Из воспоминаний - Жорес Медведев

В ноябре 1969 года литературная общественность была взволнована неожиданным и ничем в сущности не мотивированным исключением А. И. Солженицына из Союза советских писателей. Решение на этот счет было принято сначала на Рязанском собрании писателей, а потом на заседании Правления Союза писателей РСФСР. А. Твардовский был возмущен и как мог протестовал против исключения Солженицына. Ему казалось, что есть возможность изменить принятое решение на Правлении ССП СССР. Однако резкое, даже злое, бескомпромиссное письмо самого Солженицына в адрес СП РСФСР, которое он сразу же распространил через Самиздат, означало полный разрыв этого писателя с советскими писательскими организациями.

А. Твардовский был не просто огорчен, но разгневан. Он виделся с Солженицыным за день до рассылки письма, долго с ним разговаривал, но тот ничего не сказал главному редактору «Нового мира» о своем «Открытом письме», которое уже было готово и которое только на следующий день принес в редакцию один из «курьеров» Солженицына. Это не было полным разрывом отношений между Твардовским и Солженицыным. В декабре 1969 года они встречались несколько раз. Однако разрыв был неизбежен. Солженицын уже закончил «Архипелаг». Рукописи были надежно упрятаны не только в тайниках у знакомых, но и у друзей и адвоката за границей. Но все главные концепции «Архипелага», особенно отношение Солженицына к Отечественной войне, к Красной Армии, к власовцам и к тем, кто в Белоруссии и на Украине перешел на сторону гитлеровцев, не говоря уж об отношении Солженицына к Октябрьской революции, к Ленину, к партии большевиков – все это было для Твардовского совершенно неприемлемо.

Солженицын в это время работал уже над первым томом «Красного колеса». Это был роман «Август Четырнадцатого» – о разгроме армии генерала Самсонова в Восточной Пруссии. Солженицын даже привозил отрывки Твардовскому, но это были только тщательно отобранные главы, рассчитанные на вкус Твардовского. Твардовский рассказывал мне об этих отрывках и говорил, что это «мощная проза». Такие очень хорошо написанные главы действительно были в «Августе Четырнадцатого». Но ничего похожего не было уже в последующих «узлах» «Красного колеса». Разрыв не произошел только потому, что Твардовскому, как оказалось, отмерен был впереди не очень большой срок.

В декабре 1969 года мы все не только с интересом, но и с тревогой ждали, как будет отмечено в стране 90-летие со дня рождения Сталина. Ходили слухи о публикации в «Правде» большой статьи с портретом Сталина и с восхвалениями в его адрес. И такая статья была подготовлена и даже одобрена на одном из заседаний Политбюро. Ее должны были перепечатать все газеты на следующий день, а потом и коммунистические издания во всем мире. Я знал об этом от друзей в аппарате ЦК КПСС. Но окончательное решение принималось едва ли не в последние несколько часов – вечером 20 декабря. Были возражения со стороны некоторых компартий. Были какие-то разногласия в самом Политбюро после декабрьского Пленума ЦК КПСС по экономическим вопросам и по внешней политике. Говорили о спорах между Сусловым и Мазуровым – с одной стороны, и Брежневым – с другой. Говорили и о том, что Брежнев стал все больше прислушиваться к мнению нового помощника Александра Бовина, которого никто не считал сталинистом.

Во всяком случае, утром 21 декабря 1969 года в «Правде» была опубликована небольшая статья «К 90-летию со дня рождения И. В. Сталина», в которой упоминался XX съезд КПСС и содержалась критика Сталина, хотя и довольно умеренная. Но это никак нельзя было считать реабилитацией Сталина, которой одни так горячо желали, а другие так сильно опасались. Твардовский вырезал статью из «Правды», поместил ее в рамку и поставил на свой письменный стол в кабинете редактора «Нового мира». Однако дни журнала и его редакционной коллегии были уже сочтены.

Новый 1970 год все мы встречали без радужных ожиданий. Как стало известно позже, в аппарате ЦК КПСС разрабатывалось несколько сценариев по удалению Твардовского из «Нового мира» и по разгрому сложившейся здесь редакционной коллегии. Твардовский был слишком крупной фигурой, а образы, созданные им, вошли в общественное сознание, в советскую и русскую классику. Он умел отвечать своим оппонентам, а к его словам и к его деятельности внимательно прислушивались и присматривались друзья Советского Союза в странах Запада. Кто-то в аппарате ЦК КПСС придумал все же способ вынудить самого Твардовского подать в отставку. В результате одно из самых важных событий в литературной, культурной и политической жизни страны обрело форму заурядной аппаратной интриги.

И в прошлые годы случалось, что тот или иной член редакционной коллегии литературно-общественного журнала освобождался от своего поста по решению Секретариата ССП. Однако назначение новых членов редакционной коллегии происходило всегда с согласия или даже по инициативе главного редактора журнала. Теперь этот порядок был нарушен. 11 февраля 1970 года в «Литературной газете» в разделе «Хроника» мелким шрифтом было напечатано сообщение о том, что состоялось заседание бюро секретариата правления Союза писателей СССР и что это бюро утвердило первым заместителем главного редактора и членом редколлегии журнала «Новый мир» Д. Г. Большова, заместителем главного редактора и членом редколлегии О. П. Смирнова. Членами редколлегии утверждены также В. А. Косолапов, А. И. Овчаренко, А. Е. Рекемчук. От обязанностей членов редколлегии журнала «Новый мир» освобождены И. И. Виноградов, А. И. Кондратович, В. Я. Лакшин и И. А. Сац. В сообщении ничего не говорилось о судьбе самого Твардовского, и некоторые литераторы, далекие от новомирского круга, могли предположить, что сам Твардовский дал согласие на все эти перемены и что он будет по-прежнему исполнять обязанности главного редактора журнала.

Между тем Твардовский был взбешен, но также и несколько оглушен случившимся. Он не только был возмущен снятием «своих» заместителей и членов редколлегии (А. Дементьев был выведен из состава редколлегии еще в 1969 году), но и тем, что ему в первые заместители назначают какого-то Большова, с которым он раньше не был знаком и не собирался знакомиться. Этот человек вообще не был известен в литературных кругах, и его имени не было в справочных изданиях Союза писателей.

После 11 февраля 1970 года на несколько дней в редакции «Нового мира» сложилось странное положение. Никто из новых членов редколлегии не мог появиться в редакции, пока Твардовский сидел в своем кабинете, а он приезжал каждое утро. Приезжали в редакцию на часть дня и многие уже смещенные члены редколлегии. Твардовский развил в редакции бурную деятельность. Он пересматривал архив журнала, отделяя те материалы, письма и рукописи, которые были переданы авторами лично Твардовскому и должны были теперь храниться в его личном архиве. Твардовский внимательно просмотрел и «портфель» редакции. При этом он поспешно заключил с некоторыми авторами «проблемных» рукописей формальные договора, чтобы обеспечить их хотя бы частью гонорара.