Если женщина хочет... - Кэти Келли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вирджиния с интересом посмотрела на вновь прибывших. Было приятно сознавать, что кто-то занял ее место новичка. Хоуп и Мэтт ничем не напоминали членов общины художников. На Хоуп были обычные черные джинсы, рубашка «шамбре» и синяя ветровка – в отличие от ужасной Финулы Хедли-Райан, которая всегда ходила в цветастых развевающихся одеждах. Вирджиния однажды видела Финулу в аптеке и не почувствовала в ней родственную душу. Хоуп была очень хорошенькой, но держалась в тени своего поразительно красивого мужа.
– Симпатичный, правда? – Дельфина как завороженная смотрела на высокого смуглого Мэтта с точеными чертами лица и задумчивыми глазами. – Так ты говоришь, он – последнее приобретение миссис Хедли-Райан?
– Боюсь, что так, – грустно сказала Мэри-Кейт. – Сомневаюсь, что бедняжка Хоуп об этом догадывается. Помоги ей господь, она очень одинока, но стесняется в этом признаться.
– Значит, вы хорошо ее знаете? – удивилась Вирджиния. Дельфина засмеялась.
– Хорошо? Да если бы Мэри-Кейт захотела открыть рот, в Редлайоне случился бы второй Уотергейт!
– По-моему, тут очень мило, – сказала Хоуп, обводя взглядом зал.
Пивная ей понравилась – темные стропила, уютные уголки и всякая экзотическая утварь, свисающая с потолка. Человек высокого роста мог бы получить сотрясение мозга, задев головой за котелок для варки раков или старинный предмет садового инвентаря. Мэтт едва не запутался в куске рыболовной сети.
– Мы могли пойти к Финуле, – проворчал он. – Она приготовила боксти, традиционное ирландское блюдо.
– Здесь тоже есть ирландские блюда, – принужденно улыбаясь, ответила Хоуп.
Они уже успели слегка повздорить. Мэтт хотел взять назад свое обещание сводить ее в пивную под тем предлогом, что Фи-нула приглашает их обедать. Но когда она сказала, что ей просто хотелось немного побыть с ним вдвоем, Мэтт поцеловал ее в макушку и назвал себя эгоистичным ублюдком.
Заказав мидии с челночным хлебом и красным вином, они какое-то время сидели молча, глядя по сторонам и привыкая к атмосфере этого места.
Хоуп заметила Мэри-Кейт с двумя женщинами, одной молодой и энергичной, другой пожилой, породистой, элегантной, с серебристыми волосами и печальными глазами. Хоуп хотелось поздороваться, но она не желала им мешать.
– Как тебе сегодня работалось? – вместо этого спросила она мужа. – Я знаю, ты не любишь об этом говорить, но… Мне просто хочется сказать, как я в тебя верю. Ты мастер на такие вещи. У тебя творческий ум. Помнишь тот ужасный план рекламной кампании пенсионного фонда, когда клиенты отвергли восемь вариантов, а ты придумал девятый?
– Да уж, – засмеялся Мэтт. – Клиенты были кошмарные. Но рекламная кампания и роман – совсем разные вещи. Я уже почувствовал это.
– Расскажи, – попросила Хоуп. – Расскажи все! Мэтт взял ее руку и крепко сжал.
– Давай не будем говорить о работе. Я знаю, ты не хотела приезжать сюда, но тут нам хорошо, правда? Это место оказывает на нас обоих благотворное влияние, мы здесь становимся лучше. В Лондоне я сейчас только что вернулся бы домой, а ты была бы измотана работой и возней с детьми.
Хоуп уныло кивнула.
– И злилась бы на тебя за то, что ты опоздал, что ужин остыл и что мне весь вечер было не с кем поговорить.
– А потом ты отправилась бы спать, потому что устала, а я бы остался смотреть спортивные новости, потому что терпеть не мог ложиться в постель и видеть твою спину в той кошмарной розовой пижаме.
