Раз - невезенье, два - везенье - Анатолий Патман

- А мы дальше и не поплывем. Это опасно. Могут появиться купцы, или стража на лодьях. Мы будем легкой добычей.

- Тогда, точно нужны лошади.

- Это будет немного труднее, и займет чуть больше времени. Надеюсь, у Вас денег достаточно.

Я молча залез во внутрь одежды и достал небольшой мешочек. Так же молча отдал воину. Тот прикинул вес мешочка.

- Если золото, то хватит.

- Милорд, я умею ездить на лошадях.

- Хорошо, Салаир. А вы, девушки? И скажите сразу сейчас, что может понадобиться вам по дороге?

- Немного одежды, милорд. А то у нас ничего нет,

Ах, да, я же ничего не приобрел для них. Не до этого было, да и, честно говоря, не думал про это.

- Сможешь что-нибудь подобрать для девушек? И для парня тоже?

- Хорошо, милорд. Я постараюсь вернуться как можно скорее!

Как только воин исчез из виду, я поспешил поменять положение. Никого рядом поблизости не было. Мои чувства обострились, как в степном походе. На всякий случай я приготовился кинуть шарики огня.

- Мириан! Пеллия! Салаир! Как вы думаете, куда нам лучше держать путь?

- Милорд, я предлагаю к нам, в Саларскую империю. Отец с матерью будут Вам очень рады.

- Вот скажи-ка, Салаир, ты всё рассказал мне? И что же утаил?

- Тогда я не решился, милорд. А сейчас расскажу. Я баронет Сакен. Меня похитили разбойники и продали работорговцам.

- А скажи-ка, баронет, почему у вас тут всё время похищают людей или продают девушек? Ну, нельзя же так относиться к людям.

- Для продажи за деньги, милорд. Так было всегда. Деньги всем нужны.

- И что, везде так?

- Везде. Даже в Таласской империи.

Девушки и парнишка в унисон вздохнули. Похоже, веселая у них жизнь. Все время кого-то похищают, продают. Как говорил Ринвар, судя по рассказам отца, рабов везде много, кроме его родины. Но и его уверенность поколебалась, когда он опознал среди пленников своих имперцев. Вот так-то!

- Поспите пока. Отдохните. Дорога будет дальней. Когда надо, я вас разбужу.

Человек Нурвара вернулся не скоро. За это время девушки и парнишка неплохо успели поспать и отдохнуть. Я, хоть и не спал, тоже немного расслабился. Но был настороже. Согласно моим ощущениям, действительно поблизости никого не было. Решив подготовиться к дальнейшей пути, стал проверять свои вещи.

Слава богу, у меня хватило ума поменять трофейное оружие, взятое у степняков, на то, что имел рабовладелец. Даже граф Инвар ничего не сказал на то, как я просто поменял свой ржавый меч на более привлекательный. Оружие рабовладельца оказалось более качественным и удобным. Ещё я прихватил среди его вещей парочку кинжалов, один большой, другой поменьше. Ни один трофейный доспех не подходил мне, и они все, как и оружие, ушли на продажу. Граф Инвар с сыном тоже что-то прихватили, но я на это не обращал внимание. Не до того было. Весь личный состав каравана, особенно красавицы, едва вникли в то, что стали свободными, кинулись сначала к графу, увидев в нем старшего. Но тот быстро спровадил всех ко мне. И дутому барону ничего не осталось делать, как принимать их слезливые благодарности и выслушивать жалобы на нехорошее поведение работорговца и стражи, а также отвечать на осторожные расспросы относительно дальнейшей их судьбы. К слову сказать, люди с каравана пострадали не столько физически, как морально. Да, их хозяин на слова не сдерживался. Но, кроме незначительного количества плетей для особо упертых и неосторожных, больше ничего такого он себе не позволял. И женщин, кроме нескольких, специально прихваченных для него и стражи каравана, не трогали. Что же, товар надо было привести в сохранности и привлекательности. Иначе цена их сильно могла упасть, что было не очень выгодным работорговцу.

Да, очень жалко было этих несчастных. Я, как мог, успокаивал их. Вот и вся короткая дорога после переправы до крепости прошла в хлопотах о пленниках.

