Испытание огнем - Алекс Орлов

– Но они не закончились – только второй год пошел.

– Я знаю, Джим, но представь себе, что начался не второй год контракта, а, скажем, пятый?

– Ну и хорошо, значит, все позади – один сезон дождей – и свобода. Отдых, короче.

– Ха! Отдых! – Тони тоже заметил притаившегося на дне зураба и плюнул в воду, чтобы проверить реакцию зверя. Тот шевельнул лапами, но всплыть не решился.

– Боится.

Расстегнув подсумок с боекомплектом, Тони стал неспешно укладывать в магазин патроны.

– Куда бы ты подался, если бы мы служили последний год? Что бы было у тебя в голове, какие планы?

– Планы?

– Ну там – учиться пойти, жениться, работу искать.

– Первое время работу можно не искать – после контракта денежки у нас будут.

– То-то и оно. Вот и подумай.

Передернув затвор, Тони надел винтовку на шарнир и повел ею из стороны в сторону, проверяя подвижность. На другом берегу грелись несколько зурабов. Лучших мишеней трудно было желать.

– Я бы… – Джим с растерянным видом развел руками. – Я бы, наверное, продлил контракт еще на год, чтобы осмотреться.

– Вот и я об этом. – Тони навел ствол на лежку зурабов и стал выцеливать самого крупного.

– О чем?

– О том, что вот так и сидят сверхсрочники на базах, пока пенсия не придет или пока свою пулю не поймают… Ну, смотри.

Тони расставил ноги пошире и выстрелил. Деформированное пламя разошлось звездой, и разорвавшийся снаряд разбросал по песчаному берегу красные ошметья.

– Ни хрена ты даешь, Тайлер! – восхитился Джим. – С такого расстояния – и точно в цель! Как ты это делаешь?

– Съехала, зараза, – отозвался Тони, поправляя ремни и затягивая их еще на одну дырку. – Я холодок чувствую.

– Какой холодок?

– Ну, когда ствол совмещается с целью, у меня будто ветерок по спине…

– Не врешь?

– А зачем мне?

Тони снова встал поудобнее, повел стволом, и снова «торсо» полыхнул звездой, а на противоположной стороне реки свалилось срубленное взрывом дерево.

– Здорово!

– Эх ты, как обидно!

Джим обернулся, сбруя Тони не выдержала – лопнул один из ремней.

– Надо будет его усилить – этот и еще один.

– Усилишь, – махнул рукой напарник, провожая взглядом упавшее в реку дерево, увлекаемое течением на стремнину.

– Но отдача намного мягче, намного. С такой работать можно.

– Да. – Джим кивнул. – И танка не надо.

48

Вызванный из ресторана официант, как всегда безупречно одетый, подал кофе, сделал шаг назад и быстро вышел, оставив майора Вагнера наедине с восхитительным кофе, аромат которого бодрил и обещал новые, неизведанные прежде ощущения.

Сделав первый глоток, Вагнер прикрыл глаза, напиток скользнул по пищеводу – горячий, но ровно настолько, насколько это необходимо.

Из приемной послышались какие-то удары, звуки борьбы, на пол полетели карандаши и пластиковая вазочка под хрусталь.

«Полковник Рубин», – догадался майор Вагнер и с сожалением открыл глаза. Рубин мечтал трахнуть секретаршу майора и пытался сделать это всякий раз, когда приходил к подчиненному. Именно поэтому он не вызывал Вагнера к себе на тридцать первый этаж, надеясь, что ему повезет.

Однако не везло, спецназовское прошлое Рубина было слишком далеко, в то время как Салли регулярно посещала тренировки по рукопашному бою и почему-то пыталась скрыть этот факт от Вагнера.

«Думает, не знаю, что она работает на Дюрекса, дурочка».

Дверь распахнулась, и на пороге появился полковник Рубин, всклокоченный и с неизменной хитрой улыбочкой на губах. За этой улыбочкой могло прятаться что угодно: от заготовленного нагоняя до предложения выпить после службы, потому что «терпеть сил больше нет».

Как и Вагнер, Рубин происходил из настоящих солдат, при штабах должностей не высиживал и считал убитых врагов на сотни.

– Сегодня я залез к ней в трусы, – признался Рубин в ответ на приветствие поднявшегося с места Вагнера. – В следующий раз завалю на стол – вот увидишь, эта шлюха будет моей, никуда ей не деться.

Рубин подошел к гостевому креслу и тяжело в него опустился.

– Вот сука. – Он озабоченно помял бок. – Кажется, она мне ребро сломала.

– Оставили бы вы ее в покое, полковник, думаю, она лесбиянка.

– Да? – Глаза Рубина заинтересованно блеснули. – Никогда не трахал лесбиянку. А ты?

– Нет.

– Жаль, – Рубин вздохнул. – Хотел бы я знать, что от них можно ожидать.

– Она будет упираться до последнего, мужчины для нее как яд.

– Ладно, хрен с ней, я ведь чего пришел, Вагнер, – дело нам подбросили. Гнилое дельце, но требует непосредственного участия. Что такое работа на земле, еще не забыл?

– Разве такое забудешь? – Майор прихлебнул почти потерявший вкус кофе.

– Хорошо, а то я опасался, что ты тут размяк под крылышком этой лесбиянки.

Полковник снова ощупал бок.

– Что нужно сделать, сэр? Я с удовольствием разомнусь.

– Надо сработать за прикрытие.

– Для кого?

– Двум очкарикам и парочке этих парней с обезьяньими яйцами.

– А поточнее нельзя?

– Можно. У очкариков какие-то неполадки, что-то там с найттатчерами, вот их и хотят понаблюдать в лесу, а ты должен будешь посмотреть, чтобы с учеными парнями ничего не случилось, пусть не писают в муравейник, не едят немытых фруктов – ну, ты знаешь все эти правила.

– Да, сэр. – Майору показалось, будто Рубин бредит.

– Что-то я хреново себя чувствую, – признался полковник. – Эта сука хорошо встретила меня с правой, так крепко, – полковник подвигал челюстью, – что я увидел поле одуванчиков…

Рубин немного помолчал, потом поднялся – майор тоже встал.

– Позвони на фабрику, там есть такой – Апдайк, он отвечает за всякие эксперименты и прочее, далее следуй его приказам.

– Есть, сэр.

Полковник ушел, Вагнер прислушивался, ожидая новой схватки, но полковник вышел тихо.

«Должно быть, она действительно сломала ему ребро», – подумал Вагнер. Потом вспомнил найттатчера, в которого на приемных испытаниях всаживали пули, и улыбка сразу сошла с лица майора. Рубин сказал о прикрытии для очкариков, но от кого их прикрывать – от федералов или от самих найттатчеров? И потом – одному отправляться или дадут еще человека? Хорошо бы с напарником, иначе придется не спать сутками, а от этого майор Вагнер поотвык, сидя в просторном кабинете.

49

После ухода Рубина Вагнер решил было повторить заказ кофе, однако, поразмыслив, решил прежде доложить Полю Дюрексу. Набрав его номер, он услышал знакомый голос: