Номер Два. Роман о человеке, который не стал Гарри Поттером - Давид Фонкинос
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты ведь знаешь: если возникнет какая-нибудь проблема, только позвони, и я сразу же прилечу, – сказала Жанна, перед тем как пройти таможенный досмотр.
– Да, мама, я знаю. Ты уже говорила.
– Верно, верно.
– Ладно, ступай. Ты так опоздаешь на самолет.
– Уже иду, дорогой. Мне будет так тебя не хватать.
– Мне тебя тоже, мама.
– Я позвоню, как только прилечу.
– Да.
– Ах нет, у тебя ведь будет уже ночь. Не хочу тебя будить.
– Отлично, тогда позвони позже.
– Лучше я подожду, пока у тебя будет утро… Но тогда для меня уже будет поздно…
– Мама! Ты правда опоздаешь…
– Уже иду, хорошо…
– Я люблю тебя.
– И я тоже тебя люблю.
Они надолго замерли, обнявшись. Потом Жанна переступила порог. Двигаясь на посадку, она то и дело оглядывалась. Вновь и вновь они посылали друг другу прощальные знаки. Прямо перед тем, как Мартин пропал из виду, она подумала, что он действительно похож на отца.
11
С другого конца зала, где сидел Мартин, смотрительница лет двадцати время от времени бросала на него взгляды. Похоже, их рабочие часы совпадали. Не слишком привычный к общению – очень мягко говоря, – Мартин отворачивался. Такое поведение показалось ей трогательным. Она вообразила великого скромника с насыщенной внутренней жизнью. Матильда – так звали девушку – в конце концов подошла и просто спросила, нравится ли ему здесь. Мартину понадобилось несколько долгих и удивительных секунд, чтобы найти ответ на этот безобидный вопрос. Он не только начисто утратил навык ведения обычной беседы, следует уточнить еще кое-что: девушка показалась ему очаровательной. Сколько раз, бродя по царству своего одиночества, он мечтал встретить ту, которая полюбит и поймет его. Но сейчас дело застопорилось, потому что он по-прежнему не осмеливался на нее посмотреть. А поскольку она обратила на это его внимание, он был вынужден поднять голову, хотя и не без некоторого усилия. Она стояла рядом, ужасающе близко.
С того дня она подходила к нему очень часто. Мало-помалу они познакомились ближе. Матильда приехала из Бретани и, похоже, очень гордилась своими корнями. Студентка Академии изящных искусств, она работала в музее, чтобы хватало денег на парижскую жизнь. Однажды она поделилась своим восхищением Камиллой Клодель. Произнесла длинный взволнованный монолог, восторгаясь тем, как Изабель Аджани воплотила эту роль в фильме[48]. Их общение начало принимать более конкретные формы. Узнав, что Мартин не продолжил учебу, Матильда поинтересовалась почему. Не зная, что сказать, он в конце концов пробормотал:
– Я сейчас пишу книгу.
Ответ и впрямь сработал с пугающей эффективностью. Матильда мгновенно прониклась, поняла его выбор, и вопрос был снят. Одна неувязка: Матильде захотелось узнать побольше о будущем произведении. Соответственно, Мартину пришлось составить в голове и как бы набросать план романа, которого он не писал. Но в одном сомнений не оставалось: куда больше любой литературы его привлекала сама Матильда. Почему он жил, не прикасаясь к красоте? Ладно, чтобы защититься. Но теперь Мартин предпочел бы страдать вместе с этой девушкой, нежели продолжать жить в безболезненном одиночестве.
По правде говоря, знакомство пошло Мартину на пользу. Почувствовав, что Матильда его оценила, он начал развивать лучшую версию самого себя. Он был забавным парнем, полным очарования и реально широко образованным. Однажды вечером их прогулка завершилась поцелуем. Мартин унес этот поцелуй в свою каморку; комната показалась ему слишком маленькой – она не вмещала то, что он только что пережил. На следующий день Мартин с Матильдой решили провести субботний вечер вместе. Возможно, они займутся любовью. Конечно же, Мартин нервничал: ведь это станет его первым разом. У Матильды опыта было куда больше. Она на родине, в Крозоне, три года прожила с соседским парнем по имени Лоик, но предпочла порвать с ним перед тем, как перебраться в Париж, объяснив, что не верит в отношения на расстоянии. А правда заключалась в том, что она не могла представить себе жизнь с парнем, который считает, что Боттичелли – это сорт макарон.
В итоге они встретились у Матильды, в ее студии, словно прямиком сошедшей со страниц каталога «Икеа». Приглушенная атмосфера, легкий джаз фоном; они выпили по банке пива, сидя на краешке деревянной кровати. Девушка иногда отходила к окну, чтобы покурить; завитки дыма на мгновение неподвижно замирали в проеме. Пришел момент, когда наилучшей формой беседы стали поцелуи. Сердце Мартина лихорадочно забилось; он не мог поверить, что настолько счастлив. Но как раз в ту секунду, когда они укладывались в постель, он заметил стопку книг. Почему он не заметил их раньше? Теперь это бросалось в глаза.
И…
Да.
Он увидел экземпляр «Гарри Поттера».
То, чего не может быть.
Это была «Тайная комната» – название, удивительно соответствующее моменту. Мартин попытался справиться с накатывающей волной депрессии, но ему не удалось. Это неожиданное вторжение, и как раз когда он был так счастлив, совершенно его ошеломило. И он дал задний ход.
– Все в порядке?
– Да… Да…
– Знаешь, так бывает. Это даже нормально, что ты нервничаешь. Я ведь тоже… – попыталась успокоить его Матильда.
Но ничего не поделаешь, мысли пошли вразнос. Давнее фиаско снова нависло над Мартином, насмехаясь и проникая во все укромные уголки, где еще таилось счастье. Он хотел изгнать это чувство, оно было абсурдно; что может быть нормальнее, чем держать дома одну из книг «Гарри Поттера»? Но нет, это было как наваждение. Матильда что-то говорила, но слышал он уже не ее. В голове вновь звучали слова Дэвида Хеймана, объявляющего, что выбран не Мартин. Картина детского унижения затмевала настоящее. Все как всегда. В мозгу возник чудовищный гул, зрение помутилось. Его бросило в жар, в сильнейший жар. Матильда хотела ему помочь, но он пролепетал, что должен уйти.
– Что? Но так же нельзя… – выдохнула она.
Мартин даже не в силах был ответить. Он встал и вышел из квартиры.
12
Все воскресенье Мартин провел, перебирая в голове происшедшее. Его ошеломило, до какой степени он оказался выбит из колеи. Вернулись все его навязчивые страхи, причем вероломно, в самый неподходящий момент. Так невозможно, это меня никогда не отпустит, повторял он без конца.