А ещё ушлые Жюльен и Ринар, оказывается, успели приготовить мне скромный дорожный набор, состоявший из небольшого котла, бурдюка для воды, парочки деревянных мисок, такой же кружки и нескольких ложек. Упаковав всё в мешок. На том и спасибо. А то я в круговерти событий совсем упустил этот очень важный в путешествии момент. Но вот еды там не было. Ну, кто же думал, что придется вот так и сразу сорваться с места. Да и не успел я обдумать насчёт дальнейших планов. В степи всю хозяйственную работу делали воины графа. Мне оставалось лишь поблагодарить их. Не скажу, что хозяйственные вопросы мне в тягость. Просто я не успел вникнуть в курс дела, а тут, считай, на полном довольствии. Да и времени у меня тогда оставалась только на то, чтобы нести охрану во время привала и немного поспать. Ибо кто лучше меня смог бы обнаружить приближение врага, даже не видя его. А сейчас предстояло заниматься всем. Вместе со мной теперь путешествовали всего лишь две девушки и парнишка. Воин Нурвара не в счет. У меня самого было желание при первой возможности же отправить его обратно. Надо вот только надо узнать его планы. И, слава богу, местных денег, притом золота, как мне думается, было достаточно. В пограничье оружие стоило дорого. Да еще у рабовладельца нашлось несколько мешочков с золотом и серебром. Жюльен и Ринар также с выгодой продали кое-что с трофейного имущества. Большая часть, само собой, ушли на расходы. Так что, после подсчета я обнаружил, что у меня насчитывалось приличная сумма до пятисот имперских золотых, в основном, в золоте, и немного, в серебре.

Эх, граммов бы сто сейчас для снятия стресса! К сожалению, пуста моя фляжка. Лишь вода, набранная в ближайшем ручейке по дороге. Да, ничего нет лучше нашей водки и домашнего продукта собственного производства, лучше настоянного еще на травах. Бедно живут местные, если учитывать ту бурду, что было на попойке у коменданта. Может, и нет, просто жадность. Не, не должно, там была почти вся местная, скажем, элита.

Жить можно. Но, как говорится, хорошо жить, ещё лучше! Всё-таки тревога не отпускала меня. И когда показался воин-лодочник, тащивший за собой целый табун лошадей, как я посчитал, в количестве шести штук, на душе сразу полегчало. Стало немного легче и веселее.

* * *

Глава 10

Круги от камня...

Пропажу обнаружили только ближе к восходу светила. Пока комендант сэр Персивиль и секретарь казначейства Алькано в присутствии святого отца Юллиана и главы Гильдии наемников Фрацека обсуждали приказ барона Альбано о задержании самозванца, назвавшегося бароном Костой ин Дэлинор Северный, сопровождая это принятием изрядного количества горячительных напитков местного производства и закусывая свежей, только что зажаренной дичью из близлежащих крепости лесов, прошло некоторое время. Местный воинский начальник был смущен тем, что предстояло делать ему после такого церемониального подписания заманчивых для его финансового благополучия документа. Ведь теперь он получал вполне законное право обложить купцов и разных лиц дополнительными поборами вместо банального тихого грабежа. Скрытое недовольство жреца и наемников его нисколько не беспокоило. Пусть святоша больше беспокоится о собственной святости вместо острого желания набить свою мошну. И наемники не представляли для сэра Персивиля особой опасности. Наоборот, теперь их согласно подписанной договоренности тоже можно было стричь как бессловесных домашних животных. Конечно, не буквально, но подвести кого-нибудь под штраф за пособничество работорговле и само собой, взимать с них дорожные сборы, это святое дело. Да и всяких взяток и скрытых подарков следовало теперь ожидать в намного большем количестве. А то, что этот чужеземец пока не признан никем, и звать его никак, виконта совершенно не беспокоило. Надо будет, признают, ибо таким сильным магом, бесспорно владеющим несколькими стихиями, в том числе и способностями жреца, разбрасываться не стоит. Если северное баронство восстановится, то и жителям крепости станет лучше. Виконт пустил здесь крепкие корни. Суверен обещал ему передать должность коменданта его сыну сразу же после отставки. Да и две дочки замужем за местными дворянами. Возвращаться в Империю сэр Персивиль не собирался. Если он здесь обладал хоть каким-то, но вполне приличным положением и весом, то кому нужен в Таласской империи не очень богатый виконт. Никому! Так о нем забудут уже через мгновение после упоминания его имени.