Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Советская классическая проза » Начало жизни - Борис Олевский

Начало жизни - Борис Олевский

Читать онлайн Начало жизни - Борис Олевский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 51
Перейти на страницу:

— А в кооперации, — воодушевляется Бечек, — можно устроить две семьи.

— Значит, у нас уже двадцать семь.

— А как насчет земли, что в богадельне?

— Замечательно! — говорит Ищенко. Он поднимает к Бечеку свое широкое открытое лицо, и его синие глаза опять глядят дружелюбно. — Стало быть, мы имеем работу для тридцати семей.

Поднявшись, Ищенко повторяет, что нужно в первую очередь взяться за фабрику, но не успевает кончить, как замечает меня.

— Ко мне? — удивляется он.

— Да. Вы меня звали.

Бечек оборачивается. Только что, когда разговор шел о стульях, он был весел, а увидев меня, вдруг мрачнеет почему-то. Ему, видно, неприятно, что я слышал, как его бранили.

— Я звал? — переспрашивает Ищенко.

— Да… Товарищ Ходоркова сказала… Товарищ Каминер… — показываю я на Бечека.

— Вы его вызывали, товарищ Ищенко, — подтверждает Бечек. — Это Ошер.

— A-а? Так это ты Ошер? — весело вскрикивает Ищенко. — Что же ты молчишь?

У Бечека становятся большие глаза.

— Герой! — кричит Ищенко. — Герой! — и предлагает сесть.

Смущенный, сажусь и точно падаю в колодец. Какой-то странный стул — низкий, широкий, мягкий. Я в нем утонул и вижу только лоб Ищенко и его русые волосы. Под столом замечаю еще полосатые брюки и ноги в желтых сандалиях.

— Где ты там? — спрашивает Ищенко, перегибаясь через стол. — Отчего я тебя раньше не знал?

— А я вас знаю, — задираю я к нему голову.

— А если знаешь, — говорит он полуобиженно, — почему не приходил? Это ты мосты взрываешь?

— Какие мосты? — вздрагиваю я и еще глубже опускаюсь в кресло. Я чувствую, что покраснел до самых ушей. Удрать, поскорее удрать! Откуда он знает, что мы с Рахилью были под мостом? — Шел дождь… — бормочу я и опускаю глаза. — Гром гремел… Она спустилась со мною под мост…

— Кто — она? Разве с тобой была девочка? — Ищенко пытается посмотреть мне в лицо, но я отворачиваюсь.

— Да. Рахиль… Была гроза…

— Какая Рахиль? — Ищенко пожимает плечами и выпячивает губу. — Что такое он говорит?

Бечек наклоняется к Ищенко и шепчет ему на ухо:

— Он расстроен. У него дедушка умер. — Затем, видимо, желая успокоить меня, он ласково спрашивает: — Ты с кладбища, Ошер?

— С похорон. — Я ухватываюсь за смерть дедушки, как утопающий за соломинку. — И на могиле Велвела… и у Ары был.

— Ага! — Бечек расстегивает пиджак, и я замечаю под растрепанной подкладкой в боковом кармане браунинг. — Был на могиле Велвела?

Ищенко подходит ближе и, положив мне руку на плечо, говорит, что дедушка у меня уже старенький и довольно мне тужить. Затем рассказывает, что в городе на партконференции он встретился со своим приятелем из Василькова.

— Он тебе, Ошер, передал привет. Его зовут Магид.

— Магид? — вскрикиваю я. — Магид!.. — И вся печаль, все смущение мое мгновенно исчезают.

— Да, Магид. Он мне рассказал, как вы взорвали железнодорожный мост.

— Ты? Ты взорвал мост? — восклицает ошеломленный Каминер.

— Мост… — повторяю я за Бечеком, хотя все еще не понимаю, чего от меня хотят. Наконец, спохватившись, говорю: — Это Магид. Я только вертел катушку — и мост взорвался.

— Да, я знаю, — говорит Ищенко. — Ты ведь тогда маленький был. Сколько тебе было?

— Десять лет! — кричу я. — И немцы взлетели. Кругом рвалось. И мы обнялись с Магидом.

Я уже не могу остановиться. Не переводя дыхания я кричу, что люблю Магида, что хочу быть таким, как он, таким, как Ходорков, как мой брат Ара.

— Конечно. А может быть, и больше Магида! — говорит Ищенко.

Я пододвигаюсь ближе к нему и говорю:

— Вот только кончу школу — тоже стану таким, как они. А если не будет войны, я буду работать. Мне очень хочется стать рабочим. Скорей бы уж кончить школу!

— Значит, ты хочешь стать рабочим? — переспрашивает Ищенко, поглядывая на меня.

— Очень!

— А сколько тебе лет?

— Четырнадцать! — говорю я и не гляжу Ищенко в глаза, потому что мне только немногим больше тринадцати.

— А если тебе сейчас дадут работу, пойдешь?

— Конечно! Сию минуту!

— Слушай, Каминер, — улыбаясь, говорит он Бечеку, — из этой старой калоши, кажется, ничего не выйдет. Может быть… Как ты думаешь? Эти парни могут горы свернуть.

