Чёрная кошка - Станислав Говорухин

— Почему?

— Плохой человека был… Рабочие поймали медвежонка в тайге. Целый год жил у нас, в артели. Здоровый стал! Но добродушный, еду брал из рук…

Приезжает к нам парторг из управления. Решил поиграть с медведем. Тот его погладил лапой по лицу.

— Сильно?

— Да как тебе сказать… Жена не узнала.

Понаехала милиция, кто-то из парткома, следователь… Все записали… Медведя велели расстрелять. А у нас был один грузин, особенно любивший мишку…

— Как расстрелять, что расстрелять… — возмутился грузин. — Он вам Тельман, что ли?

Спрашиваю у Вадима:

— Так и не выполнили приказ?

— Нет, конечно. Отвезли в тайгу, подальше, чтобы обратно дорогу не нашел. Там выпустили…

Был у Вадима в артели рабочий. Любил вставлять в разговор всякие ученые слова.

Например, говорил так:

— Ты мне, падла, все дисканально объясни…

Все это Туманов рассказывал нам с Володей Высоцким длинными ночами в квартире на Малой Грузинской. Многие рассказы Вадима легли в основу песен Высоцкого: «Побег на рынок», «Речка Вача»…

Как-то Вадиму передали, что с ним хочет встретиться человек, с которым он вместе сидел — Вася Корж. Отсидел этот Вася Корж, почти без передыху — 54 года!

Чемпион мира, можно сказать…

И вот приезжает этот Вася Корж в гости к Вадиму (было это в начале 90-х). Входит в квартиру и прямо с порога говорит:

— Ну, как тебе, Вадим, нравится нынешний беспредел? Вот, суки, какую страну сотворили… приблатненно-верующую!

 Глава четвертая. Миниатюры 

Жизнь полна удовольствий

Сергей Иосифович, муж моей родной тетки Александры Афанасьевны, помню, говаривал:

— Очень просто доставить себе удовольствие. Высунь ногу из-под одеяла, а когда она замерзнет, сунь ее обратно.

Жизнь полна удовольствий. 

Школьницы

Город Каменец-Подольский на Западной Украине. Кинематографисты его очень любят. Живописный, старинный, не очень изуродованный хрущевско-брежневским строительством. Через город течет речка Смотрич, быстрая, шумная.

Сидим с приятелем в кафе. За соседним столиком две девицы, школьницы, 9-й — 10-й класс.

— За что она тебе двойку поставила?

— Вызывает к доске. «Покажи мне речку Смотрич». «Вон она» — показываю за окно. А она мне херак — и двойку. Не, ну, скажи, Лен, я не права? Высунь хлебало из окна и посмотри. Нет, покажи на карте…» 

На Волге

Васильсурск. У пристани стоит «Юрий Долгорукий». Снизу, шлепая колесами по воде, подходит «Спартак». Я этот пароход еще с детства помню, внутри он весь отделан дорогим деревом, запах какой-то особенный. 1979 год, а по Волге еще колесные пароходы ходят: «Спартак», «Память товарища Маркина»…

«Спартак», тяжело дыша, прогудел простуженным басом, подошел к пристани. Ошвартовался к борту «Долгорукого».

Уборщица, что драит палубу на дебаркадере, бормочет под нос:

— Намаялся сердешный. Вот где шлялся?! По расписанию — в шесть, а сейчас девять… 

Кузьмич

Кузьмич. Губернатор Пензенской области, Василий Кузьмич Бочкарев.

Простоватый, хитрый, но умный и до жути обаятельный. Ездим с ним по области; он костерит на чем свет стоит федеральную власть, ну и, конечно, нас, депутатов.

— Пока мы с этой… (тут многоточие) федеральной властью больницу построим, пройдет лет семь. Мы тут все в Пензенской области передохнем, останутся одни депутаты с большими зарплатами…

Потом сидим за столом, пьем водку «Кузьмич».

Кузьмич опять ругается:

— Раньше секса не было, а дети рождались. Теперь кругом один секс, а детей — нету…

Протрезвел

Актриса Маша Аронова рассказывает: Мой брат — чудесный человек, но как выпьет — всех святых выноси! Однажды приходит домой пьяный, говорит жене: дай мне собаку, пойду, погуляю. Взял таксу под мышку и пошел на улицу. Потом рассказал мне:

— Думаю, черт, как неудобно. Соседи в гости зашли, а я в таком виде. Прогуляюсь по большому кругу, чтобы хмель выветрить… Гулял минут тридцать, возвращаюсь, подхожу к двери, думаю — ну, кажется, теперь я в порядке. И вдруг вижу: такса моя — как была под мышкой, так там и осталась. 

