Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма - Терри Мори

Интересный момент: в среду, 10 августа, комиссара полиции Майкла Кодда в городе не было. Он не отправился в Европу или Китай, просто выехал за город. Джон Дж. Сантуччи, окружной прокурор Квинса, где произошло пять из восьми нападений Сына Сэма, позднее скажет: «Знай вы заранее, что наконец нашли своего подозреваемого, ни за что бы не стали проводить самый громкий в истории Департамента полиции арест в отсутствие комиссара. Так просто не делают. Они до самого конца не знали, что им нужен был именно Берковиц».

В районе полудня детектив-сержант Джеймс Ши из 10-го убойного сектора попросил опытных сотрудников детективной службы Эда Зиго и Джона Лонго съездить в Йонкерс, чтобы разобраться в ситуации с Берковицем. Страно и Джастаса, принимавших активное участие в расследовании, в эту поездку не взяли – лишнее подтверждение того, что власти не считали Берковица убийцей. Если бы арест предполагался заранее, двое следователей, сыгравших важную роль в деле, скорее всего оказались бы на месте событий.

Прибыв в Вестчестер, Зиго и Лонго сверились с картой, въехали в Йонкерс по Северному Бродвею, повернули налево на Гленвуд и спустились с холма на Пайн-стрит. Остановившись, они прошлись по окрестностям и заметили «гэлакси» Берковица, припаркованный на западной стороне узкой дороги примерно в двадцати пяти ярдах к северу от входа в дом № 35. Зиго заглянул в окно машины и увидел на заднем сиденье вещмешок. Из него торчал приклад винтовки.

В Нью-Йорке нет закона, запрещающего владеть винтовкой. Она не считается «скрытым оружием», на которое нужно получать разрешение, прежде чем его приобрести. Заглядывая в окно, Зиго отлично знал это. Как знал и то, что он видит приклад, всего лишь приклад, ничего более. Другими словами, у него не было оснований полагать, что в автомобиле находятся какие-либо запрещенные предметы.

Несмотря на это, он вскрыл дверь машины. Залез в вещмешок и увидел, что винтовка представляет собой полуавтоматическую «Коммандо Марк III», способную выпустить тридцать пуль из любого вида обойм, каковые также нашлись в вещмешке. Оружие, конечно, не относилось к тому типу, которым обычно владеют охотники или «рядовые граждане», но оно не было незаконным.

Открыв бардачок, Зиго наткнулся на конверт, адресованный руководителю «Омеги» Тимоти Дауду и полиции Лонг-Айленда, округ Саффолк. Прочитав вложенную в него записку, Зиго понял, какое сокровище попало ему в руки. Рукописный текст обещал нападение в Саутгемптоне, на фешенебельном летнем курорте на южном побережье Лонг-Айленда, неподалеку от Огненного острова.

Зиго и Лонго были потрясены. Они нашли Сына Сэма. Или нет?

У Дэвида Берковица неделя выдалась напряженной, насыщенной событиями. Все планы были уже разработаны и приведены в действие. Колесики закрутились. Подготовка к сложносочиненной мистификации завершилась. Было непросто, но у него все вышло.

Пока Зиго рылся в стоявшем на улице «форде», Берковиц, чья квартира выходила окнами на противоположную сторону, мерил шагами гостиную. Ранее тем же утром он спустился вниз, положил в машину вещмешок и сунул в бардачок наспех нацарапанную записку. Текст он написал от руки. Копировать стилизованный почерк Сына Сэма, его наклонные печатные буквы времени не было. Кроме того, он сплагиатил чужое стихотворение – подправив текст и переадресовав его Крэйгу Глассману, – написал его на бумажной папке для документов и нарисовал под ним графический символ Сына Сэма. Берковиц исказил оригинальное изображение, использованное в письме Бреслину, – изменил положение знаков Марса и Венеры и добавил стрелки на концах буквы «Х». (Сотрудник полиции Йонкерса впоследствии обнаружит листы бумаги, на которых Берковиц практиковался в рисовании символа.)

