Путь к успеху - Анна Метлицкая

уснула. Я села за небольшой деревянный стол и начала заполнять дневник, чистые страницы в котором уже почти закончились. Я оставила сверху место для фотографии, а снизу написала небольшую зарисовку, описала свои эмоции, но от третьего лица. Когда я закончила писать, я достала из сумки распечатанные фотокарточки. У меня в руках были фотографии, на которых я с Лотти в магазине, с Ником в музее, с Егором в парке, с Машей в кофейне, где я одна стою у таблички «Осло». Я открыла крышку клея, развернула фотографию, где я с Машей. Моя рука уже была над карточкой, когда мои глаза увидели счастливую Лотти, смотрящую на меня с фотографии. Мне стало так ядовито внутри. Они обе — мои подруги, каждая из них по-своему близка. Я не хотела отдавать предпочтение кому-то из них, ведь они обе мне дороги.

Говорят, что старый друг лучше новых двух. Но, мне кажется, лучше всего, когда у человека есть и старые, и новые друзья. Потому что богатство, шикарные дома, роскошная жизнь — это всё временно. А друзья остаются навсегда. И я была рада, что у меня такие замечательные подруги.

Я всё-таки нанесла клей на фотографию, где я с Машей. Я вклеила эту карточку в дневник, а рядом с ней приклеила фотографию с Лотти. Они обе мне были до невозможности дороги.

Утром я зашла в номер Лотти, села к ней на кровать и приняла серьёзный вид.

— Что-то случилось, Софи? — Спросила Шарлотта. Она встала не так давно: на её голове был наспех завязанный хвост. Лотти была в ночной рубашке, а в руках у неё была чашка кофе. Той ночью Лотти спала.

— Я бы хотела с тобой поговорить и обсудить одну ситуацию, — Лотти подняла на меня глаза, и я продолжила, — через четыре дня Маша и Егор уезжают в Эльверум. Это тот город, в котором они живут и работают. Так как они мне люди достаточно близкие, я бы хотела провести с ними некоторое время. В любом случае, у нас будет ещё целая неделя, чтобы погулять с тобой. Как ты на это смотришь, ты не возражаешь?

— Только на это время я краду твоего мужа!

— Без проблем, только предупреди его заранее. — Мы обе рассмеялись.

Со спокойной совестью в обед я пошла гулять с Машей. В последнее время мы виделись очень редко, поэтому из каждой встречи мы старались выжимать максимум. Я боялась, что нам будет неуютно вместе, ведь у каждой из нас своя жизнь — взрослая жизнь. Но рядом друг с другом мы снова становились маленькими девочками, которые беспокоились только из-за оценок по астрономии.

Все следующие три дня я провела с Машей и Егором и, к моему стыду, ни разу не зашла к Шарлотте. Я спрашивала у Ника по вечерам, как она, как они проводили время. Ник сказал, что они ходили по парку и разговаривали, а также посещали музеи и выставки. Я думаю, они хорошо друг друга понимали, ведь смотрели друг на друга с интересом. Но я не ревновала, так как не склонна испытывать это чувство.

Вечером третьего дня мы попрощались с Машей и Егором. Они уезжали рано утром. Я вернулась в номер, и не могла уснуть всю ночь. Я испытывала стыд перед Шарлоттой. Да, мы договорились гулять это время отдельно, но ведь я могла к ней зайти хотя бы раз. И такая мысль мне пришла в четвёртом часу ночи.

Я вышла из номера, пошла по коридору и отрывисто постучала в дверь подруги. Молчание. Я ещё раз постучала. Ответа нет. Шарлотта бы не стала меня игнорировать, это не в её правилах. Это могло означать только одно: Лотти спала. Она сделала первый шаг к восстановлению

Глава 15

Следующим утром я всё-таки зашла к Лотти. Дверь её номера была распахнута, а сама нидерландка куда-то собиралась.

— Ты куда идёшь, Лотти? — Спросила я с недоумением.

— Вообще-то, мы с тобой идём в Национальную галерею. Поторопись, мы же не хотим в огромной очереди стоять.

— То есть, ты не обижаешься на меня?

— Из-за чего? Ты же мне не обещала со мной ходить всё время, ты меня заранее предупредила. К тому же, я хорошо провела время с Ником.

— Точно всё хорошо? — Уточнила я.

— Если из-за тебя мы долго будем стоять в очереди на кассе, будет нехорошо. Иди собирайся.

Я собралась, Лотти зашла за мной. Мы позавтракали и пошли в сторону галереи. К счастью, это был будний день, и народу почти не было. Мы быстро справились с покупкой билетов и зашли в смотровой зал.

Сначала эта галерея напомнила мне Третьяковскую, но позже это впечатление пропало. Норвежская галерея совсем другая: синие стены вместо кроваво-алых, стеклянные и более высокие потолки. Конечно же, отличалось и художественное наполнение: картины совсем другие. Кроме произведений норвежских творцов там были представлены работы Клода Моне, Пабло Пикассо и других великих художников.

— Разве это не гениально — живопись? — Воскликнула я.

— Я больше по литературному искусству, — Шарлотта улыбнулась, — здесь для меня самое интересное — пытаться составить историю. Иногда я пробую предположить, что сподвигло автора написать эту картину. Я вижу в живописи отражение литературы.

— На мой же взгляд, самое прекрасное в живописи — это рассматривать эмоции, которые отражены в героях. Не школьный литературный анализ, а обычное житейское представление. Потому что искусство искусством, литература литературой, а жить когда?

Мы пообедали в кофейне недалеко от музея и вернулись в отель за Ником, который всё это время трудился над своей научной работой. Он присоединился к нам, и мы все вместе отправились в Музей истории и культуры. Но мы все сильно устали, поэтому не стали заходить внутрь, осмотрели только памятники, размещённые под открытым небом.

Вечером мы разошлись по своим номерам. Каждый из нас с нетерпением ждал следующего дня.

Утром мы все были очень взволнованы, но в то же время воодушевлены. Мы собрались, позавтракали и сели в такси. Всю поездку никто из нас не проронил ни слова, так как каждый думал о предстоящей встрече.

Около входа в аэропорт мы вышли из такси и зашли внутрь. Мы подошли к табло и отыскали там рейс, прибывающий из Франкфурта-на-Майне. Самолёт приземлился пятнадцать минут назад, пассажиры уже получали багаж. Мы остановились недалеко от стоек регистрации и принялись ждать. Игрой в слова мы попытались скрасить ожидание, но время тянулось очень медленно.

Наконец в проходе показались две мужские фигуры с большими чемоданами в руках. Я не