Хоуп засмеялась. Эту пижаму она надевала нарочно в те вечера, когда злилась на Мэтта. Так она давала ему понять, что сердится. Это было легче, чем сказать обо всем прямо.
Принесли еду. Мэтт окунул в чесночный соус мидию и поднес ко рту жены.
– Тут чудесно, правда? – с набитым ртом пробормотал он. Хоуп кивнула.
– Да, конечно, но мне трудно освоиться здесь, потому что иногда я чувствую себя очень одинокой, – извиняющимся тоном сказала она. – Я бы с удовольствием работала неполный день. Мне нравится быть с детьми, но знаешь, если больше никого не видеть, становится… скучновато.
Мэтт тяжело вздохнул. Ему не нравился этот разговор. Он вообще в последнее время испытывал сильный стресс: целыми днями бился над книгой, но характер главного героя никак не получался. Сдвинуть роман с места было очень трудно.
– Где работать? – с досадой спросил он. – В магазине? В пивной?
– Не знаю, – ответила Хоуп. – Важен сам факт работы. Я трудилась всю свою жизнь, и мне было тяжело ради тебя бросить работу, но я это сделала, – напомнила она. – Просто я хочу снова получить немного независимости. Через месяц дети пойдут в ясли. Но не знаю, как я выдержу этот месяц в четырех стенах, пока ты пишешь свой роман века. Почему ты не можешь пару дней в неделю писать дома, а мне дать возможность работать неполный день?
– Как я буду писать, если мне придется смотреть за детьми? – нахмурился Мэтт.
Хоуп только махнула рукой.
Весь следующий час они молчали, ели и слушали музыку. Хоуп думала о том, что ей необходимо общаться со взрослыми людьми и быть кем-то, кроме жены и матери. Мэтт не понимал этого. То, что Хоуп хотела чего-то еще, казалось ему предательством по отношению к нему и детям. Он не понимал, что работа придавала Хоуп уверенности в себе. Честно говоря, она тоже этого не понимала, пока не ушла из банка. Без работы она чувствовала себя ничтожеством. Еще немного, и она совсем одичает. Этого нельзя было допустить.
Мэтт угрюмо смотрел на девушек на эстраде и думал о своем романе. Неужели все великие писатели сталкивались с той же проблемой – когда ты не можешь выдавить из себя ни строчки?
– Привет, Хоуп. Рада видеть вас.
Оба очнулись от мрачных мыслей и посмотрели на Мэри-Кейт и двух ее спутниц: элегантную седую леди и эффектную молодую женщину с рыжими волосами.
– Мы уходим: боимся за свои барабанные перепонки… Но сначала я хотела представить вас Дельфине и Вирджинии, – любезно сказала Мэри-Кейт.
Мэтт пришел в себя и вновь стал очаровательным.
– Хоуп, приходите к нам, – сказала Дельфина. – Скоро мы устроим девичник.
У Хоуп защипало глаза, и она благодарно кивнула трем женщинам.
– С удовольствием.
– А ты говорила, что ни с кем не знакома, – заметил Мэтт, когда женщины ушли, помахав им на прощание и пообещав позвонить Хоуп.
– Похоже, она действительно славная, – сказала Вирджиния, прощаясь с Мэри-Кейт и Дельфиной у дверей пивной. – Только очень нервная. Вы правы, Мэри-Кейт, она и в самом деле одинока.
Дельфина улыбнулась:
– Скоро мы это исправим.
8
Сэм сидела на первом совещании по маркетингу в новом году и внимательно слушала последний сингл сексуальной, исключительно женской группы «Жареные бананы» из Бирмингема, штат Алабама. За длинным полированным столом собрались девять человек; перед каждым лежал набранный мелким шрифтом отчет о продажах, блокнот формата А4 и стояла пластмассовая чашка с кофе (поскольку фирменные фаянсовые кружки неизменно исчезали, другого выхода не было).