Дорога к предательству - Анна Хель

В его словах был определенный смысл и я, недолго думая, шагнула во тьму подземелий. Очевидно, Астарту приходилось часто гостить в этом замке. Больно привычно он нащупал на стене факел и зажег его оказавшимся здесь же огнивом. Дорогу к винным погребам аглар тоже выбирал весьма уверено.

— Как хорошо ты знал предыдущих владельцев замка?

— С чего вдруг такие вопросы? — герцог отвечал не оборачиваясь.

— Кажется, тебе не привыкать ходить по этим местам. Будто в родном доме.

— Что ж, раз наблюдательность не отказала после такой бурной истерики — отвечу. Дело не в том, насколько хорошо я знал твою мать, а в том, какого рода услуги она оказывала всем, кто нуждался в помощи.

— Не думаю, что мама бывала здесь хоть раз. Возможно, все дело во временной разнице между нашими мирами, потому, как ничего обо всем этом она не говорила. Даже не упоминала! И все эти годы вела себя вполне естественно.

— Ну-ну, а на первый взгляд не скажешь, что ты святая наивность. Впрочем, мы отошли от темы. Итак, твоя родственница создала в этих стенах некий приют, и была готова принять у себя любого, кому нужно спрятаться от властей, излечить душу, да и мало ли найдется причин, чтобы отрешиться от внешнего мира?

— Как бы то ни было, она была очень добра. Даже завидно.

Астарт тихо засмеялся и ответил:

— Едва ли. За свои услуги она брала непомерную плату и каждый, кто пользовался ее гостеприимством, был обязан в будущем явиться на помощь по первому зову скользящей.

— Мда-а, жизнь полна разочарований. Но как в эти края занесло тебя?

— А вот это, пожалуй, тебе пока знать не следует. Кроме того, мы уже пришли.

Действительно, я сама не заметила, как оказалась в огромном помещении, заставленном бочками и бутылками. Накрепко прибитые полки буквально ломились от обилия сосудов, наполненных жидкостью разного, но одинаково красивого цвета.

Погреб не был предназначен под застолье, единственная обстановка, имевшаяся в нем — огромный деревянный стол, пара скамеек, да огромные кружки, явно рассчитанные на дегустацию имевшегося богатства. Впрочем, ни меня, ни аглара это не смутило. Я уселась на скамью и стала наблюдать, как герцог умело откупоривает одну из бутылок и разливает вино по громадным кружкам. Тонкие ценители хорошего алкоголя попадали бы в обморок от подобного неуважения к напитку, за бутылку которого можно было бы выручить целое состояние.

— Прошу, — аглар протянул мне импровизированный бокал.

— Надеюсь, — я принюхалась к тонкому аромату содержимого. — Это обычное вино.

— Не беспокойся, в отличие от советника Заралениэля, я не имею привычки опаивать молодых женщин.

Подумав, что герцогу и правда даже гламор ни к чему, я пригубила напиток. Каково оказалось это вино! Ничего лучше мне до этого пробовать не приходилось. Яркий ягодный букет сладостью раскрылся на языке, плавно переходя в более тонкий фруктовый привкус и оставил легкое мускатное послевкусие. Надо отдать должное виноделу: спирт практически не чувствовался, при том, что вино оказалось крепленым. Поэтому, даже первый глоток, немного вскружил голову.

— Это восхитительно! Не идет ни в какое сравнение с тем, что стоит на прилавках в моем мире!

— Надо же, — приподнял брови герцог. — Что же за вино у вас продают, если даже это, отнюдь не лучшее, вызывает такой восторг?

— Не лучшее? Тогда я хочу попробовать еще какое-нибудь!

— Ты с этим, для начала, справься.

Зря он это сказал. Я не знала, как вели себя местные женщины, но мне разгульная юность, к стыду, принесла умение и желание пить редко, но много и весело. А уж такой стимул, как огромное количество отменного вина, только подливал масла в огонь. В общем, когда я изрядно подвыпила, наконец расправившись с первой бутылкой практически в одиночку, и потребовала добавки, аглар спросил, усмехаясь:

— А надо ли?

— У нас есть отличная фраза! In vino veritas, что переводится, как «истина в вине»! И что же плохого в истине?

— Ох, сомневаюсь, что вторая бутылка откроет тебе какую-либо истину, но раз уж так просишь, то отказывать бесполезно. Сама, в случае чего, справишься, а это, как я успел заметить, чревато последствиями.

С этими словами герцог придирчиво осмотрел полки и, в конце концов, достал большую бутыль, наполненную янтарной жидкостью. Надо ли говорить, что вкус у нее оказался превосходным? К великому сожалению, я уже была достаточно пьяна, чтобы не оценить это прекрасное вино по достоинству. Пришлось в который раз убедиться, что хорошие напитки следует не пить, а дегустировать.

Приятное головокружение и легкость во всем теле, как водится, развязали язык и подтолкнули на откровенные разговоры.

— Вот готова поспорить, что женщины от тебя без ума!

— Что ж, жаловаться на невнимание прекрасного пола не буду.

— А знаешь почему? Да потому, что на самом деле ты тот еще гад! — в сердцах воскликнула я и, с видом, будто открываю великую тайну, прибавила. — Мы таких любим, знаешь ли.

— Полагаю, стоит считать это заявление за комплимент, — философски заметил герцог. — И что же такого ужасного ты успела во мне усмотреть?

— Ну как? На корабле покалечил? Покалечил! Печать, — я демонстративно тряхнула рукой. — Поставил? Поставил! И вот не надо говорить о благих целях. Надменно себя ведешь? Надменно! Да я до утра могу перечислять все то, что создает образ обворожительного циника!

Астарт, ничуть не пьяный, слушал меня с насмешливым интересом. Полагаю, что, несмотря на его возраст, проведенные в отрешении годы, сделали из аглара молодого старца. Хотя по человеческим меркам ему немногим за тридцать, под маской могущественного герцога явно скрывался двадцатилетний мальчишка, настрадавшийся и рано повзрослевший. Сейчас он отбросил весь пиетет и лукаво уточнил:

— То есть, ты считаешь меня обворожительным?

Только тут я поняла, что сболтнула лишнего, но когда кровь горячит вино — смущению места нет. Поэтому я воскликнула:

— Да, черт возьми! Считаю! И вообще, давай танцевать.

— Здесь нет музыки, — хохотнул аглар.

— Нашел беду. Я и без менестреля справлюсь.

С этими словами я вскочила и стала отплясывать, напевая незамысловатый мотивчик, который услышала в одном из провинциальных постоялых дворов, где мы с д'рахмами порой оставались на ночлег. Разумеется, Астарт ко мне не присоединился, но смотрел на эту небольшую импровизацию благодушно.

Долго эта идиллия продолжаться не могла, поэтому я споткнулась о какой-то хлам и упала на пол, сопроводив все громкими ругательствами. Герцог, уже привыкший к роли опоры, встал со скамейки и помог подняться.