Великие битвы XI–XIX веков: от Гастингса до Ватерлоо - Эдвард Кризи

Давайте после слов французского исследователя, написанных в 1835 г., обратимся к мнению крупнейшего специалиста во всем, что касается статистики. Английский политик Макгрегор всего семь лет назад писал о Соединенных Штатах:

«Акт о независимости Американского Республиканского Союза подписали следующие тринадцать штатов, а именно: Массачусетс, Нью-Хэмпшир, Коннектикут, Род-Айленд, Нью-Йорк, Нью-Джерси, Делавэр, Мэриленд, Пенсильвания, Виргиния, Северная Каролина, Южная Каролина и Джорджия.

Упомянутые тринадцать штатов (вся заселенная территория которых, за исключением нескольких небольших селений, ограничивалась пределами района между горами Аллегани и атлантическим побережьем) были единственными существующими в период, когда они провозгласили себя независимым суверенным государством-федерацией. Тринадцать полос национального флага Соединенных Штатов и в наше время символизируют первоначальное количество независимых штатов. Количество звезд на флаге выросло до двадцати шести, что соответствует количеству штатов в настоящее время.[45]

Территория тринадцати первых штатов Союза, включая Мэн и Вермонт, составляла 371 124 английские кв. мили. В то же время площадь всего Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии равна 120 354 кв. милям, территория Франции, включая Корсику, – 214 910 кв. милям, а Австрийской империи вместе с Венгрией – 257 540 кв. милям.

В настоящее время общая площадь Американского Союза, включая округ Колумбия и Флориду, равна 1 029 025 кв. милям. Сюда же следует добавить район Висконсина на северо-западе, территории восточнее Миссисипи, а также земли вокруг озера Верхнего на севере и озера Мичиган на востоке, всего по меньшей мере 100 000 кв. миль. Не следует забывать огромные территории на западе, площадь которых пока еще не определена, но по самым скромным расчетам охватывает 700 000 кв. миль. Таким образом, общая площадь этих обширных, еще не вполне освоенных земель равна 1 729 025 английским кв. милям, или 1 296 770 географическим кв. милям».

Можно добавить, что в момент провозглашения независимости население штатов составляло примерно 2,5 млн человек. Сейчас в стране проживает 23 млн человек.

Автор процитировал Макгрегора не только потому, что он дает ясную, исчерпывающую картину того, как в тот момент шло развитие Америки, но и потому, что реальные события, произошедшие в стране, явно опережают то, что он написал. Всего через три года после того, как вышел труд Макгрегора, американский президент сделал следующее заявление: «Менее чем за четыре года к Союзу был присоединен Техас, урегулирован вопрос о спорных территориях Орегона южнее 49-й параллели, приобретены по договору Нью-Мексико и Верхняя Калифорния (после разгрома Мексики в войне 1846—1848 гг. – Ред.). Общая площадь этих территорий составляет 1 193 061 кв. милю, или 763 559 040 акров. Территория остальных 29 штатов, а также земель к востоку от Скалистых гор, еще не распределенных между штатами, равна 2 059 513 кв. милям, или 1 318 126 058 акрам. Из этих расчетов видно, что недавно приобретенные территории, на которые теперь распространяется наша юрисдикция и которые являются нашими владениями, представляют собой половину площади всех Соединенных Штатов до их присоединения. Если даже исключить из этих расчетов Орегон, то общая площадь Техаса, Нью-Мексико и Калифорнии, равная 851 598 кв. милям, или 545 012 720 акрам, превышает одну треть от прежней территории Соединенных Штатов. Если же учитывать и Орегон, то площадь новых земель почти равна площади всей Европы, за исключением России. Миссисипи, которая недавно была границей нашей страны, теперь проходит в самом ее центре. С учетом вновь присоединенных земель Соединенные Штаты по площади примерно равны всей Европе. Протяженность морского побережья Техаса и Мексиканского залива превышает 400 миль, тихоокеанского побережья Верхней Калифорнии – 970 миль, Орегона с учетом пролива Хуан-де-Фука – 650 миль. Общая протяженность морского побережья на Тихом океане составляет 1620 миль, а протяженность тихоокеанского побережья вместе с Мексиканским заливом равна 2020 милям. Расстояние вдоль атлантического побережья от северной границы страны (с огибанием мыса Флорида) до восточной оконечности Техаса равно примерно 3100 милям. То есть новые морские границы с учетом Орегона составляют две третьих от прибрежных районов, которыми мы владели прежде. Без учета Орегона мы получили дополнительно 1370 миль побережья, то есть примерно половину того, что имели до присоединения новых территорий. В настоящее время страна имеет три обширные морские границы: на Атлантике, в Мексиканском заливе и на Тихом океане, общая протяженность которых составляет 5000 миль. Эта цифра не учитывает протяженности бухт, проливов и неровностей берега, а также побережья островов. С учетом всех этих факторов общая береговая линия, по данным суперинтендента службы морского побережья, исчислялась бы цифрой 33 063 мили».

