Василий Теркин. Стихотворения. Поэмы - Александр Твардовский

На Днепре

За рекой еще Угрою,Что осталась позади,Генерал сказал герою:– Нам с тобою по пути…Вот, казалось, парню счастье,Наступать расчет прямой:Со своей гвардейской частьюНа войне придет домой.Но едва ль уже мой Теркин,Жизнью тертый человек,При девчонках на вечеркеПомышлял курить «Казбек»…Все же с каждым переходом,С каждым днем, что ближе к ней,Сторона, откуда родом,Земляку была больней.И в пути, в горячке боя,На привале и во снеВ нем жила сама собоюРечь к родимой стороне:– Мать-земля моя родная,Сторона моя лесная,Приднепровский отчий край,Здравствуй, сына привечай!Здравствуй, пестрая осинка,Ранней осени краса,Здравствуй, Ельня, здравствуй, Глинка,Здравствуй, речка Лучеса…Мать-земля моя родная,Я твою изведал власть,Как душа моя больнаяИздали к тебе рвалась!Я загнул такого крюку,Я прошел такую даль,И видал такую муку,И такую знал печаль!Мать-земля моя родная,Дымный дедовский большак,Я про то не вспоминаю,Не хвалюсь, а только так!..Я иду к тебе с востока,Я тот самый, не иной.Ты взгляни, вздохни глубоко,Встреться наново со мной.Мать-земля моя родная,Ради радостного дняТы прости, за что – не знаю,Только ты прости меня!..Так в пути, в горячке боя,В суете хлопот и встречВ нем жила сама собоюЭта песня или речь.Но война – ей все едино,Все – хорошие края:Что Кавказ, что Украина,Что Смоленщина твоя.Через реки и речонки,По мостам, и вплавь, и вброд,Мимо, мимо той сторонкиШла дивизия вперед.А левее той порою,Ранней осенью сухой,Занимал село герояГенерал совсем другой…Фронт полнел, как половодье,Вширь и вдаль. К Днепру, к ДнепруКони шли, прося поводья,Как с дороги ко двору.И в пыли, рябой от пота,Фронтовой смеялся люд:Хорошо идет пехота.Раз колеса отстают.Нипочем, что уставалиПо пути к большой рекеТак, что ложку на привалеНе могли держать в руке.Вновь сильны святым порывом,Шли вперед своим путем,Со страдальчески-счастливым,От жары открытым ртом.Слева наши, справа наши,Не отстать бы на ходу.– Немец кухни с теплой кашейВторопях забыл в саду.– Подпереть его да в воду.– Занял берег, сукин сын!– Говорят, уж занял с ходуНаселенный пункт Берлин…Золотое бабье летоОставляя за собой,Шли войска – и вдруг с рассветаНаступил днепровский бой…Может быть, в иные годы,Очищая русла рек,Все, что скрыли эти воды,Вновь увидит человек.Обнаружит в илах сонных,Извлечет из рыбьей мглы,Как стволы дубов мореных,Орудийные стволы;Русский танк с немецким в паре,Что нашли один конец,И обоих полушарийСталь, резину и свинец;Хлам войны – понтона днище,Трос, оборванный в песке,И топор без топорища,Что сапер держал в руке.