все же не в силах содержать такую семью. Необходимо придти ей на помощь, и предоставление ей пенсии во внимание к крупным научным заслугам ее покойного мужа было бы делом элементарной справедливости.

Профессор А. Максимов

1923.X.31

СЛОВАРЬ МЕСТНЫХ И СТАРИННЫХ СЛОВ[740]

А́жно 62, 53 — ан, ан вот. Р.; С. «аже».

А́ли 82, 24 — если. С.

А́то 75, 113 — ан. Д. так что?

Ба́бушка 102, 3 — повивальная бабка. Д., С. «баба»; К., П. «бабка».

Бажа́ть 15, 180; бажи́ть 212, 27 — стремиться, желать, любить. Д., К., П.

Баско́й 380, 19 — красивый.

Ба́ять 209, 69 — говорить (в дурном смысле).

Безо́тной 49, 162 — сирота, не имеющий отца. Д., К., П., Р.

Безпро́сно 77, 49 — беспросыпно.

Бердча́тый 348, 18 — узорчатый, Д., П.

Бесе́да 209, 351 — вечеринка, пир.

Бла́зник 82, 197 — блазнить, об. — показалось, почудилось. Д., К., П., ср. С.

Богода́ное ди́тетко 62, 215 — невестка, Д., К., П. «богоданный» — родственный по браку.

Большо́й у́гол 44, 37 — передний, под образами, почетное место. Д., К., П., Р.

Борзоме́цькое 70, 131; борзоми́ньское 77, 106; борзоме́рное 107, 13. См. «бурзуменьское». Ср. Р. «долгомерный».

Боры́ 406, 7 — оборки.

Бра́ныя скатерти 22, 83 — из узорчатой ткани. Д., К., П., Р., С.

Брата́н 108, 133 — крестовый брат. Ср. Д., К., П., С.

Брать 41, 66, 143; 52, 437 — в смысле вспомогательного глагола взять.

Браты́ня 67, с. 294 — металлическая чаша, из которой пьют пиво или квас. Д., П.; ср. К.

Брозаме́ньское 17, 59; брозаме́цькое 3, 201; брузаме́ньское 2, 253; брузаме́цкоё 12, 23. См. «бурзуменьское».

Бу́ду 49, 285 — давай,