Нырнуть без остатка - Катя Саммер

– Ничего не нашли? – интересуется охранник с широким размахом плеч и сединой в волосах.

– Нет, – отвечаю в ожидании водителя.

– Вы знаете, – он мнется, будто борется с собой, но все же продолжает: – Я минут за десять до звонка отлучился по нужде. И… ну, у туалета столкнулся с парнем странным. Тот, как увидел меня, сбежал.

– Сможете описать его?

– Не знаю, он был в капюшоне.

В капюшоне. Я замираю. В этот самый миг Волк оживляется и со всех ног бросается вперед. Я чуть не падаю – так дергается поводок. Но затем в толпе на улице, где собрались посетители, в сумерках мелькает чертов капюшон, который, завидев нас, разворачивается и пытается сбежать.

Я пересекаю улицу и кричу парню, охраняющему парковку, чтобы задержал подозреваемого, но тот лишь растерянно хлопает глазами.

– Стой! Применяю собаку! – я предупреждаю, но человек в черном не реагирует и несется что есть мочи. – Волк, взять его!

Всего несколько мгновений, и мой герой впивается зубами в руку беглеца. Я торжествую. Это будет наша первая «раскрывушка».

Ничего не замечаю вокруг, переставляю ноги быстрее. А в следующую секунду слышу сигнал слева. Оборачиваюсь, и меня слепит свет фар.

Глава 21

Никита

Вчера в бассейне с Радой все пошло не по плану, но подумать об этом я не успеваю – приезжаю и отключаюсь. Зато утро наваливается тяжким грузом, стоит открыть глаза. Душ плохо помогает. Кофе тоже. Выхожу на пробежку, ставлю на максимум «Моби» и топлю вперед. Обычно за пару кругов в голове проясняется: удается разложить все по полкам, проанализировать. Но не в этот раз. Девчонка рвет привычные алгоритмы и не поддается разбору.

Я не планировал ничего из вчерашнего. Неделя выдалась дерьмовая. Немецкая медицина не оправдала ожиданий, рука все больше сводила меня с ума. Когда я вернулся в Южный, проехал сорок километров из аэропорта и зашел в пустой дом, стало еще хреновее. От тупой безысходности. Цель всей жизни ускользала, как мираж в пустыне, а я напоминал себе того самого путника – замученного жаждой, без сил, отчаявшегося.

Почти в тридцать лет осознать, что ничего не добился, не самая приятная штука.

После аэропорта полночи просидел на кухне, нервно перебирая в голове все, что происходит в моей жизни – событие за событием, выискивал дурацкий баг в матрице. Спал всего лишь пару часов, а утром решил выбираться из клетки. Одиночество плохо влияло на меня, сжирало изнутри, изнуряло.

При моем ритме жизни иметь много друзей не представлялось возможным, а к близким, так уж сложилось, я тянулся мало. Почему? Все просто. Разговоры с отцом сводились к заслугам в плавании – его прошлым и моим будущим. Он любил долго и нудно рассуждать о днях минувших, а потом еще столько же требовать от меня большей отдачи. Сева, мой брат, все время посвящал работе и бесчисленным любовницам. После «переговоров» с ним хотелось лишь хорошенько надраться, что я обычно и делал. Маму я не хотел беспокоить, а Макс… с ним стало сложно после ссоры с Лилей. Я и по сей день не исключал мысль, что они были вместе в ту ночь.

Я не хотел оставаться один, и как-то случилось, что дорога привела меня к чудаковатой девочке со странным именем, с которой можно было просто молчать. Порывался, конечно, пару раз уехать перед тем, как позвонить ей, не хотел усложнять, но тогда думалось и усложнять нечего. Что может средь бела дня произойти в бассейне, где я провел детство? Сегодня ответ кажется очевидным.

Не знаю, как объяснить, но с девчонкой все ощущается по-другому, просыпаются инстинкты. И нет, я не о близости говорю, не те первобытные, животные – хотя и они тоже, но я не о том. Она будто заряжает, побуждает к действию. Из-за таких, как она, раньше устраивали войны, а сейчас покоряют космос.

Рада сильная, я похожих не встречал. И хоть убейте, не понимаю, откуда в этом крохотном тельце столько воли к жизни. Рядом с ней становится стыдно за недавние мысли. Маленькая девочка выживает в большом мире, а я, здоровый хрен, не сумею?

Я уверяю себя, что не могу дать Раде ничего больше, а простое потребление кажется неприемлемым, поэтому звоню лишь узнать, как она, а та уже едет на дежурство в выходной день. В очередной раз убеждаюсь, что у девчонки слишком огромная душа. Это контрольный. Я больше ее не трону.

Так я думаю на холодную голову и ровно до вечера, пока Лиля не обрывает трубку с очередными истериками. Сбрасываю после первого упоминания о Раде, кидаю Лилю в блок и решаю поговорить с отцом. А потом еще долго загоняю себя в спортзале и валюсь с ног прямо в кровать. Мне даже не снится ничего.

Утром связываюсь с Москвой, обсуждаю планы с тренером, сообщаю новости. Он говорит, что пора вернуться. Я, наверное, согласен. Звоню отцу посоветоваться, но до Лили диалог не доходит.

– Никит, тебе чего? Меня со всех сторон дергают, занят. Да сейчас, я сказал! – кричит он кому-то.

– Все хорошо?

– Вчера опять звонки были. И вычислить никто не может, одни тупицы в доблестной полиции. Поубивал бы. Продажи никогда так не падали. И посещаемость торговых центров. Сотрудники боятся на работу выходить! Еще машина на парковке сбила девчонку, из мусорских вроде. Сразу и за отсутствие разметки взялись, и за…

Я настораживаюсь.

– …своих в беде не бросят. Затаскают теперь. Когда это уже кончится все!

Вчера дежурила Рада.

– Могу я чем-то помочь? – спрашиваю, но предчувствие не отпускает.

– Нет, но будь на связи.

– Хорошо, пока, пап.

И пяти секунд не проходит, а я набираю номер девчонки. Пусть все окажется глупостью, совпадением.

– Алло, – здороваются со мной звонким и совершенно незнакомым голосом. – Алло!

– Могу я услышать Раду?