Может быть, куда как пущеИ об этом топореСкажет кто-нибудь в грядущейГромкой песне о Днепре;О страде неимовернойКровью памятного дня.Но о чем-нибудь, наверно,Он не скажет за меня.Пусть не мне еще с задачейБыло сладить. Не беда.В чем-то я его богаче, —Я ступал в тот след горячий,Я там был. Я жил тогда…Если с грузом многотоннымОтстают грузовики,И когда-то мост понтонныйДоберется до реки, —Под огнем не ждет пехота,Уставной держась статьи,За паром идут ворота;Доски, бревна – за ладьи.К ночи будут переправы,В срок поднимутся мосты,А ребятам берег правыйСвесил на воду кусты.Подплывай, хватай за гриву,Словно доброго коня.Передышка под обрывомИ защита от огня.Не беда, что с гимнастерки,Со всего ручьем течет…Точно так Василий ТеркинИ вступил на берег тот.На заре туман кудлатый,Спутав дымы и дымки,В берегах сползал куда-то,Как река поверх реки.И еще в разгаре боя,Нынче, может быть, вот-вот,Вместе с берегом, с землеюБудет в воду сброшен взвод.Впрочем, всякое привычно, —Срок войны, что жизни век.От заставы пограничнойДо Москвы-реки столичнойИ обратно – столько рек!Вот уже боец последнийВылезает на песокИ жует сухарь немедля,Потому – в Днепре намок,Мокрый сам, шуршит штанами.Ничего! – На то десант.– Наступаем. Днепр за нами,А, товарищ лейтенант?..Бой гремел за переправу,А внизу, южнее чуть —Немцы с левого на правый,Запоздав, держали путь.Но уже не разминуться,Теркин строго говорит:– Пусть на левом в плен сдаются,Здесь пока прием закрыт.А на левом с ходу, с ходуПодоспевшие штыкиИх толкали в воду, в воду,А вода себе теки…И еще меж берегамиБез разбору, наугадБомбы сваи помогалиЗагонять, стелить накат…Но уже из погребушек,Из кустов, лесных берлогШел народ – родные души —По обочинам дорог…К штабу на берег восточныйПлелся стежкой, сторонойНекий немец беспорточный,Веселя народ честной.– С переправы?– С переправы.Только-только из Днепра.– Плавал, значит?– Плавал, дьявол,Потому – пришла жара…– Сытый, черт!Чистопородный.– В плен спешит, как на привал…Но уже любимец взводный —Теркин, в шутки не встревал.Он курил, смотрел нестрого,Думой занятый своей.За спиной его дорогаМного раз была длинней.И молчал он не в обиде,Не кому-нибудь в упрек, —Просто, больше знал и видел,Потерял и уберег…– Мать-земля моя родная,Вся смоленская родня,Ты прости, за что – не знаю,Только ты прости меня!Не в плену тебя жестоком,По дороге фронтовой,А в родном тылу глубокомОставляет Теркин твой.Минул срок годины горькой,Не воротится назад.– Что ж ты, брат, Василий Теркин,Плачешь вроде?..– Виноват…

Про солдата-сироту

Нынче речи о Берлине.Шутки прочь, – подай Берлин.И давно уж не в помине,Скажем, древний город Клин.И на Одере едва лиВспомнят даже старики,Как полгода с бою бралиНаселенный пункт Борки.А под теми под БоркамиКаждый камень, каждый колНа три жизни вдался в памятьНам с солдатом-земляком.Был земляк не стар, не молод,На войне с того же дняИ такой же был веселый,Наподобие меня.Приходилось парню драпать,Бодрый дух всегда берег,Повторял: «Вперед, на запад»,Продвигаясь на восток.Между прочим, при отходе,Как сдавали города,Больше вроде был он в моде,Больше славился тогда.И по странности, бывало,Одному ему почет,Так что даже генералыБыли будто бы не в счет.Срок иной, иные даты.Разделен издревле труд:Города сдают солдаты,Генералы их берут.В общем, битый, тертый, жженый,Раной меченный двойной,В сорок первом окруженный,По земле он шел родной.Шел солдат, как шли другие,В неизвестные края:«Что там, где она, Россия,По какой рубеж своя?..»И в плену семью кидая,За войной спеша скорей,Что он думал, не гадаю,Что он нес в душе своей.Но какая ни морока,Правда правдой, ложью ложь.Отступали мы до срока,Отступали мы далеко,Но всегда твердили:– Врешь!..И теперь взглянуть на западОт столицы. Край родной!Не на шутку был он запертЗа железною стеной.И до малого селеньяТа из плена сторонаНе по щучьему веленьюВновь сполна возвращена.По веленью нашей силы,Русской, собственной своей.Ну-ка, где она, Россия,У каких гремит дверей!И, навеки сбив охотуВ драку лезть на свой авось,Враг ее – какой по счету! —Пал ничком и лапы врозь.Над какой столицей крутоВзмыл твой флаг, отчизна-мать!Подождемте до салюта,Чтобы в точности сказать.Срок иной, иные даты.Правда, ноша не легка…Но продолжим про солдата,Как сказали, земляка.Дом родной, жена ли, дети,Брат, сестра, отец иль матьУ тебя вот есть на свете, —Есть куда письмо послать.А у нашего солдата —Адресатом белый свет.Кроме радио, ребята,Близких родственников нет.На земле всего дороже,Коль имеешь про запасТо окно, куда ты сможешьПостучаться в некий час.На походе за границей,В чужедальней стороне,Ах, как бережно хранитсяБоль-мечта о том окне!А у нашего солдата, —Хоть сейчас войне отбой, —Ни окошка нет, ни хаты,Ни хозяйки, хоть женатый,Ни сынка, а был, ребята, —Рисовал дома с трубой…Под Смоленском наступали.Выпал отдых. Мой землякОбратился на привалеК командиру: так и так, —Отлучиться разрешите,Дескать, случай дорогой,Мол, поскольку местный житель,До двора – подать рукой.Разрешают в меру срока…Край известный до куста.Но глядит – не та дорога,Местность будто бы не та.Вот и взгорье, вот и речка,Глушь, бурьян солдату в рост,Да на столбике дощечка,Мол, деревня Красный Мост.И нашлись, что были живы,И скажи ему спростаВсе по правде, что служивый —Достоверный сирота.У дощечки на развилке,Сняв пилотку, наш солдатПостоял, как на могилке,И пора ему назад.И, подворье покидая,За войной спеша скорей,Что он думал, не гадаю,Что он нес в душе своей…Но, бездомный и безродный,Воротившись в батальон,Ел солдат свой суп холодныйПосле всех, и плакал он.На краю сухой канавы,С горькой, детской дрожью рта,Плакал, сидя с ложкой в правой,С хлебом в левой, – сирота.Плакал, может быть, о сыне,О жене, о чем ином,О себе, что знал: отнынеПлакать некому о нем.Должен был солдат и в гореЗакусить и отдохнуть,Потому, друзья, что вскореЖдал его далекий путь.До земли советской краяШел тот путь в войне, в труде.А война пошла такая —Кухни сзади, черт их где!Позабудешь и про голодЗа хорошею войной.Шутки, что ли, сутки – город,Двое суток – областной.Срок иной, пора иная —Бей, гони, перенимай.Белоруссия родная,Украина золотая,Здравствуй, пели, и прощай.Позабудешь и про жажду,Потому что пиво пьетНа войне отнюдь не каждыйТот, что брал пивной завод.Так-то с ходу ли, не с ходу,Соступив с родной земли,Пограничных речек водуМы с боями перешли.Счет сведен, идет расплатаНа свету, начистоту.Но закончим про солдата,Про того же сироту.Где он нынче на поверку.Может, пал в бою каком,С мелкой надписью фанеркуЗанесло сырым снежком.Или снова был он ранен,Отдохнул, как долг велит,И опять на поле браниВместе с нами брал Тильзит?И, Россию покидая,За войной спеша скорей,Что он думал, не гадаю,Что он нес в душе своей.Может, здесь еще бездоннейИ больней душе живой,Так ли, нет, – должны мы помнитьО его слезе святой.Если б ту слезу рукамиИз России довелосьНа немецкий этот каменьДонести, – прожгла б насквозь.Счет велик, идет расплата.И за той большой страдойНе забудемте, ребята,Вспомним к счету про солдата,Что остался сиротой.Грозен счет, страшна расплатаЗа мильоны душ и тел.Уплати – и дело свято,Но вдобавок за солдата,Что в войне осиротел.Далеко ли до Берлина,Не считай, шагай, смоли, —Вдвое меньше половиныТой дороги, что от Клина,От Москвы уже прошли.День идет за ночью следом,Подведем штыком черту.Но и в светлый день победыВспомним, братцы, за беседойПро солдата-сироту…

По дороге на Берлин