Зона поражения - Гарри Маккалион

Мне показалось, что на этом быке сошелся клином весь белый свет — он летел на нас как экспресс, вырвавшийся из тоннеля. Я прицелился по стволу и выстрелил — у рогов взвилось облачко пыли. Слишком низко! Я выстрелил еще раз — на этот раз пуля попала ему в левую часть шеи. На мгновение меня охватила паника. Его вообще можно остановить? Я сжал зубы, глаза сфокусировались на цели. («Хребет, Джок, целься в хребет!»). В эту секунду у меня в голове всплыл первый урок по стрельбе, усвоенный мной в Парашютном полку: не дергай спусковой крючок, нажимай его плавно. Так я и сделал. Буйвол перекувырнулся через голову и распластался в пыли, дергая левой ногой. Позже я тщательно измерил расстояние от того места, где он упал, до нашей позиции — ровно 14 метров.

Девальд расслабленно держал винтовку на своем плече.

— Ты не стрелял?

Он покачал головой:

— Нет, это была твоя охота. А кроме того, — он с улыбкой повернулся, — я всегда знал, что ты его остановишь.

Вот это для меня значило очень многое. Я подошёл к буйволу — даже с перебитым хребтом он все еще пытался встать на ноги. Внезапно я почувствовал, как у меня к горлу подступает комок. Огромное умирающее животное, с гигантским, как сама Африка, сердцем, пыталось сражаться со мной до самого конца. Я отвернулся, чтобы не видеть, как Девальд наносит ему coup de grâce.38 Он стоял за мной, с грустной улыбкой на своем лице.

— Я знаю, что ты чувствуешь, Джок. С моим первым буйволом у меня было то же самое. Просто ты должен всегда помнить, что мы подстрелили его не ради забавы, а для того, чтобы накормить людей. Это Африка.

Второго буйвола подстрелил с грузовика один из наших инструкторов, показав нам, как на самом деле это надо было делать. Мы погрузили обе туши и поехали в лагерь бушменов, располагавшийся в пяти милях от нас. Мужчин там было очень мало — бóльшая часть либо работала на южноафриканскую армию, либо служила в ее рядах. Там мы сгрузили туши быков и женщины немедленно приступили к их разделке, выказывая такую сноровку, которой мог позавидовать любой мясник. Я заметил, как наши бушмены общаются со своими друзьями и что-то возбужденно рассказывают им на своем щёлкающем языке.

— Они разговаривают о твоей охоте, — заметил Девальд. — Говорят, что ты великий охотник, который пришёл из-за великой реки, что ты рисковал своей жизнью, чтобы накормить их. Теперь, Джок, ты стал частью их истории. У бушменов нет письменности, они хранят свою историю, передавая ее из уст в уста. И до тех пор, пока живет это племя, будет жить и рассказ о твоей охоте.

Тем вечером инструкторы приготовили для нас роскошный ужин; после еды я ушёл, чтобы в одиночестве посидеть на берегу медленно текущей реки. Солнце еще не зашло, в приятном теплом воздухе раздавались вечерние крики птиц, фырканье бегемотов и периодическое рыканье крупных кошек. Один из тех редких моментов вечной красоты, в котором хотелось сидеть вечно. Мое уединение прервал громкий крик. Из сгущающейся темноты вынырнул Девальд, в одной руке у него был радиоприёмник, а в другой — бутылка бренди. За Де Биром шли Фабес и двое инструкторов.

— Эй, Джок, знаешь, кто лучше всех играет в регби в Южной Африке?

Я с улыбкой покачал головой.

— «Северный Трансвааль». А ты знаешь, откуда я родом?

— Из Северного Трансвааля? — предположил я.

— Именно! — он шутливо ткнул меня в грудь. — А теперь скажи, какая команда выиграла межрегиональный чемпионат по регби?

— «Северный Трансвааль»?

— В точку! И поэтому, Джок, мы обязательно должны за это выпить!

Мне в руку сунули кружку, щедро наполненную бренди. Мы чокнулись, я сделал глоток и чуть не подавился — шесть недель я не ел нормальной пищи, а теперь алкоголь атаковал мой желудок, отчего последний взбунтовался. Фабес похлопал меня по спине и вновь плеснул мне бренди в кружку. Следующие два часа мы провели, подымая кружки за успехи «Северного Трансвааля» и делясь историями — я рассказывал об Ольстере, а они о войне в Анголе. Набрались мы тогда преизрядно.

Внезапно Девальд поднял руку, жестом показывая, чтобы мы замолчали. Поначалу я ничего не слышал, но затем где-то очень далеко я уловил звук лодочного мотора.

— Ты в курсе, что это? — Вопрос с его стороны был риторическим. — Это же браконьеры из Ботсваны, плывут сюда, чтобы стрелять бегемотов. Ублюдки! Ненавижу! — Девальд вскочил, схватил винтовку и выпустил очередь в сторону реки.

Через пару секунд к нему присоединились инструкторы, стрелявшие в ночь короткими очередями из АК и FN FAL. Когда они делали паузы, то мы слышали, как звук мотора то удаляется, то приближается — лодка явно ходила кругами. Инструкторы опять начали стрельбу. В конце концов, лодка развернулась и на большой скорости ушла в Ботсвану. Довольные, мы разошлись спать.

Я проснулся на рассвете с чудовищным похмельем, и побрел в основной лагерь. Едва я туда добрался, в лагере появились представители Южно-африканской пограничной полиции. Встречать их вышел Девальд — при этом он выглядел еще хуже, чем мы.

— Вчера вечером с вашего берега обстреляли двоих рыбаков из Ботсваны.

— Вы имеете в виду браконьеров? — хмыкнул Де Бир.

Полный полицейский пожал плечами и ухмыльнулся:

— Оба получили ранения — одному пуля попала в руку, другому в ногу. Это вы ночью стреляли?

— Точно, это были мы, — сказал Девальд. — Мы проводили учебные ночные стрельбы.

Полицейский внимательно посмотрел на сержант-майора, потом на нас, затем пожал плечами и сказал, что мы должны доложить об этом своему начальству, после чего удалились. Более мы об этом инциденте ничего не слышали.

Собрав свои вещи, мы отправились обратно в Форт-Доппис — нужно было привести себя в порядок и официально отпраздновать окончание курса. Бар на оперативной базе РДО представлял собой живописнейшее место, декорированное огромным количеством различных трофеев, оружием и сувенирами. У каждого предмета имелась своя уникальная история — даже у роскошной барной стойки из цельного дуба. Как-то раз Мариус Фильюн, тот самый рыжебородый гигант, заглянул в гости к сотрудникам Южно-африканской пограничной полиции пропустить в их баре стаканчик-другой. Полицейские расхвастались, что их барная стойка — самая тяжёлая во всей Юго-Западной Африке, даже четверым спецназовцам будет не по силам вынести