Эффект преломления - Диана Удовиченко

— Я уговорила главного врача ответить на ваши вопросы. Может, вы сумеете выяснить, что произошло с Денисом. Кто-то же его похитил. — Катынина разительно переменилась, стала на удивление здравомыслящей особой. Как будто и не устраивала в моем офисе истерики, и не отпаивалась коньяком. — Кстати, деньги за услуги переведены на счет, — добавила она. — Ваш секретарь предоставила мне реквизиты. Спасибо огромное!

— Нормальная такая баба оказалась, — проговорил я, распрощавшись с нею. — А ты ее сожрать хотел.

— Не сожрать. Только попробовать, — поправил Чонг из-за окна.

«Паджерик» тронулся с места. Азиат продолжал торчать наружу, вывалив язык, словно собака.

— Засунь голову обратно, — приказал я.

Не то чтобы меня волновала сохранность упыриной башки — даже лучше, если бы ее снесло встречной машиной. Хуже, если бы эту красоту заметили гибэдэдэшники.

— Я знал, знал, что ты за меня переживаешь, Ванюська, — умиленно произнес Чонг, возвращаясь в салон. — Так зачем мы едем в психушку?

— Это не совсем психушка, это частная клиника для лечения пациентов с нервными расстройствами. Богатых пациентов, конечно.

— Как ни назови, смысл один — психушка, — отмахнулся китаец.

Тут я был с ним согласен. Если есть деньги, можно сколь угодно долго лечиться в таких вот клиниках. Пока не убьешь кого-нибудь, к примеру. Лишь тогда государство обратит на тебя внимание и упечет в настоящий дурдом. Хотя тоже не факт.

Клиника находилась за городом, в санаторно-курортной зоне: пара десятков окруженных забором аккуратных коттеджей посреди соснового леса, в ста метрах берег моря.

— Шикарно живут психи, — присвистнул Чонг, закуривая. — Чувствуешь, воздух какой? Это ж лучше всяких заграниц! Как закончим дело, приеду сюда отдыхать.

— Тут тебе самое место.

У ворот я назвал подошедшему охраннику фамилию, получил пропуск и въехал на территорию лечебницы.

Нас встретил главврач — респектабельного вида пожилой мужик, представился Сергеем Сергеевичем.

— Александра Вениаминовна, тэк скээть, предупреждала о вашем визите, — сказал он. — И просила дать любую информацию, которая вам понадобится. Я понимаю, розыск и все такое. Но хочу предупредить, тэк скээть: только в рамках того, что допускает медицинская этика. Информацию, которая разглашает врачебную тайну, придется получать через законную процедуру.

— Да мы многого не просим. Просто хотели узнать диагноз и повидаться с пациентом. Это можно?

Сергей Сергеевич задумался, снял очки, тщательно протер стекла, водрузил обратно на нос. Чувствовалось, что он взвешивает каждое слово:

— Денис Иванович официально не признан недееспособным. Он, тэк скээть, просто находится на лечении по поводу невроза. Это частое явление среди людей, занимающихся, тэк скээть, большим бизнесом. Стрессы, умственное напряжение, неправильный режим — все это подрывает нервишки, тэк скээть. Ну ничего, мы Дениса Ивановича поправим, подлечим, быстро на ноги поставим…

— То есть я правильно понимаю: никакого психического заболевания нет?

— Молодой человек, — снисходительно процедил Сергей Сергеевич, — ведь вы не специалист в нашей области, так? Вы, тэк скээть, в другой сфере специализируетесь. Ну так поверьте профессионалу: все именно так, как я говорю. Я же не ставлю под сомнение вашу способность… тэк скээть… что вы там делаете? Допустим, вашу способность драться.

Главврач явно что-то недоговаривал. Вернее, он вообще не сказал ни слова правды. Это было понятно: Александра Вениаминовна, конечно, платила за содержание мужа, но главным-то в семье оставался Денис. Тем более что он продолжал считаться дееспособным. А вдруг и вправду завтра в себя придет? Что он сделает с милейшим Сергеем Сергеевичем за разглашение диагноза?

— Хорошо. В таком случае, можно нам его увидеть?

— Понимаете, — затуманился доктор, — ему, тэк скээть, предписан покой. Денис Иванович отдыхает после процедуры.

— Что ж за дуры ваши процедуры? — вмешался вдруг Чонг, который до этого стоял рядом и спокойно слушал словоизлияния Сергея Сергеевича.

Его нелепое высказывание до того удивило главврача, что тот снова принялся протирать очки:

— Что, простите?..

— Слышь, ты, инженер человеческих душ! — продолжал вдохновенно хамить китаец. — Фрейд, мля, недорезанный! Ты кому баки затираешь? На кого, тэк скээть, батон крошишь, убогий?

Он двинулся на главврача, который попятился и испуганно попросил меня:

— Пожалуйста, успокойте своего друга!

— Не могу, — мстительно ответил я. — Мой друг страдает тяжелой формой невроза. Можно сказать, прибыл по адресу. Профессионалу виднее, как с ним справиться.

— Стрессы, умственное напряжение, неправильный режим, — визжал Чонг, наступая. — Нервишки ни к хренам собачьим, тэк скээть. Скажите, доктор, может, мне норсульфазолу с пирамидоном попринимать, а? Видите, видите, как зрачки расширены? — В зрачках китайца вспыхнули желтые огни. Он навис над невысоким Сергеем Сергеевичем: — Стоять! Смирно! В глаза смотреть!

Некоторое время Чонг гипнотизировал несчастного врача взглядом. Тот пребывал в оцепенении, словно кролик перед удавом. Наконец азиат спросил:

— Так какой диагноз у Катынина?

— Активный психоз, — проблеял доктор, — галлюцинации, параноидный бред. Шизофрения, безусловно…

— Как лечение?

— Ни один нейролептик не улучшает состояния, психотерапия тоже не действует. Так что можно сказать, лечение пока не подобрали.

— Ладно, — кивнул Чонг. — Веди к нему.

Сергей Сергеевич послушно затрусил впереди, мы пошли следом. Нельзя не признать, иногда упыриные способности оказываются полезны в расследовании, думал я.

Главврач привел нас к одному из коттеджей, возле дверей которого стоял охранник. Кивнул ему:

— Все в порядке, это со мной.

Мы вошли в дом. Внутри нас встретила симпатичная медсестричка.

— Ирочка, проводите гостей к господину Катынину, — сказал Сергей Сергеевич.

— А тебе пора, — тихо подсказал Чонг.

— А мне пора, — покладисто согласился доктор и вышел.

Девушка повела нас по коридору, в который выходило несколько комнат, самых обычных. Насколько я смог рассмотреть в приоткрытые двери — там были гостиная, спальня, бильярдная, столовая. Коридор заканчивался еще одним помещением, очень напоминающим то, где Чжан держал Джанджи. Такая же непробиваемая пластиковая стена, внутри — никакой мебели, кроме белоснежного тюфяка и нескольких подушек, на стенах мягкая обивка, чтобы больной не смог навредить себе.

Я поискал глазами пациента, не нашел и спросил:

— Где Катынин?

— Вон — Ирочка показала наверх.

В стены под потолком была вделана перекладина вроде турника. На ней, зацепившись согнутыми в коленях ногами и обняв себя, висел Катынин.

— Больной требовал предоставить ему такой насест. Не успокаивался, пока не пошли навстречу, — извиняющимся тоном пояснила медсестра.

— А ему это не вредно? — удивился я.

Ирочка пожала плечами:

— Пока не сделали турник, он все время стоял в углу на голове и кричал. Часами. И знаете, что странно? При этом у него не менялись ни артериальное, ни внутричерепное давление. После нескольких обследований Сергей Сергеевич приказал установить перекладину.

— Правильно, — вмешался Чонг, подбираясь к девушке сзади. — Может, он йог, в конце концов. Или инопланетянин с Ка-Пэкса.

Он жадно вдыхал запах Ирочкиных волос, облизываясь, словно собака при виде кости. Я нахмурился, показывая, что не стоит снова испытывать мое терпение. Не обращая внимания, китаец принялся водить руками вокруг девушки, словно обнимая ее.

Медсестра испуганно оглянулась и тут же попала под обстрел Чонговых упыриных чар. Вскоре она впала в состояние сомнамбулы.

— Ее-то на фига? — терпеливо поинтересовался я.

— Так, на всякий случай, — неопределенно ответил клоун.

Он отошел от Ирочки, которая подалась следом, постучал в прозрачную стену:

— Эй, недокиан-ши! Расскажи нам что-нибудь хорошее!

Катынин продолжал висеть неподвижно.

Чонг хватил кулаком по пластику:

— Слышишь меня, бэтмен-недоделок? Отзовись, говорю!

Денис принялся мерно раскачиваться вниз головой. Потом сделал лихое сальто, приземлился и неторопливо двинулся к нам. Прижался лицом к пластику. У него были безумные глаза с прожилками лопнувших сосудов. Он стоял так довольно долго, рассматривая нас.

— Ну и чего ты молчишь, растение? — издевался Чонг.

Вдруг Катынин раскрыл рот, из горла вырвалось шипение, потом отрывистый шепот:

— Когда зверобог призовет тебя…

Шизофреник развернулся, пошел вглубь комнаты. Поравнявшись с перекладиной, легко подпрыгнул с места, зацепился ногами, повис и замер в неподвижности, как уродливый кокон какого-то огромного насекомого.