Красотка 13 - Лиз Коли

— Ты великолепно выглядишь, Анжела! — сказал он. — Спасибо, что спасла меня от ужасной участи быть третьим лишним.

У него был едва уловимый британский акцент.

— Надеюсь, розы подойдут к твоему платью? — спросил он.

Энджи, не задумываясь, протянула ему руку. Она настолько привыкла к своим шрамам, что просто не замечала их. Теперь же, увидев испуганные глаза парня, она снова вспомнила о них. Замешательство длилось не более секунды. Абраим быстро справился со своими эмоциями и протянул ей букетик.

Кейт бросилась подруге на выручку:

— Это случилось довольно давно. Мы тогда были скаутами, и на охоте произошел несчастный случай. — Она импровизировала на ходу. — Энджи угодила в капкан, который поставили на медведя, и чтобы выбраться из него, ей пришлось откусить себе руку.

Энджи решила подыграть ей:

— После того как врач пришил руку на место, остался этот шрам. — Она улыбнулась.

Осторожно взяв ее за пальцы, Абраим повернул ее руку сначала ладонью вверх, а потом вниз.

— Невероятно! Я не знал, что микрохирургия достигла таких высот, — сказал он и привязал ей три розочки на руку, закрыв ими шрам. — Я собираюсь поступать на медицинский факультет. После колледжа.

— В какой университет ты подал заявление? — спросила Энджи.

Парни ответили хором, загибая пальцы на руках:

— В Гарвард, Йель, Стенфорд, Тафтс и в университет Хопкинса.

От удивления брови Энджи поползли на лоб. Вот это списочек!

— А что вы будете делать, если вас примут в разные университеты? — поинтересовалась она.

Братья удивленно переглянулись. Похоже, они даже не думали о том, что такое может случиться.

— А ты куда собираешься поступать? — спросил Энджи Абраим. — Какие у тебя планы на будущее?

— Пережить понедельник. Я, как бы это сказать, живу одним днем. Вот один день прожила, а потом строю планы на следующий. В далекое будущее не заглядываю. Пока не задумывалась над тем, куда буду поступать.

— Я уже проголодалась, — сказала Кейт. — Может, мы все-таки пойдем?

Абраим взял Энджи под руку, так, как это делали настоящие джентльмены лет сто пятьдесят тому назад, и повел ее к машине.

— А как насчет колледжа? — спросил он.

Энджи пожала плечами.

— До этого пока еще далеко. Я только в девятом классе.

Абраим моментально отпустил руку Энджи.

— Правда? — удивился он, бросив сердитый взгляд на Али.

— Мне шестнадцать лет, — быстро ответила Энджи. — Уже шестнадцать.

Ей странно было слышать такие слова от себя самой, но еще более странным было то, что она действительно чувствовала себя шестнадцатилетней. Похоже, она продвинулась вперед.

— Просто я пару лет жила за границей и не ходила в школу. Теперь вот приходится наверстывать упущенное.

Энджи действительно наверстывала упущенное. Она сейчас чувствовала себя абсолютно счастливой (это было совершенно новое, незнакомое ощущение), и от этого у нее кружилась голова.

Ужин был просто потрясающим. Этакий банкет в стиле «все, чего душа пожелает». Ближневосточная кухня была представлена во всем ее разнообразии. До этого кафе им пришлось довольно долго ехать, но парни сказали, что оно того стоит. И они оказались правы. Энджи ела медленно, чтобы как следует распробовать каждое блюдо и определить, какие туда добавлены специи. «Помоги мне запомнить все это», — обратилась она мысленно к тому, кто находился где-то очень глубоко в ее подсознании. Она представила, как скрипит дерево, трущееся о дерево. Должно быть, это скрипело стоявшее на крыльце кресло-качалка.

Потом она снова из мира внутреннего перенеслась в мир внешний. Это тмин. Это куркума. А это кардамон, у него сладковатый вкус. Ну и, конечно, чеснок.

— Спасибо, — сказала Энджи, пытаясь запомнить все это разнообразие вкусов. Эту информацию она записала уже в свою собственную память.

— За что спасибо? — спросил Али.

— О-о, за то, что передали мне воду, — нашлась Энджи.

То, что она начала разговаривать сама с собой, стало одним из «новых, таящих в себе определенную опасность, последствий того, что стены становятся тоньше». Так сказала ей доктор Грант. Прекрасно! Ей нужно внимательно следить за собой, чтобы не попасть в неловкое положение.

