Волшебный локон Ампары - Сергей Павлов

– Никак, вы решили прогнать нас, грагал?

– Обижаете своих верных охранников!

– Время позднее, хотел бы освободить вас пораньше. Кой резон вам садиться вместе со мной? Понаблюдайте за моей посадкой сверху и спокойно возвращайтесь к себе на базу.

– Нет, – сказал командир. – Мы сдадим вас с рук на руки.

– Под расписку с печатью, – добавил «фиалка».

– Субъект, в которого прицельно стреляют даже с Луны, очевидно, являет собой для планеты какую-то ценность, – поделился соображением «ромашка».

– А иначе бы не стреляли, – подчеркнул «резеда».

– Логично, – сказал «фиалка». – Кому такой нужен?

– Первым сажусь на эспланаду я, – стал развивать тактический план командир. – Грагал садится рядом со мной справа по борту. Когда пожелает. Остальные через двадцать секунд после его посадки садятся одновременно – закрывают конверт. И выдвигают посты до прихода охранного подразделения МАКОДа! Вопросы?

– У матросов нет вопросов...

– Но ответов все же есть.

– Все абсолютно ясно, командир!

Кир-Кор смотрел на хорошо освещенную эспланаду, усеянную белыми кругами для обозначения места посадки реалетов. Мокрая после дождя эспланада сверху казалась врезанным в зелень светлым серпом, огибающим подножие «Ампариума». Белые пятна посадочных знаков несколько нарушали изящество архитектурного ансамбля.

– Делай, как я! – скомандовал Гор Гайдер. Его люфтшниппер качнул плоскостями и левым креном сошел с прямой на круговое снижение.

Кир-Кор сошел следом. За ним сошли остальные. На втором витке захода на посадку Кир-Кор ощутил необычное для себя глухое, гнетущее раздражение. Белые круглые пятна раздражали его. Все вокруг почему-то его раздражало. «Неужели я настолько выдохся? – подумал он с мрачным неудовольствием. – Или, может быть, эти круглые пятна напоминают мне пейсмейкерские колодцы?..»

– Кирилл Всеволодович!.. – тихо окликнул его Лирий Голубь.

– Слушаю вас, второй пилот.

Лирий Голубь выдержал паузу. Сказал неуверенно:

– Простите. Это у меня, наверное, что-то со зрением...

– Конкретнее.

– Посадочные круги...

– Что посадочные круги?

– Как бы мигают...

– Да?.. Я, между прочим, с них глаз не свожу.

– Меняют цвет, – настаивал интротом. – Попеременно то ярко-белые, то черные. Будто колодцы... И хор отдаленный. Тяжело...

Кир-Кор невольно взглянул на ювена. Лишь на миг выпустил из поля зрения командирский «кленовый лист», но судьбе было угодно, чтобы именно в этот миг случилась авария с лидером вертикальной посадки. Самого удара люфтшниппера об эспланаду Кир-Кор не увидел, однако все остальное – подскок, переворот через носовой стабилизатор, красный фонтан из множества отдельных колес вдребезги разбитых шасси, завалка вверх днищем на соседний посадочный круг – все это произошло у него на глазах. И самое страшное: из-под опрокинувшегося корпуса тяжелой машины выскользнул, блеснув, как рыбий пузырь, блистер пилотской рубки, выскользнул с такой силой, что, кувыркаясь, взлетел снизу вверх по ступенькам на подий «Ампариума» – к дверям парадного входа. Сверху вниз по ступенькам потекли ручейки торопливых фигурок.

– Эскадрилья эсбеэсэс, слушай команду! – крикнул Кир-Кор вслед ринувшимся к эспланаде люфтшнипперам. – Посадку производить только в автоматическом режиме! Ручное управление отставить, иначе всем нам здесь крышка!

Все четверо сели в автоматическом режиме, почти одновременно.

Из открытых люков люфтшнипперов стали выбегать и строиться в две шеренги вооруженные люди. Одна шеренга короткая (семь человек), другая – в два раза длиннее. Та, которая покороче, бросилась, сминая строй, к разбитой машине, а та, которая длиннее, организованно охватила вооруженным кольцом посадочные опоры шверцфайтера. Кир-Кор развернул бриду постпосадочной информации, приказал автоматике открыть запоры гондекового люка и дверей всех внутренних помещений, выпустить трап. Освободился от ремней и фиксаторов, помог освободиться Лирик" Голубю.

– Тяжесть прошла? Оставайтесь пока в пилот-ложементе. За нами придут.

Юноша, не сводя глаз с опрокинутого люфтшниппера, зачем-то потер ладонями подбородок и щеки измученного лица. Сглотнул что-то мешавшее в горле, спросил:

– Там... все погибли?

Вопрос был риторический, отвечать не хотелось. Но этот парень (по сути, еще ребенок) держался сегодня как настоящий мужчина, а посему имел право рассчитывать на соответственное к себе отношение.

