Комната страха - Эля Хакимова

– Оставьте нас на минуту, – коротко бросил Макс, углубленный в размышления. Всем, безусловно, стало понятно, кого он имел в виду.

Посчитав, что, возможно, благоразумнее будет последовать его рекомендации, Жан и Мари мелкими шагами попятились к выходу. Причем Жан семенил, прижав к груди свою книгу, и не спускал глаз с этих ненормальных.

– Книгу оставить, – все так же тихо и сосредоточенно скомандовал Макс.

– Но позвольте! – Жан от возмущения даже приподнялся на цыпочки.

– В самом деле, Макс! – Ева пришла на помощь несчастному– Конкурс, честь города…

– Ева, несите отрывок дневника! – не обращая внимания на лепет своей сотрудницы, приказал Макс.

– Да-да, он у меня. – Она, порывшись в папке, достала копию документа.

– Итак, Жан. Сейчас вы возьмете этот документ в обмен на книгу– Он взмахнул, как приманкой перед акулой, желтоватыми листками в защитной пленке и, поспешив прервать бурю возмущения, добавил: – На время.

– Но мне нужен рецепт из моей книги!

– Автор и книги, и этого фрагмента – один и тот же человек.

– Но откуда вы можете знать… – Бросив еще один взгляд на Макса, Жан капитулировал: – Ну если вы так уверены… С ней ведь ничего не случится? – Он с надеждой обратился к суровому Максу, жестоко поставившему бедного кулинара перед таким сложным выбором. Мать, отдавая свое дитя в чужие руки, переживала бы меньше. – Вы мне клянетесь?

– Уверяю вас, все будет хорошо, – сжалилась Ева. – Наслаждайтесь конкурсом, занимайте первое место, а ваша книга вернется целая и невредимая, я вам обещаю.

– Ах, мадемуазель, вы не представляете, как тяжело… – Но он уже углубился в изучение рецепта на страницах, выданных ему Максом. – Боже мой! Тот же самый почерк…

Ловко выхватив у ослабившего внимание Жана книгу, Макс зашагал из кухни. Ева едва успела вскочить в машину, и они рванули в университетскую лабораторию.

Глава 18

Палимпсест

Макс вел машину по шоссейной дороге.

– Что-нибудь нашли? – нетерпеливо оглянулся он на Еву, склонившуюся над книгой.

– Рецепты, рецепты… Нет, это ведь палимпсест, дневник спрятан. Без проявителя мы ничего не увидим. Но, скорее всего, это именно то, что мы ищем.

– Именно то, – заверил ее Макс– Вы знаете, что Жан родился и жил в большом доме до войны?

– До войны?

– Второй мировой. Как и вся его семья, он работал в доме. Не удивлюсь, если эту книгу он получил в наследство от своей матери.

– Сеньора хорошо спрятала свой дневник, – задумчиво сказала Ева, листая тяжелую книгу.

– Вот мы и приехали. Выбирайтесь, – приказал Макс.

Университет был почти пуст. Большинство студентов разъехались, занятия должны были начаться только через несколько дней.

По гулким просторным коридорам Ева с Максом спешили на кафедру биохимии, оснащенную одной из лучших в стране лабораторий. Предварительно испросив разрешение у декана, они вошли в помещение, заполненное стеклом и приборами. Вдоль стен стояли шкафы с химическими препаратами.

– Благодарю вас, профессор, – сказал Макс добродушному ученому с внешностью бонвивана, заведовавшему кафедрой. – Это простейшие опыты, нам понадобится всего лишь несколько препаратов. Заполненный отчет я оставлю у кастеляна, все как обычно.

– О, разумеется, никаких проблем. Учитывая, сколько ваша семья сделала для нашего университета!.. И сколько дипломных и кандидатских работ было выполнено благодаря книгам из вашей семейной библиотеки! – Профессор с любопытством поглядывал на фолиант в руках Евы. – Я оставлю вас, но надеюсь еще увидеться.

– Ева, вы тоже должны пока выйти, – деловито бросил Макс в ее сторону, уже облачаясь в защитный халат и перчатки, одновременно просматривая листки с перечнем хранившихся в шкафах ингредиентов.

– То есть как?.. – задохнулась от возмущения Ева.

– Не волнуйтесь, как только что-нибудь всплывет, я вас приглашу. Но в процессе опыта, насколько я понимаю, будут возможны ядовитые испарения. Вы и без них себя плохо чувствуете.

– Я себя замечательно чувствую, особенно когда мне не указывают на мою инвалидность!

– Что за бред! Никто вас не считает инвалидом! – Макс пытался говорить мягко, как с больным ребенком. – Ева, я просто беспокоюсь о вашем здоровье.

