The Transformation of the World: A Global History of the Nineteenth Century - Jürgen Osterhammel

Принято считать, что миссионеры действовали в основном в колониальных или "безгосударственных" условиях - например, в Африке или в Южных морях. Но и вполне состоявшиеся государства, такие как Османская империя, также ощутили на себе вызов этой новой породы святых воинов, которые не упускали возможности проецировать образ представителя "высшей цивилизации". Подобная идеологическая воинственность, особенно среди американских протестантов, достигла своего апогея на рубеже веков, когда 15 тыс. мужчин и женщин из различных американских церквей и миссионерских обществ активно действовали в чужих странах. Османское государство оказалось в сравнительно благоприятной ситуации, поскольку Берлинский договор 1878 года признал его право противодействовать переходу мусульман в другую религию, в то время как Китай с 1860 года уже не имел такой возможности. Тем не менее, следует проявлять определенную осмотрительность. Поскольку миссионеры контролировали собственные СМИ и имели хорошие контакты в западной прессе, они могли нанести серьезный ущерб имиджу империи за рубежом. Католики были достаточно хорошо знакомы как посланники римского папы, который считался своего рода коллегой султана в его религиозном качестве халифа. Но американские протестанты, в частности, вносили большую сумятицу своей бодрой самоуверенностью, представляясь не только религиозными соперниками, но и апостолами земных целей, схожих с целями позднеосманского государства: они тоже способствовали появлению образованного среднего класса.

По своему воздействию миссионеры отличались от представителей международного капитализма, которые за несколько лет могли перестроить целые страны и интегрировать их в международное разделение труда. Миссионеры работали в конкретных местных условиях, строя церковь здесь или школу там, и тем самым изменяя пространство, в котором жили другие люди. Они вмешивались непосредственно в ход жизни людей, а не окольными путями через абстрактные силы, такие как мировой рынок или колониальное государство. Местные жители приобретали новые возможности и даже могли получить образование в метрополии; другие обретали новую цель в жизни, пытаясь отразить миссионерское нашествие. Таким образом, последствия миссионерской деятельности выходили за рамки круга прозелитов и сочувствующих. Местные общества не становились автоматически более современными под воздействием миссионерской деятельности, поскольку миссионеры - прежде всего "миссии веры", ориентированные на фундаменталистское прочтение Библии, - привозили в своем багаже Запад, который не был либерализмом, реформами и технологическим освоением природы. В любом случае местные общества столкнулись с беспрецедентным вызовом своим традиционным представлениям.

В некоторых странах основной исторический вклад христианских миссий заключался в содействии освоению западных наук, в том числе медицины. Это особенно характерно для деятельности протестантских миссионеров в Китае, начиная с середины века. Лишь небольшой процент их переводов составляли тексты христианского содержания, большинство же относилось к науке, технике и практическим проблемам общества. Начиная с 1920-х годов наука в Китае достигла такого уровня, что стала независимой от первоначального миссионерского импульса. Аналогичную роль протестантская миссия сыграла в Латинской Америке (прежде всего в Бразилии) и Корее, где она начала осуществляться только в 1880-х годах. Одна из причин, по которой миссия (в основном американская) оказалась более успешной в Корее, чем в Китае и, соответственно, в Японии, заключается в том, что она предлагала умеренно оппозиционную альтернативу официальному конфуцианству и мертвому грузу китайской культурной гегемонии, не испытывая при этом бремени соучастия в империализме (Корея была аннексирована Японией в 1910 г.). Привлекательным было и то, что миссия в Корее использовала как английский, так и корейский языки (язык, презираемый старой элитой), предоставляя тем самым культурное пространство для артикуляции растущей волны национализма. В результате длительного процесса, продолжавшегося с 1884 года по настоящее время, доля христианской трети населения Южной Кореи стала одной из самых высоких в Азии.

4 Реформа и обновление

Харизма и государственное строительство

Даже в большей степени, чем XVIII век, XIX стал веком реформ и новых отступлений в религии. Многие из них, хотя и не все, можно объяснить с помощью клише "вызов современности". Многие, хотя и не все, были реакцией на глобальную гегемонию европейцев. Подобно тому, как основные темы пиетизма - понимаемого в широком смысле, выходящем за пределы Германии, - обрели новую форму в различных евангелических движениях XIX века, XVIII век в исламском мире стал эпохой, когда движения обновления, также ищущие подлинные корни благочестия, появились за пределами устоявшихся клерикальных иерархий. Эти вспышки энтузиазма возникали не столько в центрах исламской образованности, сколько на периферии - в Юго-Восточной Азии, Средней Азии или Аравийской пустыне (которая в XVIII веке была пограничной территорией Османской империи, но одновременно и древнейшим мусульманским регионом). Наиболее известным из них является ваххабизм, названный так по имени пламенного проповедника Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба (1703-91 гг.), который осудил практически все существующие варианты ислама как еретические и потребовал их радикального очищения. Ярость ваххабитов была столь велика, что в 1803-1813 гг. они нанесли серьезный ущерб даже некоторым святым местам в Мекке и Медине, вызвав возмущение в значительной части мусульманского мира.

Значение этого движения заключается не столько в его (скромной) теологической оригинальности, сколько в "мрачной и узкой теории неверия", и его не следует рассматривать как представителя реформистской исламской мысли XVIII в. Оно интересно главным образом тем, что временно успешно занимается государственным строительством. Основатель объединил усилия с местным правителем, в результате чего возникло воинственное государство, основанное на исламском обновлении. В 1818 году Мухаммад Али, паша Египта, с одобрения османского султана завоевал первое ваххабитское государство в пустыне и положил конец эксперименту. Но в 1902 г. в правящем доме ваххабитов Сауд начался период нового подъема, который непосредственно предшествовал поэтапному образованию Королевства Саудовская Аравия в начале 20-х годов прошлого века. В 1925 году под контроль ваххабитов вновь перешли самые святые места ислама. В отличие от более поздних форм воинствующего ислама в Индии, Северной и Восточной Африке, на Кавказе, первоначальный ваххабизм нельзя рассматривать как движение сопротивления Западу (который в конце XVIII века не имел в Аравии ни малейшего влияния). Путь от гетеродоксального откола до новообразованного государства был скорее исключением, чем правилом. В исламском мире XIX века религиозная энергия часто вытекала именно из противоречий между государственными структурами - колониальными, как в Индии, Индонезии и Алжире, или коренными, как в Иране и Османской империи, - и энергичными, менее институционально жесткими орденами и братствами.

Другими примерами попыток построить государство на религиозной харизме стали движение тайпинов в Китае и мормонизм в США. Впервые появившись на сцене в 1850 г., тайпины под руководством своего пророка Хун Сюцюаня представляли собой социально-революционное движение, построившее сложное мировоззрение