– Гор Гайдер – наверняка, – ответил Кир-Кор.

Заливая место аварии пронзительно-ярким полыханием малиново-красных мигалок, подкатывали один за другим реаникары – белые трехколески, очень похожие на больших голубей, опоясанных красными лентами.

– Реаникары нашего госпиталя, – прошептал Лирий Голубь.

«Голубкам с мигалками тут будет что склевать», – подумал Кир-Кор. Посоветовал:

– Не смотрите туда, не надо.

Он выключил видеоматику (пояс нижнего обзора угас), опустил пилот-ложементы на плашере так, чтобы сквозь блистер не было видно ничего, кроме подия и фасада «Ампариума». Послышался свист: на фоне фасада появились эйробусы – два синих шара с полной выкладкой посадочных сигнальных огней. Усиливая свист, сферические аэромашины стали опускаться вертикально. Люди на подии махали руками.

– Скажите мне, пожалуйста, юноша... Перед тем как вы потеряли сознание от внезапной боли еще там, над океаном, тоже был приступ тяжести и хорал?

– О, вы про это знаете... Да.

– Первый приступ был сильнее, а хорал отчетливее?

– Гораздо сильнее. Мне слышалось, хор пел о каких-то колодцах. Я зримо представил себе их огромные темные дыры среди разноцветных дымов... Мне показалось, я падаю в черную пропасть.

«Ему показалось!..» – подумал Кир-Кор. Поймал на себе быстрый взгляд интротома. Объяснил:

– Это был черный эгрегор.

– Пейсмейкеры?

– Скорее всего. И вот дилемма... То ли вид круглых посадочных знаков здесь вызвал у нас бессознательный рецидив ранее навязанной нам апперцепции...

– Рецидив зомби то есть?

– Зомби? Нет, зомбировать нас не успели. Просто враждебная пси-атака. Не слишком продолжительный, но многослойный, а потому глубоко проникающий псирадиационный натиск.

– Извините. То ли?..

– То ли мы все просто жертвы банального повторения пси-натиска перед посадкой. И знаете откуда? Из-за стеклянных площадей этого роскошного здания. – Кир-Кор ощупал глазами не освещенные изнутри участки фасада.

– Черный эгрегор из «Ампариума»?!

– Такое в принципе невозможно, да?

Лирий Голубь открыл было рот. Вдруг закрыл. Снова открыл. Сказал наконец:

– Если бы вы спросили меня об этом позавчера или послезавтра, я ответил бы – да, невозможно. Но сегодня я не могу так ответить...

– По причине, простите?..

– Вчера здесь начался внеочередной Коллегиальный собор эвархов философской школы Ампары. Это у нас называется – Большая Экседра. Закончится завтра.

– О-о-о, – протянул Кир-Кор, – какая изумительная для меня неожиданность! Есть шанс встретиться с головкой ордена пейсмейкеров нос к носу?

– Естественно. Большая Экседра подразумевает собрание высших авторитетов всех направлений школы Ампары.

– Выходит, сам Джугаш-Улья Каганберья здесь...

– Да. И двенадцать его статс-комиссаров.

«Маракас!.. – подумал Кир-Кор. – Вся самая ментаактивная часть пейсмейкерской рати». Пробормотал:

– Значит, Большая Экседра... Вот почему Ледогоров надел импозантную мантелету...

– Мантелету? – переспросил Лирий Голубь. – Когда учитель напутствовал меня и провожал на встречу с вами... это было перед вечерним коллегиумом первой экседры Зыбкой Безупречности Ума... мантелеты на нем не было.

– После коллегиума надел, чего уж проще. Первые посиделки, значит, уже состоялись... О, простите меня! Сорвалось с языка совершенно непроизвольно.

– Откуда вы, Кирилл Всеволодович, знаете? Насчет мантелеты? – Юноша, казалось, был удивлен и встревожен.

– Во время нашего эгрегора подсмотрел. Я ничего не выдумываю – на экзархе была иссиня-фиолетовая мантелета. Со знаком Ампары, естественно. Аметистовая фибула на плече... Это что, для вас очень важно?

– Если все так, как вы говорите, то Агафон Виталианович теперь не эк... не совсем экзарх.

– Да? Кто же он теперь?

– Фундатор.

– Что за должность? Глава всей школы Ампары?

– Школа Ампары не признает индивидуальной власти, – как-то совсем отрешенно произнес Лирий Голубь.

– Выходит – звание?

– Любые звания пустозвучны и малофункциональны.

– Юноша, вы меня интригуете.

– Фундатор – это иносказание иноимени.

– Мудрено, Проще нельзя?

– Затруднительно. Это очень емкое понятие.

– Самое емкое понятие в человеческом обществе – Совесть. Не значит ли это, что понятие «фундатор» – некое словесное воплощение понятия «Совесть»? Ну, скажем, «Совесть философской школы»?