Номер Два. Роман о человеке, который не стал Гарри Поттером - Давид Фонкинос
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все, кто проиграл громкие медийные конкурсы, пережили те же мучения: провал, ощутимый еще острее из-за постоянно лезущей в глаза картины торжества победителя. Конечно, они часто слышали: «Как здорово, что ты добрался до финала!» Какая глупость: никто не может радоваться, промахнувшись, когда цель была так близка. Лучше уж всегда оставаться в тени, чем едва не попасть в лучи прожекторов. Горечь усугубляется десятикратно. Отвергнутый погружается в глубины всеобщего безразличия, в то время как лауреат попадает в центр ослепительного внимания. Если Гонкуровская премия по масштабу общественного внимания и не равняется поттериане, переживания проигравших вполне сравнимы.
Несколькими неделями позже Мартин принял на работу очередную Номер Два – несостоявшуюся «Мисс Франция». В 1987 году она уступила титул Натали Марке, которая позже стала супругой знаменитого телеведущего. Обычно победительницы пребывают в лучах прожекторов на протяжении одного года. Таким образом страдания проигравшей обычно ограничиваются этим периодом, после чего соперница исчезает из медийного пространства. Но тут этого не случилось, Натали Марке даже приняла участие в реалити-шоу. Вот почему, как и некоронованный писатель, первая вице-мисс Франции 1987 года желала спрятаться в тени картин.
Мартин был потрясен: он мог взять на работу братьев и сестер по страданию. В их поведении не чувствовалось желчной озлобленности, только желание на несколько часов в день защититься от натиска современности. Соискателю, вошедшему в его кабинет, предстояло пополнить коллекцию. Прежде чем присесть, Карим тревожно огляделся. Чувствовалось, что он постоянно настороже. Пробежав его резюме, Мартин спросил:
– Вы актер?
– Откуда вы знаете?
– Тут написано…
– Вот черт, я, наверно, отправил старое резюме. Я решил бросить.
– Но ведь вы сыграли в нескольких фильмах. Вас ждала многообещающая карьера…
– Да, но с этим покончено.
– И вы хотите стать музейным смотрителем?
– Да. Мне хочется быть в таком месте… которое… как бы сказать… Не знаю, здесь обо всем забываешь.
– Это я могу понять. Но все не так просто. Здесь много народу, нельзя расслабляться…
– Могу себе представить…
– Можно задать вам один вопрос?
– Вы только это и делаете с самого начала.
– Да, конечно… Я имел в виду вопрос более личного порядка…
– Давайте.
– Кто занял ваше место?
– Что? – задохнулся ошеломленный Карим.
– Кто занял ваше место?
– Но… Но… Почему вы так говорите?
– Роль… кто ее получил?
– Но…
– В каком фильме?
– …
– Вы можете все мне рассказать.
– Не знаю, почему вы мне все это говорите… – пролепетал Карим.
Повисла пауза, во время которой молодой человек не знал, что и думать. Мелькнула мысль, что здесь работает скрытая камера. Нет, быть такого не может. Он пришел сюда по собственной инициативе; никто не мог заранее подстроить подобный трюк. Очень дружески Мартин повторил, что Карим может все ему рассказать, это останется между ними. Тот наконец решил открыться:
– «Пророк». Это был «Пророк»… фильм Жака Одиара[56].
– И вас оставалось только двое, я полагаю?
– Ну… да… Но как…
– Я знаю.
– На самом деле я не очень люблю об этом говорить.
– Понимаю.
– …
– Может, перейдем на «ты»? Мы почти одного возраста, – предложил наконец Мартин.
– Ладно.
– А другой актер, как там его звали?
– Та… хар… Мне не хочется произносить его имя…
– Да, и это понимаю.
– К тому же он получил двух «Сезаров»[57]. Меня с души воротит…
Впоследствии Мартин расскажет свою историю Кариму. Тот будет потрясен: оказаться за бортом «Гарри Поттера» – куда более жестокий провал, чем его собственный. Ему вдруг покажется, что перед ним «нулевой пациент» общего недуга. А на тот момент Мартин продолжал вытягивать из Карима подробности. Молодой актер, в точности как сам Мартин, вначале ни на что не претендовал. Жаку Одиару он попался на глаза в фильме, где Карим играл небольшую роль, и режиссер решил на него посмотреть. Во время первой встречи они просто поговорили; между ними проскочила искра, и Карим ушел, пытаясь побороть охватившее его возбуждение. Одиар уже приобрел огромную известность. Он сделал несколько прогремевших фильмов, таких как «Никому не известный герой» и «Мое сердце биться перестало». Работа с ним была не только мечтой любого актера, это могло изменить весь ход карьеры, а то и жизни.
Для Жака Одиара поиск исполнителя в новом проекте стал настоящим вызовом. Ему нужно было найти совершенно новое лицо. Через несколько недель кастинга остались два актера, и режиссер оказался перед непростым выбором. Он колебался, раз за разом делал пробы то с одним, то с другим. Карим говорил о том времени как об эйфорическом и в то же время тревожном. Он изучил все, что мог, о тюремном мире, отработал походку, говор; он всерьез поверил в перспективу и был готов на что угодно, лишь бы получить эту роль. Это был шанс его жизни; роль была написана для него, он больше не сомневался. Казалось, на Одиара произвело впечатление страстное желание молодого актера, однако в конечном счете режиссер выбрал Тахара Рахима. Кто это? Никто о нем никогда не слышал. И этот незнакомец только что украл у него мечту. У Карима началось то, что он в конце концов определил как депрессию. Он неделями не вылезал из постели, неотступно размышляя о подлом повороте судьбы. Близкие старались его подбодрить. В конце концов, главное – Одиар его заметил. И наверняка возьмет в следующий фильм. Конечно, окружающие пытались его утешить из лучших чувств, но чем это могло ему помочь? Карим в одиночку снова стал карабкаться вверх по склону и почувствовал себя лучше. Снова начал ходить на кастинги, старался заставить себя действовать. Но, как и Мартина, его накрыло то, что можно назвать второй волной. Обратный поток прибоя еще более жестоко затянул его в водоворот поражения.
В мае 2009 года «Пророк» стал сенсацией Каннского фестиваля. Все только и говорили об ошеломительном открытии, коим явился молодой исполнитель. Через несколько месяцев он получил двойную премию «Сезар» – и как лучший актер, и как самый многообещающий. Это было невероятно. Редко чья-то карьера начиналась с такого взлета и при таком единодушном одобрении. Каждая частица успеха Тахара Рахима еще больше втаптывала Карима в землю. Он чувствовал, как его охватывают ярость и отвращение. Хуже того, собственная мать забыла в гостиной глянцевый журнал
