Мой милый лебедь - Вадим Селин

- А как? - насторожилась Адафья.

- Запланировано. Кто-то же должен был, наконец, обнаружить Ноев ковчег.

- Вот я его обнаружила, и что?

- Обнаружили и обнаружили. А теперь охраняйте как зеницу ока.

- А смысл?

Женька пожал плечами:

- Может быть, вас скоро найдут, освободят из джунглей и выставят ковчег в музее.

- Нет, ты не понимаешь. Кроме меня ни у кого не получается подходить к ковчегу! Всех заваливает. Значит, я его обнаружила для того, чтобы его видела только я?

- Замкнутый круг, - признал Женька.

- Вполне возможно, что мы сможем к нему подойти, - произнесла Броневич.

- Это опасно.

- Вы эгоистка! Не жирно ли - Ноев ковчег никому не показывать?

- Кристина, пойми, я о вас беспокоюсь.

- А мне вообще кажется, что это не ковчег. Его уже давно нашли на горе Арарат. Об этом писали все газеты.

- Не твоя ли любимая "Экспресс"? - спросил я.

- Она, - растерялась Кристина. - Неужели это газетная утка?

Я утвердительно покачал головой.

- Выходит, ковчег в пропасти настоящий.

Желание увидеть библейский ковчег было столь велико, что мы решили завтра утром, по пути на скалу, даже без согласия Адафьи, зайти посмотреть хоть одним глазком на местную достопримечательность. Как назло, комната с деревянным судном была выдолблена в стене противоположного края. Предстояло еще придумать, как перебраться на ту сторону пропасти.

Глава 8

КОПЬЯ, СТРЕЛЫ И ГНЕЗДО

Наспех позавтракав, мы поблагодарили Адафью за все и ушли. Сказали, что нас провожать не надо, сами дойдем. Она осталась в доме. Что-то шила.

- Так, теперь, незаметненько идем в тоннель, - командовала Кристина, все время оглядываясь. Нам повезло - Адафья была дома, и выходить из него не собиралась. Мы прошмыгнули в подземный ход и скоро стояли на дне пропасти.

- По рассказам Адафьи вход в нишу где-то здесь, за травой, - бормотала Кристина.

- Может, не стоит искать это ковчег? Быкова же говорила, что посторонние попадают под обвал, - дрожащим голосом сказал Женька.

- Мне тоже что-то перехотелось ковчег смотреть, - я был с Женькой заодно.

Кристина нас не слушала, одноклассница возбужденно ликовала:

- Вот трава, а там проход - припустила Броневич вперед. Наши с Женькой сомнения отпали, будто их и не было. Любопытство взяло верх, об опасности мы перестали думать.

- Какая трава густая, - жаловался я.

- Матрасник, - непонятно кого и для чего известила Кристина, можно подумать, я не знал, что это матрасник.

- Тут трава вытоптана, Адафья помяла ее, - Женя выявил наиболее проходимое место.

- Осторожно, камни могут обвалиться, - предостерегала пани.

Без хлопот мы миновали матрасную траву и вошли в просторную каменную горницу. Вопреки ожиданиям камни не завалили нас. От трепета, не сговариваясь, мы замерли: слева на полу покоилось что-то, напоминающее огромный плот с полуразрушенными стенами. В целом, ковчег был в пригодном для использования состоянии.

- Поверить не могу, - восхищенно прошелестела Кристина, не отводя от ковчега глаз. От него веяло чем-то священным, великим.

- И я, - дуэтом шепнули мы с Женькой.

- Посмотрели, и хватит, пора делом заниматься, - напомнила Кристина.

- Да подожди ты, - отмахнулся Эфроимский, - дай насмотреться.

Когда мы насмотрелись, стали выбираться наружу. Внезапно послышался душераздирающий скрип, треск и огромные камни завалили выход.

- Что делать? - задала извечный русский вопрос Броневич, отойдя от шока.

- Что-что, камни откатывать! - ничего умней я не придумал.

- Ха, и много камней ты откатишь? Самый маленький минимум тонну весит!

- А ты не собираешься ручки пачкать?

- Нет. Все равно это бессмысленно.

Я напыжился и попробовал откатить камень. Он, паразит, даже с места не сдвинулся. Женька помог мне, результат соответствовал предыдущему.

От злости мы все сначала переругались, потом помирились. Затем еще раз камешки подергали, они словно приросли к матушке-земле. От безвыходности сели на ковчег, покидав на него все вещи.

- Мы погибнем, - плакала Броневич.

- Ага, заточенные в пещере с Ноевым ковчегом, - сгущал я краски. - А все ты: "Не жирно ли?". Как видишь, не жирно! - непонятно к чему сказал я. Из-за твоей прихоти мы умрем! Ковчег ей посмотреть захотелось! Насмотрелась?

- До смерти насмотрелась, - применила Кристина черный юмор. - Не делай из меня крайнюю! Такой умный - мог бы не идти ковчег смотреть! Пошел же!

- Дура, - еле слышно пробормотал я, а Женька услышал и кивнул.

Главное, что Кристина была права - я по доброй воле сюда пришел, никто за волосы меня не тянул.

- Груда бесполезных старых деревяшек, - резюмировала Броневич. Скоро воздух сперся, его перестало нам хватать.

- Дышите поменьше, - посоветовала пани.

- Вот и дыши поменьше, - накинулся я на нее, и сразу попросил прощения. А то все шишки я на нее сваливаю. Она милостиво погладила меня по волосам и сказала, что на любимых не обижаются.

Броневич завопила:

- Эврика! Надо сделать подкоп!

Женька покрутил у виска (с меня моду взял):

- Подкоп? В камни?

Кристина сникла.

- Маниту! - от отчаяния закричал я. - Помоги! Мы сходим с ума!

Маниту, конечно, не появилась, как и следовало ожидать. Так всегда - не нужна - тут как тут, не можем без нее - отсиживается где-то на небе, вкушая божественный нектар.

- Не верю я этой Маниту, - Кристина дышала через раз.

- Почему?

- Толком не могу объяснить, вот не верю и все. Боже, мы сами умрем и Утку не спасем, - без перехода запричитала Кристина.

Я вскочил и кулаками застучал по камням:

- Адафья! Слышишь? Спаси!

Адафья, может, и слышала, но выступать в роли спасателя не торопилась. Историчка фигова.

- Ах, нам конец, - стенали мы втроем.

- Мамочка-а-а, - билась Кристина об деревяшки, лежа на ковчеге. Мы все сидели на нем. - Парадо-окс: умерли на ковчеге, спасшем жизнь всем в мире-е-е, - пуще прежнего рыдала Броневич, стуча ногами о старинную лодку.

В который раз раздался скрип. Мы насторожились. Камни, что ли, еще падать будут? Треск сменился непонятным шорохом.

- Плеск воды, - первей всех узнала звук пани, будто мы играли в "Угадай мелодию".

Плеск становился все громче и громче, пока не стал совсем громким. Из одной трещины тоненькой струйкой потекла вода, затем она превратилась в мощный родник.

- Мама моя, мало того, что мы задохнемся, так еще и утонем, произнесла Кристина.

Я сделал страшные глаза. Она оказалась не права. Ковчег покачнулся, жалобно заскрипел, и... вместе с нами начал подниматься вверх. Вода поступала все сильнее, мы поднимались выше и выше. Сталактиты неумолимо приближались.

Женька свесил ноги в воду:

- Прохладненькая, - нашел он время блаженствовать.