Пока они ехали в школу на танцы (а дорога была неблизкой), Кейт и Али, сидевшие впереди, довольно громко беседовали, чтобы как-то оживить обстановку и чем-то компенсировать неловкое молчание, воцарившееся на заднем сиденье. Энджи смотрела в окно, любуясь звездным небом. Почувствовав, что Абраим прикоснулся к ее руке, она вздрогнула и отвернулась от окна.

Парень осторожно взял ее за руку.

— Тебе было больно? — прошептал он. — Я имею в виду операцию.

Энджи вдруг почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

— Да, — тоже шепотом ответила она. — Кажется, было больно.

Абраим поднес ее руку к губам и поцеловал внутреннюю сторону запястья. Его черные глаза смотрели с нежностью и сочувствием. А потом, словно испугавшись того, что сделал, он вздрогнул и отвернулся к окну. Однако руку Энджи он уже больше не отпускал.

Решение принято. Пути назад уже нет. Энджи неподвижно сидела в хирургическом кабинете, ее голова была надежно закреплена зажимами, снабженными маленькими подушечками. Комната была ослепительно белой, а светильники очень громко, пронзительно жужжали, но это, похоже, не беспокоило ни врачей, ни медсестер.

Лицо доктора Грант скрывала хирургическая маска. Энджи видела только ее глаза. В уголках этих глаз появились морщинки. Значит, она улыбалась под маской. Подняв руки, она показала Энджи сразу два больших пальца.

Энджи устало улыбнулась. Ей ввели слабый успокоительный препарат, чтобы она не волновалась и могла спокойно лежать во время проведения процедуры. Однако она не спала и внимательно следила за всем происходящим. Крошечные отверстия, которые проделали прямо в ее макушке, были незаметны под волосами. Их заполнили стерильной биологической замазкой. Три недели назад врачи подготовили ее мозг, позволив вирусу занести специальные гены в замысловатую паутину тех нервных клеток, в которых жили Потаскуха и Ангел. Кто бы мог подумать, что ген архебактерии поможет спасти ее здравый рассудок!

Доктор Хирш подтвердил, что гены благополучно попали в клетки и начали работать, образовывая специальные светочувствительные мембранные протеины, которые называются опсинами. Что же, это не могло не радовать. Теперь наконец-то нервные клетки Потаскухи были отданы на милость лазерным лучам, которые с величайшей осторожностью с помощью особых оптических волокон направили именно в те области мозга Энджи, на которые нужно было воздействовать. Желтый свет вспышкой осветит кромешную темноту внутри ее черепа, и эти опсины прекратят работать — лишатся способности передавать информацию. Процесс быстрый и абсолютно безболезненный.

Во время процедуры Потаскуха вела себя необычайно тихо, и это беспокоило Энджи. Неужели она смирилась со своей судьбой? Или выжидает удобного момента, чтобы устроить эффектный взрыв?

Доктор Грант предупредила Энджи о том, что ее подсознание, возможно, заполнит поток воспоминаний.

— Во время лечения подобное происходит нередко, — объяснила она. — Может наступить такой момент, когда стены треснут и начнут ломаться. Стоит приложить последнее усилие — и все строение рухнет и в твою голову хлынут воспоминания. Все события и факты, которые намеренно скрывались, словно мощный ураган, словно вихрь, ворвутся в твое сознание. Если Маленькая женушка расскажет тебе о своих мучениях, ничего не скрывая, то такая перегрузка может оказать разрушительное воздействие. Однако если это случится, обещаю тебе, что буду здесь, рядом с тобой, и помогу тебе ликвидировать весь этот беспорядок и все отстроить заново, — заверила она.

— Замечательно! — отозвалась Энджи. — Вы моя персональная служба быстрого реагирования по ликвидации последствий стихийных бедствий.

И все-таки Энджи очень надеялась на то, что все пройдет спокойно, без осложнений, что Потаскуха уйдет от нее не громко хлопнув дверью, а всхлипывая и вытирая слезы, что те события, которые составляли самую ужасную часть воспоминаний, навсегда останутся в памяти кого-то из двойников, а не в ее собственной.

Доктор Хирш, в перчатках и в белом халате, стоял за ее спиной. Она не видела его лица, однако знала, что он очень волнуется. Если еще один эксперимент пройдет успешно, то о его методе будут писать все медицинские журналы. Среди персонала клиники даже ходили слухи о том, что он может получить Нобелевскую премию в области медицины.

Она ощутила только легкий толчок, когда он включил прибор и пучок лучей глубоко проник в ее гиппокамп, именно в то место, где хранились все ее воспоминания, как плохие, так и хорошие. В какой-то момент Энджи даже стало страшно. А вдруг эти гены просочатся в другое место и из памяти сотрется что-нибудь нужное?