Почерк Берковица тоже не выдержит испытания подражанием Сыну Сэма. В отличие от письма Бреслину, содержавшего только заглавные буквы, в оде Глассману будут проскакивать строчные знаки, написанные в обычном стиле Берковица. Можно подумать, Сын Сэма мог бы забыть собственные приемы.

В стихотворении говорилось:

Раз Крэйг есть Крэйг, то им, как смертью,

должны быть улицы полны.

Свинец на голову ей льется, пока от капель не умрет

Огромных. Ей конец. Но все же

Котам сбегать в ночи и дальше,

а птичкам утром петь без фальши.

Но к чему вся эта спешка со стихотворением и письмом?

По словам близких к нему источников, Дэвид Берковиц знал, что в тот день в Йонкерс приедет полиция. Ему заранее об этом сообщили. Значение подобного откровения поражает воображение. Действительно ли Берковица обо всем предупредили? Пока будет лучше ответить на этот вопрос несколькими другими. Существовали ли средства, с помощью которых Берковица можно было предупредить? Можно ли всерьез полагать, что печально известный собственной изворотливостью Сын Сэма, который так долго ускользал от попыток поймать его в ходе крупнейшей в истории Нью-Йорка охоты на человека, способен оставить потенциально компрометирующее его оружие на виду – в своей собственной машине, припаркованной перед его собственным домом прямо средь бела дня? И имея в машине выставленное напоказ оружие – что так и приглашало ко взлому автомобиля любого вроде Зиго, – стал бы убийца оставлять письмо Сына Сэма в бардачке, где его так легко обнаружить? И стал бы он это делать, имея на руках штраф за парковку, который, как ему было прекрасно известно, в конечном итоге приведет полицию к его автомобилю? Ведь такое знание должно было заставить его стать вдвойне осторожным.

В действительности приготовления начались еще в день нападения на Московиц и Виоланте. Выписанный штраф, как утверждают близкие к Берковицу источники, включил его в число возможных кандидатов, а факт погони за «фольксвагеном» закрепил его избрание. Объясни он свое присутствие в Бенсонхерсте какой-нибудь невинной причиной, и это привело бы к тому, что полицейское расследование сосредоточилось бы на водителе желтого «фольксвагена», а тот, как будет показано позже, занимал куда более важное место в иерархии заговора, чем Дэвид Ричард Берковиц. Полиция охотилась за убийцей-одиночкой. Берковица можно было бросить на съедение волкам – раз уж он все равно прокололся. И таким образом правда сохранилась бы в тайне.

Берковиц, по словам источников, не испытывал радости по поводу сложившейся ситуации. Но у него не было выбора. Существовала некоторая надежда, что полиция может оставить без внимания выписанный штраф – поэтому он и заплатил его немедленно. Однако с большей долей вероятности можно было предположить, что копы займутся этим вопросом в обычном порядке, а потому Берковицу следовало подготовиться.

Примерно 4 августа, менее чем через неделю после нападения в Бруклине, Берковиц – не без помощи своих сообщников – глубокой ночью вывез из квартиры на Пайн-стрит все свои вещи. Среди них были кровать, диван, бюро, обеденный гарнитур и одежда. Дорогой японской стереосистемой, купленной им во время службы в Корее, распорядились иначе.

Одежду и мебель погрузили в фургон, арендованный на бензоколонке в Бронксе, и отвезли на склад Армии спасения [71] в Маунт-Верноне, округ Вестчестер, примерно в пяти милях от Пайн-стрит. Вещи оставили прямо перед зданием, чтобы их нашли, когда будут открывать двери на следующее утро.

Затем нужно было написать побольше «безумных» заметок Сына Сэма и разбросать их по квартире, чтобы усилить иллюзию психа-одиночки. Записки поносили семью Кассара, район Пайн-стрит, Сэма Карра и прочих.

Кроме того, на стенах квартиры маркером написали несколько причудливых бессвязных высказываний и непристойностей о Сэме Карре, демонах и Крэйге Глассмане. В одной из стен пробили дыру, вокруг которой также шли загадочные письмена.

Цель была очевидна: владельцу квартиры следовало симулировать безумие, а «одержимость демонами», которую нью-йоркская полиция сама же и выдумала в мае, должна была послужить мотивом для убийств.