Некромантия. Задачи и упражнения - Мара Вересень

Половину отведенного на сборы времени я потратила на то, чтобы вернуть своему лицу нормальный цвет. Поднять волосы, как советовала хозяйка ателье, было недолго. Я переживала из-за туфель. Единственные удобные покоились под Закатным мысом. Но вместе с приготовленным на стойке платьем я нашла обувную коробку и записку: “Считай, воскресил твоих утопленниц, я теперь тоже немного некромант. А.” Туфли были той же модели, только в тон к платью. И как после таких подарков не засиять? И я сияла.

Платье легло второй кожей, посверкивали в прическе золотистые искры шпилек, в ложбинке между ключиц теплым солнцем грела янтарная капля. И, как он и просил, я надела браслет. В зал мы вошли вместе. Я на мгновение ослепла от света. И тишины.

– Тьен Эфар, Альвине Валар, старший сын дома Эфар. Мажиния-веда Ливиу, Митика Лукреция, старшая дочь, индис дома Эфар, – возвестили о нашем появлении.

– Приветствую дом Фалмари, Света и Мира, – это мы вместе говорили. Альвине меня весь путь до бального зала учил произносить это на Изначальной речи, и я жутенько трусила, что собьюсь или перевру тональности (сами знаете, как у меня с музыкой), но мы на удивление хорошо прозвучали.

Удостоившись благосклонного кивка хозяина и хозяйки Фалмари-мар, мы отошли в сторонку.

– Все, – лучился улыбкой Альвине, – можешь выдохнуть, дамы зеленеют от зависти твоему платью, вот, примерно, как ты, когда выскочила из магмобиля, а меня раздувает от тщеславия, потому что первый танец будет мой. Ведь будет?

– О, поверь, лучший способ отомстить тебе за дорогу – отдавить все ноги, которые у тебя есть, и те, которых нет, но ныть будут, как настоящие, – в ответ рассмеялась я.

И смех замер на вдохе. Меня развернуло ко входу, как сбившееся заклятие без опоры к ближайшему темному источнику. Там, за тяжелыми резными створками был океан силы, ветер в ладонях, мой якорь и дыхание… Мар…

Сначала упала стеной глухая тишина, отрезая меня от мира, от него, потом распахнулись двери, кто-то назвал имя, и он вошел.

Красивый, улыбающийся.

Чужой.

Отпустите, отпустите, отпуститедайтеуйти…

Холодно…

Мне холодно…

Где ты?

– Я здесь, мелиссе, я здесь… Обопрись на меня, тише, тише, сердце мое… Тише… Смотри на меня, сейчас не будет так больно… Дыши… Я здесь, я всегда здесь… буду… где-то… Только дыши…

Глава 11

Наверное, со стороны могло показаться, что наследник Эфар настолько очарован своей невестой, что послал приличия лесом и, склонившись к ушку избранницы, шепчет приятности, нежно прижимая ее к себе обеими руками. А она, вот бесстыдство, прильнула к нему спиной, откинула голову на грудь, глаза прикрыла и едва дышит, чтобы ни слова не пропустить. Губы чуть приоткрыты, словно поцелуя ждет. Наверное…

Хотелось бы мне на это посмотреть, должно быть, дивной красоты картина: он прекрасен, она в шикарном платье… Вот только кроме этих его рук меня больше ничего не держало. Ах да, еще голос, звонкий и тонкий, как бритва, он мешал, не давая мне соскользнуть в спасительную тьму, за грань. А мне так хотелось, потому что там – не больно. Не больно, не больно, мне не…

Отпустило.

Я открыла глаза и увидела два бирюзовых омута со сверкающей золотой кромкой. Альвине моргнул, золото пропало и осталась только бирюза.

– А теперь быстренько сделай вид, что смущена.

– Как?

– А вот так, – вкрадчиво проговорил он, и у меня небо защекотало, как будто по нему языком провели… ооох… краска бросилась в лицо.

– Изумительно вышло, солнышко.

“Солнышко” меня добило и ведьминская суть полезла наружу.

– То есть заблокировать парочку неприятных воспоминаний это ужас какое фу, а манипулировать сейчас моими эмоциями нормально?

– Не совсем, но ты стоишь сама, не рыдаешь, сверкаешь на меня глазами и даже злишься. И последнее – совершенно самостоятельно. А теперь извини, мне нужно выйти. Я вернусь очень быстро и мы больше не будем шокировать цвет эльфийского сообщества. Хотя, если подумать…

Альвине прищурился, на губах дрогнула озорная улыка, потом он чуть склонил голову и развернувшись, направился в сторону, где за рядом резных колонн, скрытые портьерами были окна и выход на террасу. Проходя мимо одной из колонн, он на мгновение замедлил шаг и… покачнулся? Нет, просто коснулся пальцами светлого камня. Надо было хоть “спасибо” сказать… Вернется – скажу. За то что злюсь, сверкаю, не рыдаю. И все сама. Я очень самостоятельная. Вокруг меня – невероятно хрупкая, как тонкий хрусталь, стена спокойствия. Главное, резких движений не делать, и все будет хорошо. Сейчас бы сбежать, но это будет подло, я же ему танец обещала.

О взгляд Фалмареля я запнулась, как о внезапно выскочивший под ноги камень. Старейшина сейчас был невероятно похож на мою костяную сову: белое лицо с угловатыми, но невероятно гармоничными чертами, и глаза-опалы. Наблюдает.

Кто-то еще смотрел. В спину. Почему все во мне дрожит… Даже оборачиваться не… Мрак и бездна…

– Добрый вечер. – Вышло неплохо, хотя чуть громче, чем задумывалось.

Остановился в двух шагах, как раз у границы моего пузыря, прожег чернючими глазами.

– Где твой магфон? Я звонил… не знаю сколько раз.

Где мой… Тьма… Кажется, он остался в кармане куртки, свалившейся с бортика аэростата. И за всеми событиями и впечатлениями мне и в голову не пришло, что его со мной нет. Стоп. Он звонил? Зачем? Сердце кинулась вскачь, эндорфины расцветили мир радугой, а возведенная Альвине стена хрупнула, как яичная скорлупа, но пока (пока!) стояла.

– Зачем?

– Предупредить про Арен-Тана и пространное дополнение к кляузе от Есмала. Вы бы ещё тролля в круг поставили!

Он меня сейчас отчитывать собрался? Серьезно? Останься у меня мои совиные крылья, уже бы когти на руках лезли от бешенства, а так только синим в глаза плеснуло.

– Там как-то не было времени кастинг устраивать!

– Эльфиров по кустам ловить было время?

– Дан, скотина…

– Не отрицаю, но у Лодвейна хватило ума позвонить и все рассказать. И про ваши детективные игрища и про странные подарки, а не молчать и лезть голой ж… без поддержки к аномальному темному истоку!

Мы шагнули навстречу одновременно. Под ногами жалобно хрустнули осколки спокойствия.

– Так вот с чьей легкой руки он за мной таскался! – прошипела я, до боли в ладонях сжимая немеющие пальцы.

– Моего камня и