– О своем побеспокойтесь! – отрезала Ева, упрямо сложив руки на груди.

– Ева, надо больше доверять людям, – еле сдерживая улыбку, покачал головой Макс.

– Ну и пожалуйста! – По-детски вспылив, Ева хлопнула дверью, постаравшись выскочить из лаборатории до того, как из глаз брызнут слезы.

В коридоре она принялась нетерпеливо бегать от окна к окну, бормоча себе под нос все, что она думает о надутых болванах, несправедливых начальниках и даже жестоких шовинистах. Но удивительно быстро успокоившись, Ева вернулась к двери, которой так художественно хлопнула недавно, и, усевшись на подоконник, стала ждать. Между всем прочим задумалась над своим неадекватным поведением. Как можно валять такую дурочку, так легко выходить из себя и возвращаться обратно? Положительно, в ее характере наметились настораживающие изменения. Загрустив теперь по этому поводу, она с тоской обернулась к окну.

Скоро лето кончится, вдруг осознала Ева. Как-то незаметно пролетев, оно все никак не укладывалось в ее собственный календарь, казалось, замороженный где-то в весеннем, дождливом парке.

– Можете присоединиться ко мне, если не передумали. – Ева чуть не свалилась с подоконника к ногам своего начальника.

– Благодарю вас, – официально ответила Ева, решившая не обращать внимания на некоторую насмешливость в его тоне. Независимо прошествовав мимо Макса, она направилась к лабораторному столу, на котором среди колб и реторт мертвой птицей разложила свои крылья книга.

В лаборатории все еще витали отвратительные запахи, легкую дымку засасывала мощная вытяжка непосредственно над столом. Осуждающе оглянувшись на Макса, Ева осторожно приблизилась к столу.

– Но… я ничего не вижу– Огорчившись, она подняла на Макса глаза. – Не та книга? Неверная формула?

– И та. И верная. – Макс, удовлетворенно улыбнувшись, подошел к столу– Сейчас все увидите. Довольно остроумный способ, смею сказать.

Наладив фотокамеру, закрепленную на штативе и направленную на книгу, он с видом фокусника вернулся к дверям и выключил свет. Окна, оказавшиеся задраенными наглухо, не пропускали свет, и все предметы залил ультрафиолет от специальных ламп, расположенных параллельно рядам обычных люминесцентных. Широко раскрыв глаза, Ева следила за каждым его движением в ожидании буквально чуда. И оно свершилось.

– О-о-о-о… – только и смогла прошептать она.

Медленно, неохотно на странице стали проявляться сначала слабые тени, а потом и сами буквы и слова, выведенные знакомым почерком между строк с рецептами. Из-за спин склонившихся над книгой Евы и Макса Старая Сеньора, лукаво улыбаясь, наблюдала за процессом появления спрятанного ею текста дневника.

В полной тишине оглушительными казались щелчки камеры, делающей снимки нового текста. Осторожно Макс перевернул следующую страницу, стараясь не изменить положение книги. Итого получилось около двух десятков страниц рукописи.

Ева понимала не все, теряясь в старинных идиомах и орфографии, но попросить Макса не торопиться все же не могла. Оглянувшись на притихшую Еву, разглядев жестокое разочарование в ее глазах, тот стал читать текст, на ходу поясняя его. Так Ева и узнала о событиях далеких дней. Начитавшись документов и личной переписки, в которых упоминались почти все действующие лица дневника, она слушала Старую Сеньору в изложении Макса, затаив дыхание.

Закончив, они зачехлили все оборудование, оставили на столе список использованных препаратов и, закрыв за собой двери, спустились вниз. Вот и все. Расследование можно считать завершенным. Еве было грустно расставаться и со Старой Сеньорой, и с ощущением неразгаданной тайны, вносившим в обычную пресную жизнь вкус и цвет. С любопытством оглянувшись на Макса, внимательно следившего за дорогой, Ева спросила:

– Это было возможно? В тех условиях изготовить такие, специфического действия, яды, так точно рассчитать дозировку и время проявления симптомов…

– Даже и сейчас это довольно непростая задача. Личность неординарная, что еще можно сказать? – Макс задумчиво продолжал: – Удивляет больше то, что она решила хоть и косвенно, но сознаться в убийстве.

– Это же была самозащита! – воскликнула Ева.

– Не забывайте, она была скорее уверена в смерти детей. Логично было бы предположить их гибель в любом случае. Вы судите с позиции справедливости, а ведь юридически это было тройное убийство из мести, то есть без смягчающих обстоятельств. Причем в одном случае вообще ничем не оправданное.

– Муж, – кивнула Ева. – Но ведь он был смертельно болен… Удивительная женщина. Как она примирилась с собой?