Отстойник - Сергей Чичин

Айрин взрыкнула, передернула плечами и решительным наметом направилась в нашу сторону, на ходу убирая с лица разметавшиеся волосы, обильно изукрашенные пылевыми завесами.

— Настоящая скво, — признал Мик дрогнувшим голосом. — В детстве мы ее тоже боялись.

Я воздержался от комментариев. Очень уж Айрин переживает, когда я открываю рот. А умереть от руки бытовой психопатки, в то время, как кругом полно неизведанных гаракхов, было бы с моей стороны верхом нонконформизма.

Да она и так остановилась как вкопанная, разглядев фона, а затем и меня мирно лежащими по обе стороны от героического Чарли.

— Так, — голос Айрин словно надтреснул от сухости. — А там… я кого?…

— А какая разница? Главное, пар спустила.

— Мейсон, я только что разбила морду кому–то, кого искренне считала тобой! — Айрин втянула голову в плечи, словно опасаясь обернуться к своей жертве.

— Думаю, оно оценит. Может, дальше двинем? Эл советовал не застревать.

В подтверждение правоты Эла сотрясся пролет непосредственно над нашими головами, и вниз хлынул целый ливень камешков. А где же сам Эл?! Он ведь должен быть где–то между нами и погоней, но вот не видно же. Правда, за Эла побеспокоиться не получается — ему не больно–то повредишь, даже наехав на него танком — но неприкрытость наших задниц перед лицом (или что там у нее) опасности есть фактор удручающий.

Дальше двинули дружной кучкой, хотя Айрин решительно воспротивилась попытке вновь ухватить ее под руки. Ну, не больно–то и хотелось — все равно благодарности не дождешься. В другой раз выронишь недостаточно далеко или не случится рядом невезучих гуманоидов — так вовсе проблем не оберешься. Я задержался, потирая отбитые тылы, и помимо воли приковался взором к своду над головой.

Пролет, из–под которого мы столь своевременно убрались, ветшал на глазах. Сперва длинная трещина рассекла его по всей длине. Затем образовалось несколько сквозных пробоин, и из них вышли болезненно острые с виду клинья. Похоже на когти, только вот принцип действия странный — обычно–то когтями раздирают, а не продавливают. Я это точно знаю, материнская кошка меня люто ненавидит со всеми вытекающими. А размах у этих коготков тот еще… На увенчанной ими ладошке, чувствуется, можно открыть танцплощадку. Пойду–ка я отсюда. Очень быстро. Все равно стрезва не танцую.

Далеко уйти, однако, не успел. Спиной вперед вообще не очень разгонишься, а отвести взгляд от крошимого камня у меня не получилось. Так что сделал два осторожных шажка, а потом кусок пролета с треском грохнулся вниз, накрыв поваленную нами дверь, а сверху на обвалившуюся постройку с нереальной грацией стек по стенке гаракх. Что это именно он, даже сомнений не закралось — Эл очень метко обозвал его «местным страхом». Никакого иного описания для твари, которая словно бы переливается внутри своей шкуры, опираясь на многочисленные то ли тараканьи, то ли крабьи лапы, и не подберешь. Очень неприятное создание, хуже нью–йоркского таксиста. Особенно, когда начинает доходить, что конституция твари оригинальна и куда ей стрелять — в корне неясно. Ярко выраженной у гаракха была только голова, однако ее покрывал роговый панцирь неведомой прочности, меня лично наведший на воспоминания о БТРе. Из–под броневых щитков торчала пара изогнутых жвал длиной с мою руку. Само же гибкое, похоже что бескостное, тело уже растянулось по стене с верхнего пролета до нижнего — а высоты между ними было футов двадцать — и бог весть насколько еще длилось там, вверху.

Вот тут–то я, надо признаться, осознал наконец всю глубину нашего падения… или, если угодно, высоту нашего взлета. Не то чтобы я был выдающимся зоологом, но, водись такие зверушки у нас, мир наш неустроенный явно по–другому смотрелся бы. Сказочками про Годзиллу хрен проймешь человека, имеющего шанс поручкаться с такой заразищей. Фу ты, пакость какая. Прямо так бы и свалился в истерике, кабы не старый добрый Голливуд. С детства на таких уродов понасмотришься, что гаракх на их фоне — прямо Ричард Гир. А что большой, так мне и танк повидать пару раз случалось. Другое дело, что танк обычно худо–бедно предсказуем и встречается должным образом.

