Враг моего врага. «Ийон Тихий» - Натали Р.

– Господин Кан, перестаньте, – умоляюще прошептала она. – Хватит, вдруг он услышит и рассердится? Он ничего подобного не делает.

– Не делает? – криво усмехнулся Кан Телевер. – Ха! Все директора так делают. Что за смысл иметь секретаршу и не иметь ее, а? Забыла, как я тебя имел, греховодница? – он схватил ее за руку и резко подтащил к себе.

Эст Унтли пискнула.

– Пустите! Вы уже не директор.

– Перед землянином расстилаешься, а для своего жалко? – преодолевая слабое сопротивление, он залез под ворох юбок свободной рукой, грубо щупая все, что под ними. – Я тебе живо напомню, кто ты и кто я!

– Отпустите меня, господин Кан! – в глазах показались слезы. – Не надо! Кофе убежит, – жалко добавила она.

– Ссал я в этот кофе, – он опрокинул возомнившую о себе секретаршу на кресло, задрал тяжелые разноцветные юбки, порвав как минимум одну, навалился на нее, прижимая, чтоб не ускользнула.

– Помогите! – у нее вырвался сдавленный вопль. Жестокая рука бывшего директора тут же заткнула ей рот, напихав в него ее собственные подолы. Все равно крик был безнадежным. Кто ей поможет? Охрана? Эти еще и в очередь встанут. В лучшем случае – посмеются.

Когда она работала секретаршей Кана Телевера, он регулярно принуждал ее к сексу. Ну, то есть как принуждал? Выражал желание, а она не смела отказать – он ведь начальник. Конечно, она его не любила, и он ее – тоже. Она считала это нормальным. Начальник не был груб или неприятен, и она полагала, что ей повезло. Но сейчас он казался совершенно другим человеком. Озверевшим, обезумевшим от ненависти – наверное, даже не к ней, она-то чем заслужила? Стремящимся унизить и причинить боль, и это ему удавалось. Она не могла издать ни звука, лишь слезы градом катились из глаз.

Дверь кабинета открылась.

– Где мой кофе? – раздраженно спросил директор. Открывшаяся ему картина заставила его поднять бровь. – Это еще что за скотство?

Кан Телевер моментально обмяк. Он мог клясть нового директора за глаза и сливать злость на безобидную женщину, но взгляд землянина вызывал слабость в коленях, и в иных членах тоже.

– Я так и знал, господин Кан, что мы с вами не сработаемся, – в голосе звучали брезгливость и сожаление. – Слазьте с девушки и убирайтесь вон. Позже я решу, что с вами делать.

Эст Унтли лежала в той же позе, только юбки с лица убрала, и тихо всхлипывала, собираясь с силами, чтобы подняться. Захар, протянув руку, помог ей сесть.

– Он был с тобой не слишком обходителен, да?

Эст Унтли всхлипнула еще раз и сглотнула слезу.

– Все нормально, господин директор.

Захар покачал головой. В общих чертах он представлял, что тут произошло. И в том, что горничная спалила его кофе, она, похоже, не виновата. Он задал вопрос с одной целью: понять, стоит ли лишь примерно наказать невоздержанного гъдеанина или мучительно умертвить.

– Из-за него я остался без кофе, – он выключил залитую выкипевшим напитком плитку, издающую запах горелого кофейного зерна.

– Это моя вина, господин директор, – прошептала Эст Унтли. – Сейчас я приготовлю вам новый кофе.

– А его вины, значит, не было? – прищурился Захар. – То есть ты его соблазнила и уложила прямо на своем рабочем месте? И насколько далеко ты готова зайти? Пойдешь за него замуж?

Она задрожала.

– Нет!

– Отлично. Значит, прикажу казнить его, как насильника. Раздеть догола и привязать к одному из столбов снаружи. Охрана будет делать ставки, от чего он умрет: от холода или от того, что кислород кончится раньше. Как тебе?

– Господин директор…

– Пойдешь за него?

