Жатва (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич

Его поддержало сразу несколько человек, но кто-то начал с ними спорить. Поднялся галдеж, но его тут же прервал Рустам, коротко гаркнув и подняв вверх сжатый кулак.

Как ни странно, все разом затихли, даже гражданские. В тишине стало отчетливо слышно, как, кряхтя и шоркая сапогами по бетонному полу, поближе к центру круга пробился дед с двустволкой.

– А чего вы удивляетесь-то, карапузы? – пожал он плечами, с каким-то странным хитрым прищуром окидывая меня взглядом. – Что, не поняли что ли, что мы, как есть, в сказку и попали? Тока, едрить её, не в ту, где принцессы всякие и зайчишки говорящие. А в страшную.

– Но, кстати, если мы не на Земле – это многое объяснило бы, – неожиданно поддержал меня еще один из СОБРовцев, сидевший ко мне спиной. – Например, почему связь наглухо пропала. Даже спутниковый телефон не ловит.

– И река обмелела, – вставил кто-то.

– Ладно, допустим, – поморщившись, будто от боли, прервал дальнейшие пересуды Рустам, снова дернув щекой. – Что ты еще знаешь? И самое главное – откуда?

– Да! А про пирамиды эти знаешь что-нибудь? А про инопланетян? Чего им нужно от нас вообще? – наперебой посыпались вопросы из толпы.

Я даже удивился, насколько жадно все начали меня расспрашивать. Хотя, с другой стороны, чего удивляться-то. Неведение – пожалуй, самое раздражающее состояние, от которого хочется избавиться не меньше, чем от мучительного зуда. Я и сам, как только получил доступ к Аме, начал забрасывать ее вопросами.

Глядя на этих усталых, измученных, запуганных людей, столпившихся передом мной в островках тусклого света, я почувствовал, как на душе заскреблись кошки. Если смотреть правде в глаза, большинство из них вряд ли переживет еще один день. Выбор у всех невелик – смерть или рабство. Причем у тех, кто сопротивляется, выбора и вовсе, наверное, нет. Что-то мне подсказывает, что строптивых аборигенов арраны не особо жалуют.

Мой дар уходить в серый мир дает мне шанс избежать все этого. Но что толку? Он не поможет спасти кого-то из них. Я даже дочку-то уберечь не смог. И нахрена тогда это всё?

Снова вспомнился разговор с Козлоногим. Сейчас-то я понимаю, что он обо всем этом меня предупредил с самого начала. Вот только, опять-таки – что толку? Смириться с текущим положением дел это не помогает.

– Что им от нас нужно? – пожал я плечами. – Да всё. Они выгребут из города всё, что смогут, разберут по кирпичику. А всех, кто выживет, угонят в рабство. В наш мир нам уже не вернуться. А пирамиды их эти… Это аванпосты. Сейчас у них что-то типа игры на захват флагов. Кто удержит пирамиду до конца отведенного срока – получит во владение весь район вокруг нее. Кончится все через два дня.

Я намеренно не стал ничего особо утаивать или смягчать выражения – будто старался выплеснуть на этих людей свое собственное мрачное отчаяние. Хотя, наверное, для них так будет даже лучше. Незачем давать им ложную надежду.

Моя короткая речь произвела странное впечатление. Я ожидал бурной реакции, споров, дополнительных вопросов. Но в ответ получил только напряженное, гнетущее молчание. Большинство этих людей даже не смотрели на меня. Отвернулись, либо уткнулись взглядом куда-то в пол или в пустоту. Мне кажется, мои слова просто подтвердили их худшие опасения. А может, все проще. Какая там первая стадия принятия неизбежного? Шок?

В воцарившейся тишине явственно послышался топот ног со стороны лестницы. СОБРовцы тут же встревоженно вскочили, рассыпались полукругом, занимая позиции. Гражданские попятились назад, сталкиваясь друг с другом и приглушенно переругиваясь.

В проеме двери, выхваченный светом фонаря, возник темный силуэт. Рослый плечистый мужик в бронежилете, с ног до головы в черном, в шлеме с поднятым прозрачным забралом.

– Они здесь! – рявкнул он сходу.

– Сколько? – спросил Рустам.

– Двое или трое. Наших не засекли вроде. Похоже, просто здание прочесать решили.

Отряд СОБРовцев быстро превратился в единый организм, разворачивающийся под аккомпанемент быстрых коротких команд и жестов.

– Гражданских – убрать! Гончар, Белый, Слон – на правый фланг! Шаман, Рома, Костя – за мной! Дед, бляха-муха, да не путайся ты под ногами!

– Ты это, мать поучишь щи варить! – огрызнулся дедок, торопливо затушивая окурок и убирая в карман мундштук. С винтовкой наперевес он рванул куда-то вглубь этажа. Возможно, к другому выходу.

Я на несколько секунд замер, и вся эта суета крутилась вокруг меня, будто в замедленной съемке.

«Они здесь!» – билась в мозгу единственная мысль. Пальцы сами собой сжались в кулаки при воспоминании об арранах в шипастых доспехах. Об устроенной ими во дворе расправе, о силуэте дочки, стискивающей игрушечную акулу на входе в пирамиду…

Ярость и желание отомстить уже давно плескались внутри, не находя выхода. Но сейчас – будто что-то щелкнуло внутри. Я стиснул зубы и легко, не задумываясь, будто это было естественно для меня, как дыхание, превратился в серого призрака.

Еще миг – и скользнул вниз, ныряя сквозь межэтажное перекрытие.

Глава 11

Меня не особо волновало, что повстанцы увидят моё необычное исчезновение. Шила в мешке не утаишь. Если я останусь с отрядом – а скорее всего, останусь, ибо один в поле не воин – то рано или поздно они заметят что-нибудь странное, и придется объясняться.

Но вот именно сейчас мне как раз ничего объяснять не хотелось, и выслушивать чьи-то команды тоже. Хотелось другого. Например, всадить раскаленный клинок в грудь одного из этих гадов в шипастых доспехах.

В течение всего этого дня, пока я потихоньку разбирался в ситуации, ненависть к чужакам крепла с каждым часом. Но после того, как Лиску утащили в пирамиду, внутри будто что-то окончательно переклинило. Страх перед жнецами ушел, сменившись холодной расчетливой яростью.

Так бывало на соревнованиях по самбо или айкидо. Когда в начале боя хорошенько получишь по щам, разозлишься, но сумеешь взять себя в руки. А потом еще немного – и замечаешь, наконец, слабые места противника и понимаешь, как их можно использовать. С этого момента злость поворачивает в нужное русло. Не дергаешься, не кричишь. Наоборот – затихаешь и копишь энергию для решающей атаки.

Отчасти меня воодушевил рассказ Макса о том, что их отряду удалось убить нескольких жнецов обычным оружием. Значит, у меня с радиумным клинком и умением ускользать в другой слой реальности тем более есть все шансы. И ими нужно воспользоваться. Не только ради мести. Есть и еще одна причина.

Амальгама.

Мой дар – мой главный козырь в дальнейшей борьбе за выживание. Амальгама – еще один. Благодаря ей я смогу стать сильнее, получить те возможности, что есть и у высокородных арранов. Но меня беспокоит, что ресурсы амальгамы конечны, а пополнить ее запас сложно. Насколько я понял, пути всего два – либо получить новые кластеры у неких Ординаторов, либо снять с трупа аррана. И что-то мне подсказывает, что вторым вариантом и сами жнецы не брезгуют. Потому-то и сражаются между собой.

Пора и мне открывать свою охоту.

Я, проваливаясь сквозь перекрытия, спустился еще на пару этажей вниз, но потом решил, что это не самый быстрый и безопасный способ. Рванул к лестнице и, заглянув вниз через перила, полноценно нырнул в серый мир и прыгнул прямо в шахту между лестничными пролетами. Пару секунд немного замедленного полета – и хватаюсь за поручни где-то десятью-двенадцатью этажами ниже.

Выныривать я не торопился. Вместо этого, покинув лестничную клетку, ненадолго остановился, прислушиваясь и вертя головой. Возможно, отсюда, из серого мира, мне удастся раньше засечь движение арранов, чем в реальности. Обстановка этому вполне способствует – здание практически чистое, безжизненное, следов игниса тоже нет, искажений – тоже минимум. Сплошной пепельно-серый цвет кругом. В нем будет проще разглядеть отблески амальгамы, да или вообще любые движущиеся объекты.

Так, тут вроде чисто. Попробую нырнуть еще на этаж ниже…