Прежде чем начать панически ссыпаться по лестнице, я вскинул ружье и выпалил поверх головы зверушки в ее струящееся сверху тело. Грохнуло в узкой шахте так, что уши заложило, а картечь противу опасений разворотила в грязно–белесой шкуре гаракха целый кратер. Обильно брызнуло черной пахучей дрянью. Ох, хорошо бы, не на штаны! Потом не отстираешь, и доказывай еще всяким остроумцам, что происхождение пачкотни сугубо инородное. Тварь содрогнулась, и тут пришел Эл — как у него водится, эффектно и с мечом. Правильнее сказать, он прилетел сверху, сжимая меч в руках, и тут уж я не постеснялся дать деру со всей доступной скоростью. Кто бы из них ни задрал другого — моей нежной натуре это зрелище на пользу не пойдет. Конечно, было бы любопытно глянуть на гаракха в разрезе, но если подумать — надеюсь, что они тут не на каждом шагу водятся и близкое знакомство не пригодится. И чтоб я еще хоть раз вышел дальше, чем до тележки Билли, без гранатомета!…

Мимо меня хлестнула тугая струя пресловутой черной гадости, дико заверещало лишаемое жизни чудище, а по камню зашкрябало так, что зубы заломило до самых ребер. Живодер наш Эл, да не иссякнет вовеки его пивная кружка. Что ни говори, а карма. Шагу не ступишь, не нарвавшись на очередного мордовала. Чтоб мне так везло на… стоп, стоп, только не сейчас. Хорошо уже и то, что мордовалы в основной своей массе дружелюбные. Но, что касается местного зверинца… однако!… как самим–то местным жителям не боязно с такими гаракхами сосуществовать? Вон, наше просвещенное человечество загнобило бессчетное множество животинок и куда более социально приемлемых. Неужели среди этих Хранителей и Пророков нет хотя бы немногочисленной группки убежденных Браконьеров? Дело не только разумное, но и доходное. Сам знаю одного перца, который заплатил бы недетские деньги за башку гаракха над камином.

Мика я обнаружил полным витком лестницы ниже — он стоял, запрокинув голову, и рассматривал длинные борозды в потолке. Борозды потихоньку расширялись — в них были заметны судорожно скребущие когти гаракха. Камень, в прочности которого сомнений не возникало, когти вспарывали как сухую землю. Это я мудро поступил, под них не подворачиваясь.

— Ты смотри, какой пахарь, — восхитился фон и ткнул в один из когтей битой. На ее оголовке немедля появилась глубокая треугольная пробоина, к тому же тонкая струйка все тех же чернил просочилась в борозду и закапала биту. А затем и из других щелей пошел мелкий дурнопахнущий дождик. Запах у гаракховой крови тот еще — нервно–паралитического свойства. Я увернулся от брызг и спешно отодвинулся от прорех в потолке. Бита затем и нужна, чтобы врагов отпугивать, а в штанах мне еще жить и жить (если повезет).

— И какой же он, гаракх? — полюбопытствовал Мик.

— Большой. Гадкий.

— И все?

— Остальное меркнет. Справедливости для, воняет он только внутри. Снаружи какой–то умеренный… без вкуса, без цвета, без запаха.

— О как. Без вкуса? За что, Мейсон, тебя уважаю — ты всегда все укусить успеваешь.

— Ты Айрин опять потерял?

— С ней Чаки. Она грозная, он нудный — кто с ними свяжется?…

Знаю парочку недоумков, которые уже связались. Но не будем о грустном. Тем более что когти гаракха перестали разворачивать камень, а капель перешла в стадию водопада. Не хватало еще насквозь пропитаться этим незабываемым благоуханием. Правда, оно должно бы придавать неплохие защитные свойства — я бы к носителю оного и под страхом смерти не приблизился. Но то я, а какие там вкусы у адских обитателей?…

— Я все слышу, Микки!

— И я!

Утерянные было спутники, как оказалось, проявили здравомыслие и далеко уходить не стали — остановились за углом и теперь вернулись к нашему лучезарному обществу. Аромат гаракха их, похоже, не вдохновил — Чарли даже принялся закатывать глаза и выразительно дергать кадыком. Он всегда был впечатлительным, и в том великое благо, иначе сидел бы я уже давно и прочно за множеством решеток с крепкими замками.

Эл вывернулся из–за поворота с видом, как мне показалось, полубезумным — хотя, конечно, по его смахивающей на пережаренную галошу физиономии определить настроение непросто. Меч Хранитель держал наотлет, словно опасаясь испачкаться, хотя лезвие и было идеально чистым.

— Доппели! — каркнул Эл прямо в меня. — Они трогали кого–нибудь?!

Мы с фоном прибалдело переглянулись. Честное слово, по ту сторону портала Эл мне нравился куда больше — в частности, олимпийским своим спокойствием. А тут, что ни шаг, то вспышка паники. Зачем же так напрягаться–то?

— Какие доппели?

— Доппельгангеры! Там лежат двое!

А мне–то показалось, что первого укатило куда–то на местную Аляску. Пора проверить зрение.