Император Траян - Игорь Князький

Таким образом, поведение Траяна на переговорах с посланцами парфянского царя Хосрова полностью соответствовало многовековой римской дипломатической традиции: Рим никогда не стремился первым к войне, но начинал её лишь в ответ на недружественные действия тех или иных соседей.

Из Афин после ожидаемого провала переговоров с парфянским посольством Траян отбыл на Восток. Путь его лежал через провинцию Азия (некогда эллинистическое царство Пергам), оттуда к побережью Средиземного моря в Ликию и далее в Сирию, в город Селевкию на Оронте. Примерно в то же время флот, находившийся под началом Адриана, прибыл в сирийский порт Лаодикею. Зиму 113–114 гг. Траян со своей свитой провёл в главном городе провинции Антиохии.

Узнав о прибытии императора в Сирию, Абгар, царь Озроены – небольшого государства, располагавшегося на стыке римской Сирии, Парфянского царства и Армении, со столицей в Эдессе – отправил в Антиохию щедрые дары Траяну, подкреплённые заверениями в дружбе. Сам Абгар в стан Траяна не явился, поскольку полагал исход начавшейся римско – парфянской войны неясным и потому не желал встречаться с императором, опасаясь неизбежного гнева парфян. И римлян, и парфян царёк Озроены имел все основания равно опасаться.

Итак, неотвратимое свершилось. Армия Траяна вторглась в пределы Армении, полагая главной целью дальнейшее наступление на Парфию. В конце марта 114 г. Траян в Мелитене дополнил свою армию двумя каппадокийскими легионами (XII и XVI). После этого, переправившись через Евфрат, вступил в Армянское царство.[471] Прямое начало военных действий произвело на местных правителей и на соседей Рима и Парфии, не только ближних, но и на иных, весьма отдалённых, огромное впечатление. Невиданные размеры римской армии и очевидная решимость императора были тому главной причиной. В стан Траяна один за другим с богатыми дарами и выражением покорности стали являться представители и правители разных областей и народов. По словам Диона Кассия, «когда Траян вторгся во вражеские пределы, правившие там сатрапы и князья вышли ему навстречу с дарами, в числе которых был и конь, обученный совершать почтительный поклон: он опускался на передние ноги и клал свою голову к ногам того, кто стоял поблизости».[472]

Если учёный конь мог лишь позабавить Траяна, то дары и выражение покорности местных и иных правителей убеждали его в безусловном успехе начавшейся кампании. Ведь, согласно сообщению Евтропия, он принял под своё покровительство «царей Иверии, савроматов, Боспора, арабов, Озроены и колхов».[473]

Таким образом, покорство Траяну изъявили не только непосредственные соседи театра военных действий – Озроена и арабы, но и Иверия, и Колхида в Закавказье, сарматы (савроматы) Северо – Кавказских степей и Боспорское царство на берегах Боспора Киммерийского (Керченского пролива) и Меотиды (Азовского моря). Боспор, впрочем, как и Колхида был в сфере римского влияния ещё со времён восточного похода Гнея Помпея Великого в 60-е гг. до Р.Х. Выразили своё почтение к Риму и его владыке также обитатели прикаспийских областей Закавказья албаны, ранее видевшие уже на своей земле римских легионеров при Домициане.

Единственный, на кого вторжение легионов Траяна в Армению не произвело должного впечатления, был удостоенный парфянами царской диадемы монарх этой страны Партамасирис. Он повёл себя в отношении Траяна «довольно – таки дерзко».[474] Партамасирис отправил римскому императору два письма. В первом он именовал себя царём Армении. Не получив, что неудивительно, ответа, послал второе, где уже опустил свой царский титул. В нём он просил Траяна послать к нему наместника Каппадокии Марка Юния Гомулла, обещая передать через него некую просьбу.[475] Решив, что наместник в качестве посланника – слишком большая честь для незаконного, с римской точки зрения, царя, Траян отправил к Партамасирису военного трибуна, сына Марка Юния Гомулла, который и передал ему согласие императора на личную встречу. А римские войска тем временем продолжали решительное движение вглубь Армении. Сопротивления они не встречали. Без боя были заняты город Арсамосата, расположенный на равнине между верхним течением Тигра и Евфрата, затем город Саталы в Малой Армении (совр. Салаг). В Саталах к Траяну явился с выражением покорности Анхиал, царь гениохов и махелонов, обитателей восточного побережья Чёрного моря. За это он был щедро одарён императором. Наконец, в городе Элегейе (совр. Эрзерум), на верхнем Евфрате, Траян принял прибывшего в римский стан Партамасириса.

