Закон триады - Цю Сяолун

Общая цементная мойка у входной двери все так же протекала. Вокруг стока, напоминая рисунок на карте, расползались во все стороны щупальцы густого зеленого мха. Потрескавшиеся стены нуждались в срочном ремонте. У самого пола по-прежнему зияли дыры, около которых в детстве он подстерегал сверчков. Лестница была грязной и темной, площадка усыпана драными коробками и ивовыми корзинками.

Он не заезжал к матери с тех пор, как ему поручили дело Вэнь. И сейчас в ее маленькой и скромной комнатке с изумлением увидел стол, заваленный множеством пластиковых упаковок с хлебом, сосисками и экзотически выглядевшими блюдами.

– Все из «Подмосковья», – пояснила ему мать.

– Ну конечно, Лу Иностранец! Да он с ума сошел.

– Он называет меня матерью и считает тебя своим настоящим братом.

– Никак не может забыть ту старую историю!

– «Настоящий друг познается в беде». Я хорошо помню эту буддийскую заповедь. Все добро, которое ты совершаешь в мире, возвращается к тебе добром. Что бы ты ни сделал, ведет к какому-либо результату, ожидаемому или неожиданному. Некоторые называют это удачей, но на самом деле это карма. А недавно ко мне приезжал еще один твой друг, господин Ма.

– Когда?

– Да сегодня утром. Регулярный медицинский осмотр, вот как называет старик свои визиты.

– Очень любезно с его стороны, – сказал Чэнь. – А у тебя проблемы со здоровьем, мама?

– Да последнее время желудок дает себя знать. И господин Ма обещал, что обязательно меня навестит. А ведь такому старому человеку нелегко карабкаться по нашей лестнице.

– И что он сказал после осмотра?

– Ничего серьезного. Просто дисбаланс между ян и инь, и все в этом духе. Он принес мне лекарство, – скала она. – Как и Лу, господин Ма очень хочет отплатить тебе за услугу, иначе будет чувствовать себя не в своей тарелке. Он человек ици.

– Старик много перенес в жизни. Просидел целых десять лет только за то, что у него нашли «Доктора Живаго». А то, что я для него сделал, так, ерунда.

– Кажется, Ван Фэн написала о нем статью, верно?

– Да, она сама придумала.

– Как она поживает в Японии?

– От нее давно уже не было писем.

– А из Пекина есть новости?

– Секретарь парткома Ли собирается дать мне отпуск и советует съездить в Пекин, – уклончиво сказал он.

– Вот было бы хорошо, – улыбнулась она.

Чэнь знал, что мать не очень одобряет его отношения с Лин. То, что тысячи лет назад беспокоило Су Дунпо, тревожило и ее: «Высоко вверху, в нефритовом дворце луны может быть слишком холодно». Но еще больше она расстраивалась, что в свои почти тридцать пять лет ее сын по-прежнему оставался холостяком. Как гласит поговорка, «горбатого могила исправит».

– Только я не очень уверен, что смогу взять отпуск.

– Значит, ты не уверен, что… – Мать не договорила. – Да! Господин Ма сказал, что ты приходил к нему с девушкой из Америки:

– Да, она моя временная напарница.

– Господину Ма показалось, будто она тебе очень нравится.

– Ну что ты, мама. Просто я обязан о ней заботиться. Если с ней что-нибудь случится, то отвечать придется мне.

– Ну, как знаешь, сынок. Я уже стара и надеюсь, что ты устроишь свою жизнь, как и все.

– У меня слишком много работы, мама.

– Я не разбираюсь в твоей работе. Вокруг все изменилось. Только думаю, что связь с американской девушкой не пойдет тебе на пользу.

– Не волнуйся, мама. Об этом не может быть и речи. Тем не менее он встревожился. Обычно мать не вмешивалась в его личную жизнь – разве только частенько упоминала одно высказывание Конфуция: «В жизни есть три вещи, не подобающие почтительному сыну; не иметь потомков – худшая из них». Сейчас же она, казалось, соглашалась с подразумеваемым предложением секретаря парткома Ли.

«Находясь в горах, человек не может как следует их видеть», – написал Су Дунпо на стене буддийского храма в горах. Но старший инспектор Чэнь не считал, что находится в горах.

Помогая матери приготовить обед, он больше молчал. Но не успел он разогреть привезенные из «Подмосковья» блюда в пластиковой упаковке, раздался звонок его сотового телефона.

– Старший инспектор Чэнь, говорит Гу Хайгуан.

– А, главный управляющий Гу! Что случилось?

– У меня есть для вас кое-какие новости. Пару дней назад сюда приходил человек из Фуцзяни. Не знаю наверняка, принадлежит ли он к «Летающим топорам». Он связался с некоторыми людьми из здешних группировок, а потом пропал.

