Жут - Карл Май

– Эфенди, пощади меня! Я вам ничего не сделал. Ты знаешь, что я ваш друг!

– Ты – наш друг? Откуда же мне это знать?

– Ты ведь знаешь об этом!

– Откуда?

– Ну, вы же оставались этой ночью у меня. Я Юнак, торговец углем.

– Я в это не верю. Ты, правда, очень похож на него, особенно в мелочах; ты точно такой же грязнуля, как он, но ведь ты же не он.

– Это я, эфенди, это я! Ты же видишь это! А если не веришь, спроси своего хаджи!

– Мне незачем его спрашивать. У него глаза не лучше, чем у меня. Торговца углем здесь быть не может, ведь он ушел в Глоговик, чтобы купить соли.

– Это была неправда, господин.

– Мне сказала это его жена, а ей я верю больше, чем тебе. Если бы ты и впрямь был Юнаком, нашим хозяином, то я, памятуя о том, чем тебе обязан, обращался бы с тобой мягче, чем с другими. Но раз доказано, что ты не можешь быть этим человеком, значит, тебя ждет такое же строгое обращение, как и твоих сообщников; они задумали нас убить и потому поплатились жизнью. Так что, ты будешь повешен рядом с ними на одном из этих красивых деревьев.

Эти слова подняли его с места. Он подпрыгнул и вскричал в страхе:

– Эфенди, ничего, совсем ничего не доказано. Я в самом деле Юнак; я тебе расскажу обо всем, что случилось в моем доме и его окрестностях; я вспомню все, о чем мы говорили. Ты ведь не повесишь человека, который так радушно тебя принимал!

– Ладно, об этом радушном приеме я умолчу. Но если ты и впрямь Юнак, как же получается, что ты здесь, а не в Глоговике?

– Я… я хотел… хотел раздобыть здесь соль!

– Ах! А почему ты нам солгал, сказав, что пойдешь в другую сторону?

– Потому… потому… – залепетал он, – я только в пути передумал и решил направиться сюда.

– Не лги мне! Ты пришел сюда, чтобы тебя не обманули при дележе добычи. Ты все горевал, что у тебя погибла лошадь и придется идти пешком.

– Эфенди, это только конакджи мог тебе сказать! Наверное, этот человек, оболгал нас всех и рассказал тебе все?

– Смотри же, задавая вопрос, ты поневоле признался! Я знаю все. На меня собирались здесь напасть, хотя тебе самому не нравилось это место. Что ж, ты одолжил нашим врагам пращи. Если бы нападение не удалось, нас заманили бы в Пещеру Сокровищ и убили бы в ней.

Он опустил голову и промолвил, что я узнал это от конакджи, а я не стал оспаривать его мнение.

– Говори же, отвечай! – продолжал я. – Лишь от тебя зависит, будет ли тебе так же худо, как остальным. Твоя судьба сейчас в твоих собственных руках.

После некоторого раздумья и внутренней борьбы он сказал:

– Не можешь же ты поверить, что план убить вас придуман мной. Эти люди давно уже его оставили.

– Разумеется, я знаю это. Но ты, наживы ради, тоже решил разделить их компанию. Не станешь ведь ты это отрицать?

– А, может, конакджи замышлял против тебя куда худшие вещи, чем я?

– У меня нет привычки, вынося приговор, считаться с мнением других людей. У меня есть свои глаза и уши. И они говорят мне, что ты, хоть и не зачинщик этого покушения на меня, но ведь тоже из этой же тепленькой компании. Впрочем, мне некогда заниматься тобой. Положи нож на землю! Хаджи свяжет тебя.

– О, нет, нет! – вскрикнул он боязливо. – Я сделаю все ради тебя, только не вешай меня.

– Уж не знаю, что ты ради меня сделаешь. По мне, так вообще нет никакого прока сохранять тебе жизнь!

Холодный тон, которым я произнес эти слова, лишь усилил его страх, а когда Халеф достал нож из-за разодранного в клочья пояса, он воскликнул:

– Я могу вам и впрямь помочь, эфенди, я могу!

– Как это?

– Я расскажу тебе все, что знаю.

– В этом нет надобности. Меня подробно об этом известили. Я не буду с вами долго разбираться. Оба аладжи и Суэф тоже находятся в наших руках. Вот уж не понимаю, почему именно к тебе я должен проявить снисхождение. Ведь пожелал же ты, чтобы медведь всех нас сожрал.

– Какой плохой человек, этот конакджи! Он все выдал, каждое слово! А без него ты не нашел бы дорогу сюда и не напал бы на нас. И все же мой совет тебе пригодится.

– Какой совет?

Он вновь задумчиво потупил глаза. В его чертах отражалась борьба между страхом и коварством. Если он и впрямь решил угодить мне, то ему надо предать углежога, своего родича. Может быть, он придумывал какую-то увертку, чтобы выпутаться из своего теперешнего стесненного положения. Через некоторое время он очень доверительно посмотрел на меня и промолвил:

– Твоя жизнь находится в крайней опасности, а ты не подозреваешь об этом, эфенди. Беда, грозившая тебе, пустяк по сравнению с тем, что тебя ожидает.

– Ах! Как так?

– Ты и впрямь сохранишь мне жизнь, если я скажу тебе об этом?

– Да, но я не верю, что ты скажешь нечто новенькое.

– О нет! Я уверен, что ты не догадываешься об опасности, грозящей тебе. А ведь именно конакджи заведет тебя на смерть.

– Ты решил ему отомстить, оболгав его?

– Нет. Он не знает, что я знаю, и остальные тоже не знают. Они лишь догадываются, что еще кто-то стремится отнять у вас жизнь. Только Мубарек знал об этом, но он теперь мертв.

– Так говори же и побыстрее, ведь у меня нет времени.

– Чтобы спасти свою жизнь, надо бы всегда располагать временем, эфенди. Не правда ли, ты ищешь Жута?

Я кивнул.

– Ты его самый заклятый враг. Старый Мубарек посылал к нему гонца, чтобы предостеречь о твоем появлении. Он также поведал, что вы его преследуете, но он, увлекая вас за собой, заманит вас прямо в руки Жута. А вот остальные, с которыми вы здесь справились, рассчитывали, что вы станете их добычей. Они устроили вам засаду, но вы ее счастливо избежали. Тем временем Жут отправился в путь; он пустился наперерез вам. Он уже поблизости, и вы погибли, если мы с моим шурином, углежогом, не спасем вас.

– Но ведь твой шурин тоже стремится отнять мою жизнь!

– До этой минуты стремился, ведь он тоже сторонник Жута. Но если я скажу ему, что вы спасли мою жизнь, хотя я был в ваших руках, то вражда его превратится в дружбу, и он приложит все силы, чтобы вас спасти. Я сам проведу вас в горы той дорогой, где вы уж наверняка избежите опасности.

Этот человек, столь же трусливый, сколь и коварный, придумал премилый план. Он задумал завлечь меня к углежогу, а там мы наверняка погибли бы, если бы доверились ему. Я сделал вид, будто и впрямь ему верю, а потом произнес:

– Так ты знаешь Жута?

– Конечно; он часто бывал у меня.

– А ты у него?

– Несколько раз.

– Где же он живет?

– Наверху, в Оросси. Он – вождь миридитов, и власть его велика.

– В Оросси? Мне говорили, что он живет в Каранирван-хане.

Юнак заметно испугался, едва я произнес это название, но затем покачал головой и ответил, улыбаясь:

– Тебе сказали, чтобы сбить тебя с толку.