Плетеный человек - Антон Чернов

Поубивает же идиотов. Или…

Впрочем, тело решило вопрос этичности и моральности подставления пейзан под огненный меч за меня.

А разум, смотря за улетающими вниз объятыми пламенем с меча ногами — впал в челодлань, с ощущаемым стоном: “ой, деби-и-и-ил…”

Просто я рванул в прыжке к нечистику. А тот радостно и размашисто полоснул по прыгучей цели. Самое поганое, что это было БОЛЬНО. Слабый отголосок Боли, но который уже не проигнорируешь.

Впрочем, этот отголосок вывел разум из челодлани. И я весь, целиком, озверел окончательно, распадаясь на паутину тросов.

Пакость в облако из меня мечом потыкала, но толком ничего не добилась — несколько тросов сгорели, но ничтожная часть, на общем фоне. И, через секунду, обрушился я на нечистика, вонзившись… в шкуру. То есть, это была шкура, натянутая на заполненную небывальщиной пустоту, не более и не менее! Прочная, но пусть с трудом, но пробиваемая.

И сквозь пробитую дыру я оказался внутри этой сволочи… и всё. А она просто исчезала. Причём… похоже что я и души, прихваченные нечистиком, поглощал. Не только эльфийки. Точнее не я, а тросы. Та часть, которая джинн, совершая органичное и естественное действие. Прервать я его мог, но решил этого не делать — тут лучше не лезть, а люди… Не знаю я ничего, и что-то сделав, могу сделать намного хуже.

Собственно, пока я метался и пытался понять, что сделать — всё закончилось. Оболочка явно упала на землю и начала прогибаться. И небывальщиной она фонила, но уже как вещь, а не живое существо.

Так что просочился я тросами, которые я, наружу. Попробовал почувствовать ту часть меня, которую эта скотина оттяпала. Не почувствовал.

И стал с ощутимым опасением “собираться”.

И чтоб его! Предчувствия меня не обманули! От меня был цел… торс и половина живота! Всё что ниже — отсутствовало, как факт! А поддерживал я половину себя несколькими упирающимися в землю тросами…

— Вот я деби-и-ил… — уже вслух произнёс я.

Но в челодлань впадать не стал. А пейзане вокруг меня смотрели на половину моей персоны с суеверным ужасом. И не осудишь их, в общем-то, признал я.

— Демон! Демон убил посланца Всевышнего!!! — не пробасил, а завизжал поп. — Бейте его, православные-Е-Э-Э-Э!!!

Ну я не в самом лучшем настроении, блин! И зарядил этому крикуну по филею тросом, чтоб не голосил! И вообще, сволочь этот поп — по сути, скармливал твари людей.

Несколько раз, после повизгивания, он пытался заголосить. Но получал тросом, визжал снова, пока, наконец, не щеманулся в церковь. Не в дверь, а в стену, с размаху, лбом.

— Вечерний звон, — поэтично отметил я сползание служителя культа по стеночке. — Хоть настроение поднял немного.

Осмотрел я пейзан… ну большая часть — отползала. И смотрела на меня с ужасом и вообще. Меньшая — подёргивалась, видно, хотела меня убивать, но резонно опасалась. Ну и несколько, пусть и с ужасом, но и с благодарностью, взглядов я отметил.

— Кончился ваш ангел, — прокомментировал я, хрен знает зачем.

И стал подводить к себе байк — его я, в отличие от сгоревшей половины, прекрасно чувствовал. Байк подъехал, я, на тросах, как паук, на него взобрался и посмотрел на остатки нечистика.

— Ну, какая-никакая добыча, — отметил я, сгребая тросами шкуру и прочие причиндалы от религиозного паразита.

И чёрт его знает, то ли действия, то ли слова, запустили у пейзан режим “действовать”. И толпа с визгами и причитаниями щеманулась от церкви. А часть её — стали в меня кидаться какой-то фигнёй, типа камней. Даже мелькнули призрачные факелы и вилы (может и настоящие, не вглядывался).

Но нянчиться с охреневшими я не собирался, и атакующие получили тросами. С оттяжкой.

И присоединились к с визгами разбегающимся.

— Ничему эти свинотрахи не учатся, — повторил я хоть и использованную, но как нельзя актуальную в текущей ситуации фразу.

И покатил потихоньку. Надо подумать, успокоиться и ещё раз подумать. И рядом с этим Благим — лучше всего. Но не в нём, а то запорю мужичьё насмерть, барственно подумал я.

14. Дух дороги

Отъехал я от Благого метров на двести. Сполз с байка, присел на тросы и принялся удерживать себя от битья бестолковкой об байк.

Меня, чтоб его, наполовину НЕТ! Вообще и совсем! Ни ног, ни яиц с членом, половина требухи — в прах!

В общем, несколько поистерил я над этим прискорбным моментом.

— Как-то мне не истерится, — вслух признал я через минуту.

Видимо — Боль. И понимание, что я — жив. И сексуальный опыт, кстати, недавно подвернувшийся — вот реально, спасибо Ладе. Может быть, психовал бы сильнее, но понимание что “не очень-то было и нужно” — реально помогло.

Но самокрутку я вытащил, закурил. Удовольствие получал, так что без истерик… Точнее даже, гыгыкнул я, ПОПЫТОК истерик, потому что они вроде как нужны, хех. В общем, более-менее спокойно принялся подводить итоги и думать, а что делать-то.

То, что я не самый умный Кащей — это факт.

То, что вообще полез в это Благое… ну так, серединка на половинку. Действительно интересно было, а я — скотинка любознательная, и до катастрофы таким был. А сейчас это одна из немногих “живых” потребностей и эмоций. Так что надпись “здесь нехорошо” на Благом, без каких бы то ни было объяснений, совершенно естественно меня сюды и притянула. И до момента “епичной битвы” я, в общем-то, не косячил. Был готов к неприятностям, драпануть, если что, и вообще.

Но вот сама битва… блин, какого хрена я на этого придурка крылатого полез-то? Ну взбесил он меня, факт. Девчонку ни за что ни про что сжёг, да ещё и схарчил, сволочь такая. И не только её, как понятно.

Но вот увидел он меня. Так драпать надо было, информацию собирать, а не охеревать в атаке, как берсерк мухоморный! Единственное, что радует — подпрыгнул, человеков оберегая. Несмотря на печальные последствия — радует. Слишком многое меня сейчас отличает от человека внешне и структурно, чтоб переставать быть человеком внутрях.

И на эту мухоморную атаку меня толкнули тросы, которые я. Та часть джинна, которые “остались живы”, хм. И надо думать, чтобы что-то понять.

Ну и “что-то” понялось. Хотя, конечно, бред и дичь. Но есть вероятность, что “эра чудес” — была раньше. То есть, небывальщина — не только “следствие коллективного воображения”, таковая-то она точно, во многих проявлениях.