Три билета в Париж - Мария Жукова-Гладкова

– Что делать будем? – спросила Светлана, когда они наконец отделались от журналистов.

– В смысле Юли Чугуновой? Ничего не будем. Что мы можем сделать? Если она меня помнит… Мне приятно, конечно, что помнит меня, а не Тучку. Меня Ольга волнует. Она-то куда делась?

Вечером Александра прилипла к телевизору. Просмотрела себя по разным телеканалам, а также в подробностях узнала о теракте. Ответственность за него взяла «Аль-Каида». Но при чем тогда наши девчонки?

Представитель отечественных спецслужб, лицо которого на экране было заштриховано, поведал, что каким-то образом арабские террористы использовали русских девчонок. Возможно, их вывезли в одну из арабских стран для работы в публичных домах, но потом решили зомбировать и отправить на смерть. К счастью, одной удалось спастись. Бдительный американский полицейский вовремя сорвал у нее с талии «пояс шахидки» и бросил его в мусорный контейнер. Пояс управлялся дистанционно. По всей вероятности, человек с пультом решил на него не нажимать. Пояс был в дальнейшем обезврежен американскими специалистами.

Однако другая девушка погибла. Вместе с ней погибли более сотни американских граждан, несколько сотен ранены. Она взорвала себе вместе с крупным супермаркетом.

Представитель наших спецслужб заявил, что арабы теперь, по всей вероятности, решили использовать для терактов девушек со славянской внешностью, так как восточные женщины, даже одетые в европейскую одежду и использующие косметику, привлекают внимание бдительных граждан, напуганных терактами.

У арестованной Юли Чугуновой только обрывочные воспоминания, например, она помнит свою учительницу физкультуры. Тут снова показали Александру, возвышавшуюся над всеми репортерами.

– Мама, ты теперь знаменитая, – сказала Анечка.

– Не надо мне такой известности, – вздохнула Александра.

В это мгновение зазвонил телефон.

– Сашенька, это Ирина Серафимовна, Оленькина мама, прорыдала в трубку мать пропавшей Ольги. – Сашенька, Мишу, Михаила Александровича арестовали! Сашенька, что мне делать?! Сашенька…

– Вы где? – спросила Александра, врываясь в поток рыданий Ольгиной матери. Они ведь с Ольгиным отцом должны спокойно жить на даче. Да и вообще, они всегда были такими правильными, что арестовывать их просто не за что! Или Ольга что-то отмочила?

– Дома, дома я, Сашенька. Оля несколько дней на телефон не отвечает – мы звонили ей из поселка. Специально туда ходили за пять километров, у нас-то телефона нет. Но раз в неделю, по воскресеньям, мы обязательно звоним, и Оленька всегда ждет нашего звонка. А тут раз позвонили, два, потом еще – а ее нет и нет. И вечером нет. Вот мы и решили с отцом приехать посмотреть, как тут дела, ну и часть урожая привезли. Все равно ж перевозить надо. А Оленьки нет. И несколько дней нет. Я же вижу по квартире. Сашенька, что с Оленькой?

– За что арестовали Михаила Александровича? – спросила Александра, чтобы как-то увести разговор от темы местонахождения Оленьки.

От ответа Ирины Серафимовны Александра чуть не упала у телефона. Мать Ольги сообщила, что отец Ольги избил милиционера половой тряпкой. Александра, которая не один год была знакома с родителями Ольги, такого не могла представить даже в страшном сне.

– Где он избил милиционера? – спросила Александра.

– У нас дома.

– Что у вас дома делал милиционер?

– Понимаешь, Сашенька, мы как раз собирались в милицию писать заявление об исчезновении Оленьки. А тут звонок в дверь. Мы долго выясняли, кто пришел. Ты же знаешь, как теперь опасно открывать дверь незнакомым лицам? Я Оленьке постоянно об этом говорю. Милиционер представился, в «глазок» удостоверение показывал. Но там же ничего не видно! Михаил Александрович даже в лупу смотрел, но все равно ничего толком не разглядел. Мы попросили назвать отделение и звание. Михаил Александрович пошел звонить в их управление, проверять, где сейчас должен находиться этот капитан. Ему ответили, что капитан должен находиться у нас. Тогда мы дверь открыли – и как раз сказали ему про Оленьку, что наша девочка пропала и мы как раз собирались в отделение, чтобы писать заявление. Потом мы спросили, нельзя ли написать заявление дома, раз уж он к нам сам пришел…

Александра закатила глаза – мать Ольги всегда была очень многословной и все пересказывала по нескольку раз, – но терпеливо слушала.

– Но он объяснил, что не из нашего отделения, а из отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.

«А незаконный оборот наркотиков тут при чем?» – не поняла Александра и стала слушать дальше.