Не знаю, о чем Ищенко спрашивает у Бечека, но чувствую, что это имеет какое-то отношение ко мне, и не спускаю глаз с Бечека.

Бечек мнется, поглядывает на Ищенко. У меня начинает сильно колотиться сердце.

Каминер говорит, что у моего отца работа есть. Но все же это было бы полезно.

— Слышишь? — обращается ко мне Ищенко.

— Слышу.

— Но работа эта важная! — говорит Ищенко и грозит мне пальцем.

— Важная, — повторяю я за ним, и у меня захватывает дыхание.

— Пошлем тебя на почту, распространять газеты.

— Газеты… — восклицаю я, и мне уже не сидится на месте.

Я выхожу вместе с Бечеком. Он берет меня под руку. Уже выйдя на лестницу, я вспоминаю, что не попрощался. Вырываюсь и мчусь обратно. Распахнув изо всей силы дверь кабинета так, что мужеподобная женщина отскакивает в сторону, я кричу на весь партком:

— До свиданья, товарищ Ищенко!

— Что? — не понимает он.

— До свиданья! — повторяю я снова и удираю.

Потом я догоняю Бечека, и он заявляет:

— Я всегда говорил, что из тебя выйдет толк.

Бечек принимается мне что-то говорить про стулья, но я ничего не понимаю. Мне хочется говорить, кричать, беситься, но я сдерживаю себя: не хочу, чтобы Бечек посчитал меня мальчишкой. Я совсем забыл, что умер дедушка и мне нельзя веселиться. Отец с матерью уже отсиживают траурную седьмицу.

Прощаюсь с Бечеком, говорю ему, что мне надо домой. Но в дом я не захожу, хоть и очень голоден. Беру у лавочника в долг медовых пряников — всяких лошадок, птичек, кошечек — и потихоньку, чтобы не скрипнула дверь, вхожу в наш сарай, оттуда забираюсь на чердак и там принимаюсь на соломе прыгать как бешеный. Но чердак у нас выложен досками редко, и я чуть не вывихнул себе ногу.

Напрыгавшись, я валюсь на солому; пожевывая пряники, гляжу на пыльные лучи, пробирающиеся сквозь дырявую кровлю, и хохочу, хохочу так, что в конце концов пряник застревает у меня в глотке.

РАБОТА

Прошло целых три дня, пока я получил в профсоюзе направление на работу в почтовой конторе.

Красный каменный домик почты стоит в самом конце базарной площади. Толстая телеграфная проволока на высоких, стройных столбах, шагающих откуда-то издалека, здесь обрывается. Хоть я уже взрослый, все ж могу часами стоять, приложив ухо к телеграфному столбу, и слушать, как гудят провода, идущие к нам из большого, далекого и незнакомого мира.

На почту я всегда вхожу на цыпочках. Я могу здесь простоять бог знает сколько и смотреть сквозь проволочную сетку, как начальник почты Дударев штемпелюет письма, поднимает и опускает ручку сверкающего телеграфного аппарата, и как этот аппарат, постукивая, чертит точки и тире на узенькой бумажной ленте.

С еще большим трепетом, чем обычно, подошел я к открытому окошечку сегодня. Посмотрев вокруг себя и набравшись смелости, я сказал, подавая направление из профсоюза:

— Товарищ начальник.

— Сейчас.

Дударев лениво взял бумажку и, нацепив очки на мясистый нос с бородавкой, принялся разглядывать меня. Сквозь очки его глаза кажутся мне огромными. Потом, опустив голову и наморщив лоб, он стал читать. На шее, у жесткого белого воротничка, собралась уйма складок, щеки обвисли, как у старого мопса, и это придало начальнику почты значительный вид.

— Просим! — сказал он вдруг, поднялся и, разгладив густые усы, плотно прикрывающие рот, распахнул дверку в проволочной перегородке. — От Ищенко?

— От Ищенко.

— Пожалуйста! — Он поклонился и представился: — Дударев Вадим Николаевич. — При этом он подал мне руку и, улыбаясь, повел к себе.

Я немного смутился. Мне непонятно, зачем он назвал свою фамилию, имя и отчество.

— Я знаю вас, — ответил я и тоже поклонился, однако глаза опустил, так как посетители за перегородкой принялись глазеть на нас.

— А вас как зовут?

Впервые меня называют на «вы».

— Ваше имя? — настаивает Дударев.

— Ошер.

— А отчество?

— Элевич.

— Ошер Ильич, значит! — И он усаживает меня.

Но сижу я как на иголках.

— Меня зовут Ошер, — повторяю я.

— Очень рад, Ошер Ильич. — И он заявляет, что ему очень приятно работать с нынешней молодежью.

— Очень… — говорю и я. — Мне тоже приятно работать с молодежью.

— Как, как? — не понял он.

Хорошо, что кто-то постучал в окошечко. Начальник крикнул посетителю «сейчас», а мне сказал «извините», хотя ничего худого мне не сделал. Но к окошечку он так и не подошел, а стал подавать мне квитанционные книжки, ценники на газеты и плакаты.

1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 51
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Начало жизни - Борис Олевский торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Вася
Вася 24.11.2024 - 19:04
Прекрасное описание анального секса
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит