Душа снаружи (СИ) - "Nelli Hissant"

− Поздравляю, странник! − сказала она, когда мы уже сидели на берегу. — Порой инициация − дело грязное, в прямом смысле, так что я решила, что это будет лучший способ отпраздновать.

Инициация… Ведь я совсем забыл цель нашего с Кэйем похода в лес.

Налия продолжала болтать, выкручивая и выжимая волосы. Был ли ее опыт похож на мой? Мне хотелось спросить об этом, но я сдержался. Я понимал, что это очень личное. И пока что слишком рано это обсуждать. Но понимал я и то, что у нас еще будет время поговорить об этом. Потому что мне больше никуда не нужно бежать. Потому что теперь я на своем месте. С теми, с кем я должен быть.

Понимание это пришло не сразу, а постепенно. Когда мы прошли в дверь, которая на самом деле банка, держась за руки, шурша мокрой одеждой. Когда появились на кухне под аплодисменты Братишки и Кимми. Когда сидели, укутавшись в полотенца, когда мне вручили гигантский бокал, почти вазу с коктейлем. Когда мы вчетвером смеялись, уже не понимая над чем. Когда Нали заметив, что я уже начинаю клевать носом, провожала меня в спальню. Когда я попросил ее остаться, побыть ненадолго со мной, и она без слов поняла, что за моей просьбой нет никаких намеков. Меня вновь начало размазывать, и я спрятал лицо, закутавшись в одеяло. А потом все равно не выдержал, вылез из кокона и завалился головой ей на грудь.

И она не отшатнулась, хотя я вел себя более чем неадекватно. Только спросила:

− Ты нас долго искал?

Я закрыл глаза и увидел огни вывесок столичных клубов. Увидел уходящие вдаль железнодорожные пути. Тайгу, что плотно окружает Вирры. Силуэты разнокалиберных зданий Нортэма. Другие города, поселки, дороги, поля. Но больше всего было лиц. Хмурых и приветливых, молодых и старых. Одни лица были размыты, другие, напротив, виднелись очень четко. Ярче всех были лица Улле и Шу. И они единственные в этой толпе стояли спокойно и молча. Остальные наперебой звали меня, на разные лады. И тянули руки.

Я поспешно открыл глаза.

− Долго. Очень.

В темной комнате светились на стенах медузы, нарисованные флуоресцентной краской. И не только они. Если присмотреться, посмотреть под особым углом, или сквозь чуть приоткрытые веки, то нас тоже окружало едва видимое полупрозрачное свечение.

− Именно поэтому мы можем… ну, странствовать, − сказала Нали. − Наши открытые души позволяют это делать. Я сразу поняла, что ты из наших. Как только увидела. Еще во сне. Я все вспомнила, теперь… Тогда я не могла рассмотреть твое лицо. А потом вдруг ты появляешься и спасаешь нас.

− А теперь ты спасаешь меня. Прости, я…

− Не извиняйся! Все хорошо. Теперь все долго будет хорошо. Ты сейчас вырубишься, а завтра будет новый день. Мир тебя вымотал. С нами это случается. «Он будто сразу всем очень нужен, с душою своей, той, что снаружи», − голос ее погрустнел. − Он тоже был из наших, Ржавый. Расскажешь о нем, как-нибудь?

И я, конечно, пообещал.

За стеной о чем-то спорили Кимми и Братишка. За окном плескалась река. На стенах плыли медузы. И мы здесь, лежащие на кровати тоже уплывали в страну снов. Все казалось таким привычным и знакомым. Я знал, что больше мне не нужно уезжать. Ни завтра, ни через неделю. Эпический забег по граблям длиною в несколько лет был окончен.

Комментарий к Часть 2, глава 5 “Инициация”

https://m.vk.com/photo-71163320_457239463?rev=1&post=-71163320_776&from=post&list=album-71163320_00 - быстрый скетч “на поржать” о Кэйанге, наставнике и проводнике от бога)

========== Часть 2, Эпилог ==========

− Почему миры первого уровня, как правило, не имеют названий?

− Потому что там очень мало странников. И еще меньше тех, кто знает о существовании других миров. Люди дают названия своим городам, странам, даже планетам, потому что знают, что есть и другие. С мирами так не работает.

Мы сидели на горе и наблюдали за закатом и тем, как Братишка донимал Кэя вопросами. И то и другое было занятно. Закат продолжался уже третий час. И я знал, что пройдут сутки, недели, годы, но огненный шар так и не опустится за горизонт. Он будет расцветать в небе, точно алый цветок, будет окрашивать мир все новыми оттенками золота и пламени, но не сдвинется с места. А может, и это очень редкий случай, солнце быстро спрячется за дальние синие горы, чтобы тут же выплыть с другой стороны. И это нормально. Нормально для мира четвертого уровня. Там почти всегда закат.

Я научился принимать такого рода факты без вопросов. Вечный закат. Крылья Кэя, которые появлялись только по вторникам. Двери, скрытые в самых неожиданных местах. Причудливых животных, фантастические пейзажи. Люди, правда, не особо отличались от жителей нашего мира. Правда, их мы видели только в Межграничье – том самом мире с ручьем. Если пройти километров пять вверх по течению, дальше будет небольшое поселение. А в нем − маленькая таверна. На первый взгляд кажется, что ты попал в далекое прошлое: люди живут натуральным хозяйством, не электростолба, не машины. Но потом присмотришься – идет такая типичная поселянка, взметая юбкой пыль, а из уха у нее свисает провод наушника. А за мельницей ржавеет чей-то забытый трактор. Встречались и загадочные паровые механизмы, и непонятно от чего работающие телефоны с диском. Нам никто не удивлялся. Лишь равнодушно бросали вслед:

− А, мироходцы пошли…

− Опять они…

Как в деревне обычно говорят про соседей. Вон пошла мельникова дочка, а вот смотри, такой-то корову ведет на выгон, а вон опять эти придурки с другого мира тут ошиваются.

Кэй говорил, что не везде нас будут воспринимать как рутину. И что мы пока не готовы к путешествиям в другие населенные миры. Еще слишком рано.

Я не возражал. Впечатлений пока было более чем достаточно.

Я привыкал к нашей двойной жизни. Была одна жизнь, где я продавал диски в музыкальном магазине, где мы с коллегами с азартом спорили, какой альбом поставить следующим, и законно ли гонять один и тот же трек по нескольку раз, даже если ты фанат. В этой жизни я играл на гитаре по утрам в парковой беседке. Мы часто собирались, чаще всего у Налии дома и смотрели очередной безумный фильм или тусовались в местном клубе, скакали как ненормальные под очередную группу, исполняющую рок-каверы разной степени паршивости и возвращались по домам уже засветло. А была еще и жизнь другая, в которой мы отправлялись в путешествия. Не на поезде, не на самолете. Путешествия в места, где может произойти все что угодно. При возвращении из которых ты не был уверен, было ли это на самом деле или нет. Мы старались прихватить что-то оттуда, какую-то мелочь, шишку, семечко, пуговицу, просто на память. Так напротив дома Кимми и Братишки выросло странного вида деревце. Листья у него всегда оранжевые, даже летом.

Мы не старались особо держать нашу вторую жизнь втайне. Кэй никогда не требовал этого. Оно и понятно, все равно никто не поверит. Поэтому, когда кто-нибудь спрашивал, где мы пропадали все выходные, или же где умудрились так сгореть, ведь всю неделю шли дожди, мы так и отвечали – в параллельном мире. Как вежливая форма «не твоего ума дело».

Больше я никуда не проваливался. Если и отправлялся куда-то, то по своей воле.

А вообще, жизнь странника не сильно-то отличалась от жизни обычного человека. Просто иногда нам всем нужно было открыть очередную дверь, и на несколько часов или суток исчезнуть из этого мира. Мы черпали из этого силы и вдохновение. Кэй упоминал как-то, что среди странников полно́ художников, поэтов и музыкантов. А еще нам нужно было быть вместе. В странствиях и в этом мире. И пусть ничем таким выдающимся мы не занимались, скорее, наоборот, но из этих моментов, дурацких шуток, застольных песен, пьянок, прогулок создавалась целая жизнь. Странненькая, как вся наша компания, но интересная, полная приключений. Нестрашных уютных приключений.

Нет, я по-прежнему иногда срывался. Потому что я — это я. Потому что Вирры… Оттуда невозможно полностью уехать. Потому что, как сказала однажды Нали, и почему-то в голосе у нее слышалось восхищение, «сколько же у тебя в голове отборных тараканов!» Но звонить домой я стал куда реже. Так, просто иногда выводил своих тараканов на прогулку.