Борис Сичкин

Один из остроумнейших людей, каких я знал. В кино его почти не использовали. «Я из Одессы, здрасьте…» — таким его помнят зрители постарше; в каком-то фильме он исполнял куплеты с этим рефреном.

Хрущев как-то пообещал: «В 80-м году нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». Поверил Хрущеву только Сичкин. С серьезной мордой, очень убедительно он говорил: «В 80-м году каждая советская семья будет иметь свой собственный… буй на Черном море».

Как-то в Одессе нас пригласили в гости. Приехали в новый район. От машины до подъезда грязь непролазная. Сичкин идет впереди, осторожно переставляет с сухого островка на островок длинные ноги; слышу, бормочет:

— Если бы я знал, что здесь такие «грязи», я бы всю семью привез отдыхать…

Потом на кухне уговаривал молодую раскормленную одесситку:

— Лора, я весь ваш. Вот моя грудь, располагайтесь на ней. Приезжайте с детьми, отдыхайте… 

Бихайлю

Негра Джима в «Томе Сойере» у меня играл Бихайлю, студент университета Дружбы народов. Очаровательный и остроумный негр. Поскольку никто не мог запомнить его имени, знакомился он так — протягивал свою черную, а с внутренней стороны сиреневую, ладонь, и говорил:

— Африкан Африканыч…

И через паузу:

— Чернышевский.

Кино в деревне

71 год. Готовлюсь к съемкам «Робинзона Крузо». Послал ассистента, Володю «Пушкина» (такое у него было прозвище) на север Вологодской области — там долбленые лодки, они годились бы нам под индейские пироги; чуть только додекорировать.

«Пушкин» возвращается с лодками, рассказывает: вся деревня пьяная, все говорят матом — бабы, мужики, дети. Вечером кино, клуб битком, на полу перед экраном сидят дети. Выходит пьяный киномеханик:

— А ну, всем детям до шестнадцати лет выття к …беней матери!

Бабы зашумели:

— Да ты чо, Николай, ты чо?! Чо выття-то?

— А то выття, что кино все сплошь про …блю!.. 

Согласно массе партбилета

Есть остроумные ответы. Но бывают и остроумные вопросы.

Космонавт Алексей Леонов вышел в открытый космос…

По возвращению на Землю, выпивает с друзьями. Кто-то его спрашивает:

— Лешка… Вот ты вышел в открытый космос… И фал… отстегнулся… В корабль ты уже не попадешь… У тебя в кармане партбилет. Если ты бросишь его, реактивная сила оттолкнет тебя назад, к кораблю, согласно массе партийного билета…

Скажи честно, бросил бы?

Херарда

Снимался как-то у нас студент-испанец. Худющий, кожа да кости. Звали его Херарда. Что-то типа Херарда Фернандес…

Дело было в украинской деревне. Одна хохлушка смотрит на него жалостливо:

— Який же ты худый, хлопчик. Пойдем, я тебя борщом нашим украинским угощу…

Пришли в хату.

— Як твое призвыще, сыночку?

— Херарда. Можно просто Хера.

Хозяйка всплеснула руками:

— Это шоб ридна маты от так свою ридну дытыну назвала! 

Кто у нас не работает, тот не ест

1982 г. Был с писателем Аркадием Сахниным в ЦК КПСС. Он пробивал свою книжку, я — за компанию. И позавтракать…

Буфет ЦК поразил изобилием. В наше-то голодное время… Икра, крабы, даже сигареты «Мальборо», которых днем с огнем не достать. И все даром. Мы набрали два полных подноса и заплатили… 4 рубля 20 копеек.

Сахнин говорит:

— Это еще не тот буфет. Тот — для завотделов — наверху. Тебя бы кондрашка хватила, если бы увидел. А есть еще третий… Я и сам там не был…

Я тут же вспомнил анекдот.

«Плакат на здании ЦК КПСС: «Кто у нас не работает — тот не ест!»

Прихожу домой, рассказываю жене. Галя спрашивает:

— А у кого вы там были?

— Да какая тебе разница, все равно никого не знаешь. У помощника Пельше… Ты знаешь, кто такой Пельше?

Подумала секунду.

— Один из главарей?..

Сталинград

1976 год. Стоим мы как-то с артистом Володей Паулусом в гостинице «Ялта», ждем лифта. Гостиница тогда только строилась, функционировала на одну треть. С лифтами — беда, ждешь по полчаса, в тесную кабинку на 6 персон набивалось человек по 12.

Подходит лифт, в нем шесть пожилых немцев. Сразу видно — путешествуют по местам боевой славы. Собрались мы шагнуть в лифт, а один немец, вытянув в запрещающем жесте руки, зашипел:

— Sechs, sechs…

Мол, шестеро нас, больше не положено. Ладно, мы отступились. Но когда створки дверей закрывались, Паулус одними губами, но слышно, произнес: