Сказки детского Леса - StEll Ir

И потом – утром, всё ходил и ходил. Ходил по комнате, потому что утро выдалось дождливое и выйти было никак. Ёжик смотрел в окошко, серое и покрытое дождём и думал. Думал непонятное слово своё: «оптимизм…».

Пока к нему не пришла Жужа.

Это такая непонятная возможно была животная, но ёжик её хорошо понимал. Жужа жила обычно за печкой, но могла жить и в лесу и вообще ей было всё равно, что дождь. Поэтому она пришла с улицы и попищала немного на пороге, отряхиваясь и восстанавливая свою обязательную пушистость.

- Ёжик, надо чайку! – сказала ёжику Жужа.

- Чайку так чайку, - согласился с ней ёжик, задумчиво раздувая свой самовар. (Самовар был большой, медный и полезный.) – Жужа, что такое оптимизм?

- Что такое что? – переспросила Жужа, беззаботно играя с серым окошком в стёклышки.

- Ага, - сказал ёжик, - Понятно. Мне вчера, Жужа, серая кошка Маруська сказала, что в глазах летучих мышей есть оптимизм. А сама ушла потом и я не спросил тогда у неё, оптимизм это что. Вот!

Но Жужа не знала, что такое оптимизм. И Заик не знал, потом, на следующий день, когда уже взошло солнце. И Лисёнок, на всякий случай, тоже не знал.

А ночью ёжику снился – сон. Про то как встретилась в норке мышка с огоньком. Куда было мышке деваться: жарко же. И ёжик не знал и никто не знал. Огонёк только знал, но он на ту пору совсем не мог уже говорить и мышка не знала куда себя можно было девать. Это страшное очень стихийное бедствие – в норке огонёк.

И тогда мышка побежала в глубину чёрной земли. Дальше ёжику не могло сниться, потому что под землёй уж больно было – глубоко. Зато ему снилась такая ещё – счастья.

В деревеньке на куличках одинокая стояла пережившая всех зачем-то избушка. Стояла и не знала откуда подует ветер. А ветер дул с неба, из облаков, и потому жить было высоко. Необходимо было только вдохнуть поглубже, да взглянуть поширше. Чтобы глаза легли выше всех. После этого вдоха начинался взлёт.

Умение летать ёжик приобрёл давно, на курсах обучения полётам лошадок, ёжиков и слонёнков, и с тех пор летал самозабвенно, обрадовано, еле дыша. И на облачке летал и на тучке и два раза на ковре-самолёте…

Он приземлился на зелёной полянке полной травы и пошёл через многие-многие стебельки куда-то вперёд. Долго-долго совсем шёл и там впереди рос цветок непонятый никем, потому что все собрались и смотрели… Смотрели кто задрав головы, кто напряжённо поёживаясь. Но не понимал никто, а цветок красивый был и ёжик сразу понял, что это и есть – оптимизм. Вот только оставалось чуть-чуть подойти – посмотреть…

Ёжик посмотрел по сторонам и подумал ещё, что видимо не получается чтобы найти здесь оптимизм. «Надо будет идти», подумал ёжик и пошёл в лес предупредить существовавших зверушек, чтобы не беспокоились.

- Ёшка, я далеко пойду, - сказал ёжик ёшке малой, которая пряталась на время дня под пеньком и сидела спокойно, - совсем далеко, но прийду потом, вы не сильно тревожьтесь и пока не будет меня - сильно не высовывайтесь. Я принесу на всех - оптимизм.

- Ёжик, я с тобой пойду, - согласилась малая ёшка. - Птимизм - дело важное, мы его сразу добудем.

Что называется удумала!

- Нет, ёшка, ты что подняла птичий пух! Нельзя, понимаешь, мала, со мной. Там не шутки ожидаются и всякое может быть. Вот как не дойду я, тогда подрастёшь, соберёшься и пойдёшь отважно вслед, а пока - годи!

- Ты лучше дойди…, - тихо заметила с под пенька мала ёшка. - Вот.

Уткнула нос в мягкие передние лапы и стала смотреть осторожно вслед уходившему ёжику.

А ёжик предупредил ещё сороку-белобоку, чепушат, волку страшну, да как раз пришедшего к ним в гости львёнка из далёкой страны-саванны. Все были согласные ёжика далеко отпустить, потому что ему было - нужно. А потому что больше не попалось на дорожку зверушек ему на родине, то все сказали, что предупредят всех остальных и все не будут беспокоится пока он не прийдёт.

И вот тогда ёжик собрал в котомку две ягодки-бусинки, тёплые носочки и алюминиевую кружечку и пошёл в далеко-далеко. Так далеко чтобы добыть оптимизм. Который даже не знал никто ещё, что это такое совсем.

Сразу за лесом, на облаке сидело солнце. Ёжик хотел прямо пойти к солнцу и чтобы спросить, только он шёл и шёл, солнце не становилось ближе, а даже наоборот – уходило за горизонт: спать.

Тогда ёжик придумал тоже спать, потому что наступала ночь и становилось поздно и зябко. Он набрал сухих веточек и листьев, пока было ещё не совсем темно и сложил их в тёплую гнездо-кучку, чтобы до утра спать.

И он спал уже, наверное, когда неожиданно пришла альгамбра. Не такая, большая, как положено, а почти незаметная и любопытная до жути. Она посмотрела внимательно на сложенные на ёжике сухие листики ворохом, побудила немножко ёжика и спросила: -Ёжик, ты спишь?

Ёжик проснулся немножко и сказал:

- Сплю!

- Интересно. – сказала альгамбра. – Очень. Странно только, что ночью…

- Ёжики всегда спят ночью, - сказал ёжик и посмотрел кто его стал будить, когда он уже, наверное почти спал.

А это была альгамбра и ёжик не сердился тогда. Она альгамбра была вся какая-то ненастоящая, как будто хотела растворится в воздухе. От неё только и были что глаза – большие, раскрытые и хлопающие от любопытства ресницами. Глаза светились как два жёлтых фонарика и от них становилось тепло. А вокруг было уже темно и была ночь. Только и ночь получилась почему-то тёплая, а не прохладная и не надо было оказывается совсем прятаться в листочках.

- Ёжик, там светилки на пруд привезли. Водяному показывать или подарить. Или русалочкам. Пойдём светилки смотреть.

- Кто привёз? - не до конца ещё понимал от сна ёжик. – Куда?

- Я ж говорю тебе, ёжик, на пруд. – от усердия аж похлопывала глазами альгамбра. – Зайцы взрослые привезли, на проворных грузовых черепахах. Там много светилок, на всех хватит. Пойдём.

- На грузовых? – уточнил ещё напоследок ёжик и видимо сам себе уже пояснил: - На проворных.

И он тогда отряхнул окончательно колючую шубку от сухих листиков, взялся с альгамброй за руки и они пошли.

Ночью идти к пруду было не так уж просто и можно было набрести на приключения. Они и набрели.

Деревья стояли высокие, ночные и невидные, поэтому было темно и приходилось шуршать листвой. Вот и дошуршались. Пролетавшая мимо очень внимательная ночью тётушка сова заметила непорядок продвигавшийся по тропинке, спустилась на землю и сказала серьёзно ёжику и малой альгамбре: «Ух!». И они сразу присели.

Они не на пенёк присели совсем и не на тропинку совсем, а на задние лапки, потому что им стало – страшно… Присели и сидят, потому что они может быть слушали внимательно, что ещё скажет им тётушка сова. А сове не стало слышно их и она стала их пешком по тропинке искать. Ходит и ищет, ходит и ищет. Потому что ей необходимо было провести воспитательную работу среди попадающихся ёжиков и альгамбр. Нашла она их, конечно, и говорит им ещё раз:: «Ух!». Тогда ёжик и альгамбра не выдержали окружавшей их серьёзности и бросились врассыпную. Ёжик врассыпную бросился в канавку, а альгамбра забралась под пенёк и оба они остались – недовоспитанные.

Потом тётушка сова улетела, а они, храбрые, дальше пошли.

- Вот только про оптимизм забыл спросить у тётушки совы, - сказал ёжик.

- А она не знает, - успокоила его альгамбра, хорошо разбиравшаяся в тётушках совах, особенно ночью. – Ты не переживай, ёжик, ты лучше у меня спроси.

- Знаешь, - сказал тогда ёжик, - серая кошка Маруська, когда я ещё был дома вышла из-за печки и сказала, что бывает такое – оптимизм. А потом ушла, а никто не знает и я пошёл искать или спросить, наверное, у кого. И даже не знаю, что такое оптимизм.

- Ничего – я знаю, - успокоила ёжика альгамбра мала. – Оптимизм это смешной такой, на трёх лапах с лохматым хвостом. Живёт под кусточком - всех щекочет лепесточком.

- Чем щекочет? - даже чуть не оторопел ёжик.

- Лепесточком, - задыхаясь от быстрой ходьбы и наивности подтвердила альгамбра мала. И добавила: - У него ещё домик есть!

- Какой домик, – сказал тогда ёжик серьёзно. – У него не может быть домика, потому что он не животная и не зверь.

- А кто?!? – от удивления альгамбра даже остановилась чуть-чуть.

- Оптимизм это не кто, а что, - объяснил тогда ёжик. – И я не знаю что это такое. Надо у кого-то спросить.

- А давай у водяного спросим, когда прийдём. Он над всеми речками царь, может у него есть?

- Кто есть? – спросил ёжик.

- Оптимизм, - сказала альгамбра.

- А! – сказал ёжик.

- Да! – сказала альгамбра. И они пошли ещё немного, потому что уже почти пришли.

Из-за веток, тёмных и ночных, показались бредущие тихонько себе огоньки. Маленькие и не сильно яркие.

- Светилки, - сказала альгамбра. – Мы успели как раз.

И они вышли на ночную большую полянку, которая была – берег пруда. И пруд был большой – как озеро. И ещё там были – русалки.