– Так вот это капитан – мерзавец! – сказал, что Оленька выставляла свою девственность на аукцион в стриптиз-клубе и после этого исчезла. А милиция ее ищет, чтобы допросить по факту распространения наркотиков. Капитана Оленькина девственность нисколько не волнует. И насколько известно капитану, к Оленьке еще есть вопросы у какого-то там следователя прокуратуры, и его просили передать, что Оленьку на завтра вызывают в прокуратуру к двенадцати часам. А Михаил Александрович уже про прокуратуру не слушал, он возмутился оскорблением нашей дочери и сказал, что наша дочь – приличная, достойная, уважающая себя девушка и по стриптиз-клубам она никогда не ходила, не ходит и ходить не будет. Михаил Александрович рассказал этому капитану, как мы воспитывали нашу дочь…

«Могу себе представить лицо капитана», – подумала Александра.

– … и пояснил, что она даже не знает о существовании стриптиз-клубов, как и любой порядочный человек. И Михаил Александрович сказал, что он подаст на капитана и всю милицию в суд за моральный ущерб, нанесенный его дочери и ему самому, а также мне, ее матери… Тогда капитан… Сашенька, я не могу пересказывать эти ужасные вещи! Что он говорил про Оленьку! Михаил Александрович, конечно, не мог этого стерпеть. Поскольку я как раз мыла пол – Оленька совсем запустила квартиру, – Михаил Александрович схватил половую тряпку и отхлестал ею капитана по лицу.

– Что сделал капитан? – спросила Александра, стараясь говорить ровным тоном.

– Он вызвал наряд! Они приехали очень быстро. Капитан вначале нашу квартиру покинул… А тут они стали звонить снова. Михаил Александрович сказал, что мы никого не пустим и он прямо сейчас садится писать заявления – в суд, начальству капитана, губернатору и нашему депутату. Но тогда эти стали ломать дверь. Михаил Александрович сказал, что сейчас позвонит в отделение милиции. Они ему из-за двери сказали, что они как раз из этого отделения. Тогда Михаил Александрович попросил их назвать номер телефона отделения и позвонил туда дежурному. Дежурный подтвердил, что наряд как раз сейчас должен быть у Михаила Александровича, то есть у нас дома, и настоятельно рекомендовал открыть дверь. Михаил Александрович также спросил у дежурного, примет ли наряд у него заявление об исчезновении Оленьки или ему требуется лично прийти в отделение. Дежурный ответил, что его довезут до отделения на машине. Тогда мы открыли дверь.

– И что дальше? – спросила Александра, хотя догадывалась, что было дальше.

– Новые милиционеры ворвались вместе с капитаном, – зарыдала Ирина Серафимовна. – Михаил Александрович опять схватил половую тряпку, и его… Они… эти мерзавцы… надели на него наручники и увезли его в одном спортивном костюме в отделение. Правда, с тряпкой.

– Какой тряпкой? – не поняла Александра.

– Нашей половой тряпкой. Из верха старой пижамы Михаила Александровича. Ей очень удобно мыть пол. Они сказали, что она послужит вещественным доказательством. Они говорят… говорили… что он совершил нападение на сотрудника при исполнении… или что-то в этом роде. Сашенька, что мне делать? И Оленьки нет! И мне нужно теперь самой идти в отделение писать заявление об исчезновении Оленьки! И там еще Михаил Александрович! Сашенька, куда мне лучше идти? К губернатору или к депутату?

– Так, Ирина Серафимовна, я сейчас оденусь и приду к вам, мы вместе сходим в отделение и попробуем разобраться. Ничего не предпринимайте, пока я не приду. Обещаете?

– Да, Сашенька, я тебя жду.

– Что еще там стряслось? – спросила Сашина мать.

Александра вкратце объяснила. Мать закатила глаза.

– Давай только не очень долго. А то чуть ли не каждый вечер приходишь, когда мы спим.

По пути к дому Ольги Александра думала о том, почему к Ольге приходил сотрудник отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Какое отношение Ольга могла иметь к наркотикам?!

Ирина Серафимовна ждала Александру, бегая по квартире большими кругами.

– Сашенька! Сашенька! Я так рада, что ты пришла! – воскликнула она и попыталась снова повторить все случившееся в квартире с ее мужем. Вернее, разыграть в лицах. Милиционеры, естественно, представлялись злодеями, Михаил Александрович невинно пострадавшим глубоко положительным героем. – Я теперь понимаю, почему милиционеры часто показываются злодеями в современной литературе! Я не верила раньше! Возмущалась! Спорила с соседкой! Она говорила: «Они такие и есть на самом деле». А я говорила: «Как так может быть, что милиционер оказался злодеем?» А все правда! Все! Как они могли забрать такого честного человека, как Михаил Александрович, в отделение? Коммуниста с сорокалетним стажем, передовика производства! А они его – в наручники! Я им говорила, на кого нужно надевать наручники!