Индекс страха - Роберт Харрис

Квери решил познакомиться с Хоффманом в канун Нового года, предположив, что даже затворнику придется смириться с шумной компанией в такое время. Поэтому он оставил Салли с детьми в шале, в Шамони, которое они сняли вместе с Бейкерами, крайне неприятными соседями из Уимблдона, и, не обращая внимания на их неодобрение, один поехал в Женеву, довольный тем, что у него появился повод оказаться от них подальше.

Горы испускали голубое сияние под почти полной луной, дороги оставались пустыми. В те дни во взятой напрокат машине не было спутниковой навигации, и, когда Квери подъехал к Женевскому аэропорту, ему пришлось остановиться на обочине и изучить карту «Хертца». Сен-Жени-Пуйи находился прямо по курсу, требовалось только проехать мимо ЦЕРНа, через плоские распаханные поля, покрытые инеем, — маленький французский городок с кафе в центре, вымощенном булыжником. Ряды аккуратных домов с красными крышами, наконец, несколько современных кварталов из бетона, построенных в последние несколько лет. Здания, выкрашенные охрой, балконы с ветряными колокольчиками, складными металлическими стульями и мертвыми наружными ящиками для цветов.

Квери долго давил на кнопку дверного звонка Хоффмана, но не получал никакого ответа. Наконец, вышел сосед и сказал, что tout le monde par le CERN [57]ушли на вечеринку в дом рядом со стадионом. Квери заехал в бар, купил бутылку коньяка и, покружив по темным улицам, нашел нужное место.

Даже через восемь с лишним лет он помнил, какое его охватило возбуждение, когда замки автомобиля защелкнулись с веселым электронным гудением и он зашагал по тротуару к разноцветным рождественским лампочкам и оглушительной музыке. В темноте, на небольшом пятачке кружились люди — смеющиеся пары и одиночки, и он вдруг почувствовал, что все сошлось: и что звезды над этим скучным маленьким европейским городком заняли нужное место, и вскоре произойдет самое важное событие в его жизни. Хозяин и хозяйка стояли у двери и приветствовали гостей — Боб и Мэгги Уолтон, скучная английская пара, заметно старше, чем все остальные. Появление Квери их удивило, а когда он сказал, что является другом Алекса Хоффмана, они и вовсе были поражены. У Квери сложилось впечатление, что они услышали такие слова впервые. Уолтон отказался взять коньяк, словно посчитал его взяткой.

— Вы заберете его с собой, когда будете уходить.

Не слишком дружелюбно, но, если честно, Квери неприятно выделялся в своем дорогом лыжном костюме среди фанатов науки, живущих на государственные зарплаты. Хьюго спросил, где он может найти Хоффмана, и Уолтон ответил, бросив на него проницательный взгляд, что Квери должен его узнать — «раз уж они такие близкие друзья».

— И вы его узнали? — спросил Леклер.

— О, да. Всегда можно отличить американца от всех остальных, ведь так? Алекс стоял один посреди комнаты наверху; вечеринка плескалась вокруг него — Хоффман был красивым парнем и выделялся в толпе, — но он не обращал на это внимания. У него было то самое выражение лица, словно он находился совсем в другом месте — где-то очень далеко. Нет, в нем отсутствовала враждебность, вы должны понять меня правильно, просто он пребывал не здесь. С тех пор я к этому почти привык.

— Именно в тот раз вы впервые заговорили с ним?

— Да.

— И что вы сказали?

— Доктор Хоффман, я полагаю.

Хьюго поднял бутылку коньяка и предложил найти пару бокалов, но Хоффман заявил, что он не пьет, и Квери спросил:

— Зачем же вы тогда пришли на вечеринку в канун Нового года?

Тот ответил, что несколько добрых, но слишком заботливых коллег посчитали, что будет лучше, если он не проведет в одиночестве именно эту ночь. Но они ошиблись, добавил он, ему никто не нужен, он вполне счастлив один. И с этими словами Алекс перешел в соседнюю комнату, вынудив Квери через короткое время последовать за ним. Так он впервые столкнулся с легендарным очарованием Хоффмана. Хьюго чувствовал себя обиженным.

— Я проехал шестьдесят миль, чтобы встретиться с вами, — заявил Квери, преследуя Хоффмана. — Оставил жену и детей, и теперь они плачут на холодном горном склоне. Сражался со снегом и льдом, чтобы с вами познакомиться. Вы могли бы хотя бы со мной поговорить.

— А почему я вас так заинтересовал?

— Я узнал, что вы создаете очень интересное программное обеспечение. Мне о вас рассказал коллега из «АмКор».

