Кот в малиновом тумане - Кэрол Дуглас

— Он женат, — сообщила Темпл не столько даже Электре, сколько Мэтту. — Ай!..

Очевидно, это невольное восклицание подвигло Мэтта на то, чтобы подхватить ее на руки и направиться к бункероподобному входу в «Серкл Ритц».

«Вечно я попадаю с ним в эту новобрачную ситуацию, — вздохнула Темпл про себя. — К сожалению, без всяких обручений, не говоря уже о дальнейшем».

В странно пустынном холле Электра с извиняющейся улыбкой положила сумку на задранные колени Темпл. Луи старательно терся обо все ноги, которые, в отличие от ног последней, касались пола.

— У меня в три часа свадьба: две звезды сериалов, — сказала Электра с таинственным видом. — Угадайте, кто? Лорелея из «Райских высей» и Брандо, крутой сексапил из мыльной оперы «Все мои грехи». В смысле, актеры, неважно, как их зовут, женятся, а не персонажи. Не хочу распространять разные безответственные слухи. В общем, мне нужно еще украсить свадебную арку «пузырьками шампанского» из прозрачных воздушных шариков. Это будет та-а-ак миленько! Я загляну к вам попозже, дорогуша. — Она покосилась на Мэтта и добавила: — Значительно попозже, разумеется.

Темпл покачала головой, глядя, как Электра удаляется в своей обычной гавайской накидке цвета «вырвиглаз».

— А ты разве не играешь на органе на церемонии? — спросила она Мэтта.

Его ответ прозвучал в обескураживающей близости от ее ушка, не облагороженного никакими крутыми серьгами:

— В моем репертуаре нет ничего подходящего для мыльных опер. — Он остановился у лифта, и Темпл нажала на кнопку вызова. — «Я вечно выдуваю пузыри» никак не может сойти за свадебный марш, даже на таком грандиозном инструменте, как орган. Впрочем, я мог бы сыграть «Шепот надежды».

– «Шепот надежды», — повторила Темпл ностальгическим тоном. — Я не знала, что кто-нибудь еще помнит все эти старые песни, типа «Серебряные прядки в золотых волосах» и «Русоволосая Дженни». Похоже, что они в те времена были несколько помешаны на цвете волос.

— В семинарии был не слишком богатый выбор музыки, — ответил Мэтт сухо, внося Темпл вместе с ее имуществом в подошедший лифт.

Когда Темпл достала свои ключи и была водружена на диван в гостиной, она, наконец, почувствовала себя снова стоящей на ногах, хотя в данный момент как раз сидела.

Кое-что изменилось за несколько недель, прошедшие с тех пор, как двое бандитов, разыскивавших Макса, избили ее в подземном гараже. Возможно, некоторые изменения произошли и с той ночи, когда она устроила себе эрзац-вечеринку с Мэттом. Слабая надежда на некоторую близость между ними стала менее слабой и более… угрозой, нежели надеждой. Теперь у них установились те хрупкие взаимоотношения, малейший намек на изменения в которых может стать как созидательным, так и разрушительным.

Темпл снова чувствовала себя неуклюжей, нелепой, как будто и в этой недосказанности тоже она была виновата.

— Чувство вины, — сказал Мэтт, как будто подслушав ее мысли.

— Что?..

— Чувство вины заставляет людей извиняться за то, что с ними случились неприятности. Дурная привычка.

Он скрылся в кухне. Темпл слышала, как он возится там, выковыривая из тесных пластиковых ванночек в холодильнике кубики льда. Она с этими ванночками никогда не могла поделать ничего, кроме регулярного обламывания ногтей.

Она поежилась, услышав громкий треск, с которым холодные маленькие дьяволята были выворочены из их пластмассовых гнезд в жестокий теплый мир, который скоро превратит их в жалкие лужицы.

У Мэтта не было такого бурного воображения, и он не одушевлял замороженную воду, так что ее нога вскоре была обернута компрессом из влажного полотенца, набитого кубиками льда.

— Как ты? — спросил он. — Только честно!

Темпл повела головой из стороны в сторону, что обозначало — так себе. Она подозревала, что все тело у нее в синяках, но, по крайней мере, ни один из них не означал серьезной травмы. Боль в щиколотке начала затихать. Однако ее гордость по-прежнему сильно страдала.

— Вечером с тобой побудет Электра — у меня дежурство. Что-нибудь еще нужно сделать?

— Ничего не нужно. Я хочу просто посидеть и подумать.

— Об этом несчастном случае?

— Об этом вроде бы несчастном случае. Ники, похоже, был серьезен, как никогда.

— Кто такой дядя Марио?

— Я боялась, что ты спросишь. Мне самой страшно. Это Мачо Марио Фонтана. Когда-то, когда мафия рулила в Лас-Вегасе, Мачо Марио был большим штурвалом над множеством маленьких колесиков в этом городе.