Император восседал на трибунале – специальном возвышении в центре лагеря, откуда обычно полководец обращался к солдатам. Партамасирис поприветствовал его, покорно снял с головы диадему и положил её к ногам Траяна, надеясь, что тот возложит её на него, тем самым признав его уже законным армянским царём с римского соизволения. Траян, однако, как бы не замечал его. А в это время «воины подняли громкий крик и провозгласили Траяна «императором».[476] В данном случае это означало «победитель». Их вдохновляло то обстоятельство, что бескровно достигнут такой впечатляющий успех. Армянский царь, потомок Аршака, основателя Парфянской державы, сын Пакора II, бывшего царя Парфии и племянник царя, ныне правящего в Парфии, стоит как пленник перед Траяном, покорно сложив с себя диадему. Далее произошло следующее: «крик этот ошеломил Партамасириса, который решил, что прозвучал он в укор его дерзости и сулит ему погибель. И он повернулся, как бы собираясь обратиться в бегство, но, увидев, что окружён со всех сторон, стал умолять, чтобы ему дали возможность высказаться без присутствия толпы. Но и после того, как его препроводили в шатёр, ни одно из его желаний не было удовлетворено. Тогда в гневе он выбежал из шатра, а затем из лагеря, но Траян послал за ним и, снова поднявшись на трибунал, приказал ему во всеуслышание изложить все свои желания, с тем, чтобы никто по незнанию того, что было сказано между ними наедине, не стал измышлять каких бы то ни было небылиц. Услышав этот приказ, Партамасирис больше не безмолвствовал, но со всей откровенностью заявил среди прочего, что он не был ни разбит в бою, ни захвачен в плен, но по собственной воле явился сюда, полагая, что ему не будет причинено никакого вреда, но что он получит назад своё царство, как в своё время Тиридат получил его от Нерона. На все его утверждения Траян дал подобающие ответы, сказав, в частности, что он никому не уступал Армению, ибо она принадлежит римлянам и должна иметь римского правителя; ему же он дозволяет отправиться куда угодно. И он отослал Партамасириса прочь вместе с его парфянскими спутниками и дал им в сопровождение конный отряд, чтобы они не вступили с кем-нибудь в сговор и не затеяли мятежа; а всем армянам, прибывшим с царевичем, повелел оставаться на месте, так как они уже являются его подданными».[477]

Партамасирис недалеко уехал из стана Траяна. Он был убит.[478] Трагедией для племянника Хосрова стало непонимание парфянами истинных целей похода Траяна. Они невольно приняли его за подобие войны при Нероне, когда Гней Домиций Корбулон вторгся в Армению с целью установить там римское влияние, усадив на престол своего ставленника. Траян же в каких – либо ставленниках здесь не нуждался. Ныне Армении должентвовало стать обычной римской провинцией вроде соседних Каппадокии или же Сирии. Потому – то и объявил он армянам, спутникам злосчастного Партамасириса, что они уже являются его подданными, а вся Великая и Малая Армении – римское владение, управляемое прокуратором. Римляне действительно приступили к обустройству новой провинции: возможно, проложили в Армении водопровод и точно построили там мощёную дорогу. Сохранился её милевой столб с императорским именем.[479] Оборона и успокоение вновь присоединённых земель была возложена на воинов IV Скифского легиона, о чём свидетельствует латинская надпись на камне, обнаруженная в 1967 г. на территории древнего Арташата – столицы Армении античной эпохи – и поныне экспонирующаяся в Музее истории Армении в Ереване.[480] Эта трёхстрочная надпись выполнена аккуратно вырезанными крупными буквами на пяти плитах местного известняка. Высота плит – 80 см, общая протяжённость – 8,5 м. Согласно титулу Траяна, она датируется 116 г. и гласит:

«Император Цезарь Нерва Траян, сын божественного Нервы, Наилучший Август, Германский, Дакийский, Парфянский, великий понтифик, наделённый властью народного трибуна в 20-й раз, император в 13-й раз, консул в 6-й раз; при счастливых обстоятельствах Четвёртый Скифский легион соорудил».[481]

Захват всей Армении Траян осуществил практически без потерь для римской армии. Легионы продвинулись далеко на восток. Преторианской гвардии удалось даже почти повторить достижение времён Домициана. Она сумела приблизиться к Каспийскому морю.[482] Местные правители один за другим смиренно покорялись римской власти, другие же, поначалу отказывавшиеся подчиниться, были принуждены Траяном к покорности без военных действий.[483]