Важность того факта, что Соединенные Штаты прочно закрепились на тихоокеанском побережье, ясна не только представителям Нового Света, но и Старого Света. Напротив Сан-Франциско, на противоположном берегу того же Тихого океана, лежат богатые, но обветшавшие империи Китая и Японии. Между двумя берегами расположены многочисленные группы островов, которые могли бы послужить промежуточными ступенями на пути прогресса и торговли. Рост морского сообщения между старинными азиатскими монархиями и молодой англоамериканской республикой должен быть стремительным и интенсивным. Любая попытка правителей Китая или Японии воспрепятствовать этому лишь ускорит вооруженное столкновение. Американцы либо купят себе право пользоваться этим путем, либо возьмут его силой. Между высокомерными, замкнутыми сами на себя, стиснутыми рамками традиций народами Китая и Японии, с одной стороны, и храбрым, предприимчивым и неразборчивым в средствах народом Соединенных Штатов – с другой, рано или поздно неизбежно произойдет столкновение. Результат такой войны будет однозначным. Америка вряд ли проявит снисходительность и терпение, как это сделала Англия на последнем этапе недавней войны против Священной империи. И завоевание Китая и Японии армией и флотом Соединенных Штатов – это событие, свидетелями которого станут многие из живущего ныне поколения. По сравнению с этим грандиозным изменением на карте Старого Света то дальнейшее продвижение через Центральную и Южную Америку, которое конечно же будет осуществляться англо-американцами, является как бы второстепенным событием. Поэтому мы можем лишь вновь сослаться на слова Токвиля, который писал по поводу растущей мощи республики, что «этот новый фактор чреват для мира такими грандиозными событиями, что предугадать их развитие не в силах даже самые изощренные умы, обладающие богатейшим воображением».[46]

Англичанин может и должен наблюдать за ростом могущества американцев с чувством большой симпатии и удовлетворенности. Они, как и мы, являются представителями великой англосаксонской нации, «народы и язык которой в наше время наводняют мир от одного до другого его края».[47]

И какие бы различия в формах государственного правления ни существовали между нами, какие бы воспоминания о тех днях (когда мы, даже будучи братьями, соперничали друг с другом) ни возникали в наших умах как у представителей проигравшей стороны, нам следует чтить узы кровного родства, что связывают нас. Необходимо помнить, что и афиняне порой относились к спартанцам с ревностью и недоверием (автор, видимо, упустил из виду, что афиняне потомки ионийцев, а спартанцы – дорийцев, второй волны греческих переселенцев с севера, около 1125 г. до н. э. сокрушивших и подчинивших большинство центров Микенской Греции (микенские греки – потомки греческих (эллины-минии) переселенцев первой волны, завоевавших юг Балканского полуострова около 2200—2000 гг. до н. э.). Кстати, Аттика в XII в. до н. э. от дорийцев отбилась. – Ред.). Необходимо понимать, что мы принадлежим к одному народу, в наших жилах течет одна кровь, мы говорим на одном языке, имеем сходные традиции и привычки, поклоняемся общему богу. Все это необходимо постоянно учитывать. И пусть англичанин вряд ли сможет наблюдать за успехами Америки, не вспоминая с сожалением, что Америка когда-то тоже была Англией и, если бы не глупость наших правителей, так было бы и сейчас. Торговля между нашими странами значительно выросла, что выгодно для обеих сторон. Но это не говорит о том, что торговый оборот не мог бы быть гораздо более значительным, если бы Соединенные Штаты оставались неотъемлемой частью великой империи. Если бы британская корона в свое время предоставила представителям своих «священных владений» политические права, которых они заслуживали, то так и было бы. «Старинная и самая титулованная монархия» не лишилась бы своей части. А мы никогда не стали бы свидетелями того, как то, что должно было являться оплотом нашей мощи, сейчас становится угрозой при любом обострении политической обстановки и превратилось в нашего главного конкурента в торговле и мореплавании.