— И ты работаешь у его племянника?!

— Ники — белая овца в этой семейке, клянусь. К тому же, в нынешние времена, когда Комиссия по азартным играм во все глаза следит за каждой трансакцией, никто в Лас-Вегасе не сможет выйти сухим из воды, имея связи с криминалом.

— Ну-ну. Похоже, моего отчима застрелили эльфы.

— Я же говорю про организованную преступность, а не про рутинные страсти-мордасти большого города. Гнилая репутация Лас-Вегаса в старые времена придавала ему особый суровый шик. А сегодня посмеиваться над мафией так же безопасно, как пинать дохлого льва. Блин, да я даже в своем сценарии для шоу «Гридирона» использовала все эти параноидальные теории заговора, которые витают вокруг. Я придумала, что под новым отелем «Скарабей» в подземелье хранятся деньги мафии, и там, к тому же, еще секретные помещения для ядерных испытаний, в которых государство прячет всех инопланетян, которые приземлились на военно-воздушной базе Неллис — и там их тысячи!.. Это квинтэссенция чудовищно преувеличенных слухов, которые ходят об этом городе.

— По-моему, достаточно блестяще, чтобы ослепить даже Лас-Вегас.

— Ты бы видел, какие декорации они собираются поставить! Дэнни Голубок показывал мне планы как раз перед тем, как я сыграла в Шалтая-Болтая на лестнице. Это будет просто неописуемо вульгарно — а такого нелегко достичь в городе, подобном нашему.

— А ты еще волновалась, что Кроуфорд Бьюкенен руководит нынешним шоу. Похоже, что все получится замечательно.

— Замечательно… если только Кроуфорд не будет путаться под ногами. И если он не станет пытаться переделать мой сценарий. О, и еще: они договорились с Джонни Даймондом — он будет петь в моем финальном попурри «Бредни Лас-Вегаса». А у него такой голосище!.. Слушай, так ты пойдешь на «Гридирон»? В смысле, со мной?

— Мое расследование зашло в тупик, так что я вполне могу взять на работе отгул, если отпрошусь заранее. — Мэтт взял со стола несколько страниц «Лас-Вегас Сан». — Конечно, пойду. А лейтенант Молина тоже будет что-нибудь исполнять на шоу?

Хорошее настроение Темпл моментально испарилось.

— Исключительно на месте преступления в «Хрустальном фениксе».

Она наклонилась вперед, чтобы поправить компресс на щиколотке, и Мэтт тут же кинулся помогать, разрушив ее намерение выиграть время, чтобы решить, делиться ли с ним кое-какими личными переживаниями.

Прежде, чем она снова выпрямилась, Мэтт подсунул ей под спину подушку. Это проявление участия только заставило ее нервничать. Все, что вынуждало Темпл чувствовать себя беспомощной, всегда нервировало ее.

— Мое падение кое-что мне подсказало… — начала она.

Он ждал продолжения, не подозревая, что это вовсе не то, что она собиралась сказать.

— Мне кажется, я стала меньше бояться боли. Не то чтобы я превратилась в мазохистку, конечно. Но, с тех пор, как ты начал давать мне уроки боевых искусств, я уже не считаю себя такой уязвимой, как раньше: знаю, что могу ушибиться, пораниться, но знаю, что все равно все заживет.

— Это хорошо. Если ты ощущаешь свое тело надежным, ты и ведешь себя уверенно. А противники это чувствуют, и у них отпадает охота с тобой связываться. Даже если они свяжутся, ты будешь менее беспомощной… Проблема нашего сексистского общества: женщины так боятся боли, что позволяют страху руководить их жизнью.

— А мужчины?

— Возможно, мужчины этого не показывают. Примерно такому учат командные спортивные игры: как продолжать игру, испытывая боль… и не показывать этой боли никому. Мужчины больше боятся боли в других, не связанных с физическим телом, случаях.

Темпл кивнула:

— Женщины тоже. Убийство твоего отчима…

Мэтт замер и не вздрогнул, даже когда Полуночник Луи прыгнул на стопку газет, сваленных на оттоманке. После утаптывания и умащивания, кот улегся, поджав свои черные лапы под грудь. Темпл это напомнило китайского мандарина, невинно прячущего руки с длинными острыми ногтями в рукава халата для тепла и безопасности. Итак, Полуночник Луи тоже пришел послушать, что она скажет. Темпл не любила задевать чьи-то больные места на публике, но ей пришлось:

— Этим делом занимается Молина.

— Ты, вроде бы, говорила, что его ведет какой-то другой лейтенант.

— Говорила. Он и ведет. Но у Молины есть незакрытое дело, которое связано со смертью Эффингера. И в нем, так получилось, замешан Макс. Точнее, его исчезновение.