– Значит, это был не Дяо, приезжий из Гонконга, про которого вы говорили?

– Нет, конечно нет.

– А что он делал в Шанхае?

– Кого-то разыскивал.

– Не ту ли женщину, которую я вам описывал?

– Я пока еще не все знаю, старший инспектор Чэнь, но постараюсь все выяснить.

– И когда в последний раз видели того фуцзяньца?

– Днем седьмого апреля. Несколько человек видели, как он ел пельмени в закусочной на улице Фучжоулу. У кафе его ждала машина, серебристая «акура».

Даты совпадали. Так что новость внушала надежду. Возможно, она имела отношение к трупу из парка или к исчезновению Вэнь, а может, к ним обоим.

– Отлично, главный управляющий Гу. А как называется кафе, где видели фуцзяньца?

– Не знаю. Говорят, там подают особые пельмени по-фучжоуски, называются яньпи. Оно находится рядом с магазином иностранной книги, – добавил Гу. – И пожалуйста, старший инспектор Чэнь, называйте меня просто Гу.

– Спасибо, Гу. Что ж, в городе не так уж много серебристых «акур», номер и владельца легко проверить через транспортную службу. Огромное вам спасибо за ценные сведения.

– Не стоит. Да! Сегодня утром мне звонила ваша секретарша, Мэйлинь. Обещала зайти к нам, взглянуть на «Династию». Сказала, что для такого клуба, как наш, очень важно иметь парковочную стоянку.

– Рад, что она так считает.

– А еще она много чего рассказала мне о вас, старший инспектор Чэнь.

– Неужели!

– Все знают, что скоро вы станете начальником автоинспекции. И в самом деле, с вашими связями на самом высоком уровне для вас это ничего не стоит.

Чэнь недовольно нахмурился, хотя понимал, почему Мэйлинь так разрекламировала его. Ее красноречие дало свои плоды – Гу уже в нескольких местах собирал о нем информацию.

– Вы должны еще раз зайти к нам, старший инспектор Чэнь, – тепло пригласил его Гу. – Вчера вы провели у нас слишком мало времени. Нужно будет выпить за нашу дружбу.

– Обязательно, – пообещал Чэнь.

Видимо, его мать что-то заметила.

– Что-то случилось?

– Нет, мама, все в порядке, только мне нужно сделать один звонок.

Он набрал номер Мэйлинь и попросил ее проверить владельцев всех серебристых «акур». Она обещала немедленно выполнить его просьбу. Затем заговорила с ним о парковочной стоянке. Оказалось, все дело было в разграничительной линии. Если данный участок земли не был указан в плане города как стоянка для клуба, город может получить за нее значительный дополнительный доход. Ей нужно будет как следует изучить вопрос. Ближе к концу их разговора она услышала кашель матери Чэня и попросила разрешения поздороваться с тетушкой Чэнь.

Когда они поговорили и попрощались, старая женщина покорно улыбнулась и стала разогревать остывший обед. Маленькая комнатка на чердаке наполнилась запахом дыма от печурки, которая топилась угольным брикетом. Матери Чэня было не по силам возиться с печкой. Когда они жили вместе, то Чэнь по утрам выносил печку на лестничную площадку, а вечером затаскивал в комнату. Площадка была до того тесной, что в темноте люди постоянно на нее натыкались и сажали себе синяки. Но хотя он упрашивал мать переехать к нему, она упорно отказывалась покинуть привычное жилище. На стене в траурной рамке висела фотография его отца, грустные глаза под изборожденным глубокими морщинами лбом смотрели на сына.

Чэнь рассеянно поел тофу, заправленного кунжутным маслом и зеленым луком, после чего опустошил миску вареного риса.

Когда он собрался уходить, снова раздался трезвон его мобильного. Он нажал на кнопку связи и, услышав сигнал факса, раздраженно отключил его.

– Вижу, сынок, дела у тебя идут хорошо, – говорила его старая мать, спускаясь с ним к выходу. – У тебя есть сотовый телефон, машина из управления, секретарша, и сам главный управляющий звонит тебе во время обеда. Теперь ты стал частью системы, я понимаю.

– Нет, мама, я не считаю себя частью системы. Просто приходится работать внутри системы.

– В таком случае всегда твори добро, – сказала она. – Как говорит буддийская мудрость, «ничто не возникает без причины и ничто не остается без последствий».

– Я буду об этом помнить, мама, – ответил Чэнь.

Он понимал, почему его мать так часто говорит о необходимости творить добро в буддийском смысле. Озабоченная его холостяцкой жизнью, она каждый день воскуряла благовония в честь богини домашнего очага Гуаньинь, молилась о том, чтобы расплата за неправедные деяния ее семьи пала только на нее.