— Да, а я ему ответил, что меня не интересует работа в банке.

— Меня тоже.

Впервые в глазах Хоффмана появилась искра интереса.

— И чего вы хотите?

— Хочу создать хедж-фонд.

— А что такое хедж-фонд?

Сидевший напротив Леклера Квери закинул голову назад и расхохотался. Сейчас у них десять миллиардов долларов — скоро будет двенадцать, — и эта огромная сумма находится под их полным управлением, а всего восемь лет назад Хоффман даже не знал, что такое хедж-фонд. И хотя шумная вечеринка накануне Нового года — не самое лучшее место для подобных объяснений, у Квери не было выбора. Он прокричал определение в ухо Хоффмана.

— Это способ максимизации доходов с одновременной минимизацией рисков. Необходима очень серьезная математика, чтобы это работало. Компьютеры.

Хоффман кивнул.

— Хорошо. Продолжайте.

— Ладно. — Квери огляделся по сторонам, пытаясь найти источник вдохновения. — Видите вон в той группе девушку с короткими темными волосами, которая часто поглядывает в вашу сторону? — Хьюго поднял бутылку с коньяком и улыбнулся ей. — Под платьем у нее черные трусики — по моим представлениям, такие девушки просто обожают черные трусики. Я настолько в этом уверен, что готов поставить миллион долларов. Проблема в том, что я стану банкротом, если ошибусь. Поэтому я также делаю ставку на то, что у нее не черные трусики, а всех цветов радуги, скажем, девятьсот пятьдесят тысяч долларов на такую возможность — это остальная часть рынка; таков хедж-фонд. Конечно, это грубый пример во всех смыслах, но выслушайте меня до конца. Теперь, если я прав, то заработаю пятьдесят тысяч, а если нет, то потеряю только пятьдесят тысяч, потому что у меня страховка хедж-фонда. Дело в том, что девяносто пять процентов моего миллиона долларов не используется — меня никто не призовет их показать: единственный риск состоит в распространении — я могу делать аналогичные ставки с другими людьми. Или поставить на что-то совершенно иное. Главная привлекательность ситуации состоит в том, что я не должен быть правым каждый раз — если я сумею угадывать пятьдесят пять раз из ста цвет ее нижнего белья, то я стану очень богатым… А знаете, она ведь действительно смотрит на вас.

— Парни, вы обо мне говорите? — крикнула девушка с противоположного конца комнаты и, не дожидаясь ответа, отошла от своих друзей и с улыбкой направилась к ним. — Габи, — сказала она, протягивая руку Хоффману.

— Алекс.

— А я — Хьюго.

— Да, вы очень похожи на Хьюго.

Ее присутствие раздражало, и не только из-за того, что девушку интересовал только Хоффман. Квери все еще не закончил свою презентацию, а ее роль в разговоре была лишь иллюстративной. Он не предполагал, что девушка станет его участницей.

— Мы только что поспорили относительно цвета ваших трусиков, — сладким голосом сказал он.

Квери крайне редко совершал подобные ошибки, но здесь допустил грубейший промах.

— С тех пор Габи меня ненавидит.

Леклер улыбнулся и сделал запись в своем блокноте.

— Однако ваши отношения с доктором Хоффманом завязались именно в тот вечер?

— О, да. Теперь, когда оглядываюсь назад, то не сомневаюсь, что он ждал такого человека, как я, не меньше, чем я искал такого, как он.

…В полночь гости перешли в сад и зажгли маленькие свечи — ну, вы знаете, их еще называют чайные — и вставили в бумажные шары. Дюжины мягко сияющих светильников быстро поднялись вверх в холодном воздухе, точно желтые луны.

— Загадайте желание! — крикнул кто-то, и Квери, Хоффман и Габриэль молча стояли рядом, обратив лица вверх.

Они не двигались до тех пор, пока шарики не стали размером со звезду, а потом и вовсе исчезли. Вскоре вечеринка закончилась, и Квери предложил отвезти Хоффмана домой, а Габриэль, к его крайнему неудовольствию, уселась на заднее сиденье и выдала историю своей жизни, хотя ее никто не просил. Она училась в каком-то северном университете, о котором Квери никогда не слышал, и изучала искусство и французский. Получила степень магистра в Королевском художественном колледже, закончила курсы секретарш, работала на разных временных должностях, в том числе в ООН. Но даже она смолкла, когда они оказались в квартире Хоффмана.

Он не хотел их впускать, но Квери сделал вид, что ему необходимо воспользоваться туалетом.

— Честно говоря, мне было почти так же трудно, как примириться с девушкой после ужасно проведенного вечера.