Слезы закапали с новой силой. Захар ждал. Ему было любопытно, простит ли она Кана Телевера, чтобы спасти его от смерти?

– Нет, – тихо-тихо выдавила гъдеанка и вновь зарыдала.

Захар кивнул сам себе. Нет – значит, милосердие излишне.

– Кто-то обещал сварить кофе, – протянул он намекающе.

Поток слез прервался, на лице женщины появилось осмысленное выражение. Она быстро-быстро закивала:

– Да, господин директор. Сию секунду. Я сделаю.

Вот и распрекрасно. Пусть займется делом, вместо того чтобы тупо плакать и жалеть себя. Надо придумать ей еще пару поручений, желательно таких, чтобы плотно заняли ее до вечера. Захар ушел в кабинет и прикрыл за собой дверь, чтобы не мешать горничной собраться по частям, взять себя в руки и начать хлопотать.

– Что, вампир, не обижал кошака? – сурово вопросил Федотов, по-хозяйски погладив Мрланка.

– Я, по-вашему, совсем гад – маленьких обижать? – огрызнулся Аддарекх.

– Да ладно, не шуми. Должен же я спросить? А то вроде как мне все равно.

Мрланк был счастлив, что вернулся на «Ийон», в знакомые корабельные отсеки, ставшие домом, он радовался встрече с приютившими и позаботившимися о нем двуногими богами. Он оглянулся на Аддарекха, кошкочеловек подмигнул. Призраки больше не мучили его по ночам, Мрланк разогнал всех невидимок. И все же он беспокоился отпускать от себя Аддарекха: а вдруг вернутся?

Щелкнула, отодвигаясь, дверь пилотской, появилась докторша в свежевыглаженном белом халате, на фоне которого огненные кудри горели особенно ярко. На шее Клары висел стетоскоп.

– Та-ак, – протянула она. – Ну-ка быстро на медосмотр. Аддарекх, ты первый.

Мрланк навострил уши, пытаясь понять, не угрожает ли Аддарекху вредная рыжая самка. Уловил ее позу, взгляд, ритм дыхания и успокоился. Если что-то ему и угрожает, так это сексуальное истощение.

Аддарекх нерешительно помедлил. Расстались они не очень хорошо. Как бы Клара, подначенная мужем-скандалистом, скальпелем его не ткнула.

– Чего встал? – хмыкнул Камалетдинов. – Топай давай, в жопу тебе градусник. Жив останешься – и мы пойдем.

Мрланк мягко подтолкнул его лапой – иди, мол. И он пошел.

– Вот скотина клыкастая, – выразил всеобщее мнение Бабаев, едва за шитанн закрылась дверь. – Ну чем он ее обаял? А?

На корабле трудно что-то скрыть. Кто-нибудь да приметит, а дальше ползут слухи. Все знали, что командир вампиров торчал в медблоке днями и ночами, а последнюю ночь и вовсе провел в каюте у Клары. У докторши, которая безапелляционно отшивала всех, причем столь недипломатично, а порой и жестоко, что в последнее время к ней и подступаться побаивались. А этот тип не испугался и сорвал банк. Ну, разве это справедливо?

– Я всегда думал, она вампиров не любит, – проговорил Мюслик.

– Эка невидаль! – фыркнул Камалетдинов. – Кто их вообще любит? Кроме кетреййи. Тут не в вампирах дело. А в данном конкретном вампире, укуси его… не знаю кто в самое чувствительное место!

– Может, морду ему набить? – предложил Мюслик.

– Хрен ты его побьешь, – проворчал Федотыч. – Чтобы пилоты уделали десантника, да еще вампира? Нереально.

– А давайте наших десантников попросим. Им, небось, тоже обидно.

– А смысл? – лениво произнес Футболист. – Если кому-то набить морду, куда он первым делом попадет?

– В медблок, конечно… – до Мюслика дошло, и он расстроился. – Вот шайтан, а!

– Ага, ага. Он самый.

Кан Телевер торопливо