Мой друг – предатель - Сергей Скрипаль

– Серега, выпьешь? – протянул мне флягу Игорь.

Я думал, там чай, равнодушно потянулся губами к горлышку, отхлебнул осторожно – может, горячий еще. Но обжегся, почувствовав во рту тепло спирта. Все равно сделал крупный глоток и торопливо запил водой из другой фляги, тоже протянутой Татарином.

– Уух… – теперь только выдохнул. – Чего ж не предупредил?

– Зачем? – чуть улыбнулся Игорь. – Так ты жахнул без прелюдий и предварительных ласк, и все. А то бы готовился, представлял, как спирт полезет в глотку, запивку готовил, закуску!

Тоже верно! В желудке разрастался теплый ком, поднимался вверх и мягко стучал в голове. Стало легче, тело чуть помягчело, мышцы расслабились. Только теперь я понял, насколько был напружинен.

Подбежал Дизель, увидел незнакомого человека, на всякий случай вскинул ладонь к панаме:

– Товарищ сержант, там ротный зовет.

– Хорошо, иду. – Я потянул на плечо автомат. – Сержик, очень прошу тебя, посиди тут, с Шохратом!

– Нет, – отказался Дизель. – Кулаков попросил и его принести туда, к вертолетам. Там особист крутится. Ну и обратным бортом заберет Шохрата в часть.

Игорь ухватился вместе с нами за полог, по пути подхватил один край Лиса. Вчетвером мы быстро донесли тело к «вертушке».

Знакомый лейтенант о чем-то спорил с Кулаковым. Одет он был все в то же пэша; хромовые, явно недавно начищенные до блеска сапоги запылились, что наверняка раздражало офицера. Он то и дело поглядывал сердито на запыленную обувь. Николаич это тоже понимал, несколько раз наступил на носки лейтенантских сапог, вроде бы неуклюже переминаясь на месте. Лейтенант отходил от капитана, пятился от него, пока не уперся в борт «вертушки», такой же пропыленной, как мы все, как мир вокруг нас.

Лейтенант увидел меня, испытывая облегчение, отошел от вертолета, бочком-бочком ускользая от наступающего на него Кулакова.

– Сержант! Эй, сержант! – позвал он.

Я никак не реагировал на его оклик. Мало ли здесь сержантов. И совсем необязательно, что особисту понадобился именно я.

– Да сержант же, – почти взвизгнул лейтенант.

Хы, явно не помнит мою фамилию, сейчас начнет рыться в планшете. Точно! Открыл клапан сумки, ищет нужные бумаги. Не нашел, потому что поднял голову и снова окликнул:

– Эй, сержант. Тот, который с винтовкой!

Блин, да что ж я с этим «буром», как дурак на ярмарке! Снял с себя винтовку, подал ротному:

– Товарищ капитан, трофей!

Николаич принял винтовку, отстегнул магазин, сунул в свободный карман «лифчика», щелкнул затвором, тихо шепнул:

– Ладно, иди к лейтенанту, хорош комедь ломать! Не боись, нормально все будет. Только не дергайся там, делай все, что этот прыщ захочет!

Я подошел к следователю и только сейчас увидел, что на кителе офицера погоны с лейтенантскими звездочками. Вот же долбо… гхм… Мои губы сами по себе стали расплываться в ухмылке, когда увидел на полу вертолета, прямо у входа, его автомат с тремя (!) прикрученными изолентой магазинами. Лейтенант нахмурился, не понимая моей веселости:

– Сержант, сейчас мы проведем следственное мероприятие – опознание тела!

– Есть, товарищ лейтенант! – четко, по-уставному, с отданием чести высшему начальнику ответил я.

– Пройдемте в вертолет! – показал рукой лейтенант.

Я послушно влез в уже раскаленный салон «вертушки», за мной прогремел каблуками по дюралевой лесенке лейтенант. В нос ударило тяжелым трупным запахом. Ближе к хвостовой балке, за дополнительным топливным баком желтого цвета лежало тело Сопли.

– Это рядовой Сопилкин? – приступил к делу лейтенант.

– Думаю, да, – неопределенно пожал плечами я.

– На чем вы основываетесь? – спросил офицер, занося мои слова в протокол.

– У Сопилкина между указательным и большим пальцами правой руки выколоты две буквы: У и Г.

– Покажите, где именно! – велел лейтенант.

Я шагнул ближе к трупу, автоматом поддел запятнанную кровью тряпку, которой был укрыт Юрка. Обнажилось тело; руки покоились на груди, связанные кем-то сердобольным.

– Вот! – ткнул я пальцем в еле видную из-за коричневых пятен высохшей, въевшейся в кожу крови, татуировку.

– Я не вижу, товарищ сержант! – теперь уже изгалялся лейтенант. – Смойте кровь!

Я стиснул зубы. Черт, только бы не сорваться. Снял с ремня флягу, оторвал кусок бинта от мотка, валяющегося на скамье вертолета. Смочил тампон водой, начал оттирать пятна с татуировки. Тело Юрки затвердело, пятно еле-еле оттиралось.

– А вы бы, сержант, спиртом потерли! – сладким голосом предложил офицер.

Я удивленно взглянул на него:

– Каким спиртом, товарищ лейтенант?

– Или весь выпили? – поинтересовался следователь.

Тьфу ты, забыл совсем! Вот ведь удружил Татарин. Я ничего не ответил лейтенанту, налил воды на руку Юрки прямо из фляги и упрямо стал тереть место татуировки. Круг на руке пожелтел, кожа очистилась, ярко выступили дурацкие У и Г.

Лейтенант достал откуда-то ФЭД, проскрипел кожаным чехлом, настроил диафрагму, попросил меня отойти в сторону, защелкал фотоаппаратом, снимая крупным планом руку Сопли.

– Что означают эти буквы? – опять начал расспросы лейтенант.

Я рассказал, что знал, о происхождении наколки.

– Вы не ошибаетесь? – интересовался офицер. – Может быть, это какой-нибудь Углов Дмитрий или Ульян Домодедов?

– Может быть! – согласился я. – Только очень похоже на то, что колол себе Сопля… Простите, Сопилкин!

– Хорошо. Подпишите тут и тут. Далеко не уходите. Пригласите всех, кто был тогда с вами на блокпосту, – велел мне особист, заглянул в блокнот. – Там были Лисяк, Мальцев и Рахимов, ну и вы, сержант Дацко.

– Так точно, товарищ лейтенант. Сейчас позову всех. Только рядовой Рахимов не сможет быть!

– Это еще почему? – возмутился лейтенант.

Я взглянул на циферблат своих трофейных часов:

– Три часа назад рядовой Рахимов погиб в бою с моджахедами. Его труп по вашему указанию перенесен к вертолету, – козырнул и вышел из вертолета.

– Ах да! – смутился следователь. – Извините.

Мне казалось, что после боя у пещеры прошло минимум часов десять-двенадцать, а всего-то три часа минуло!

Никого разыскивать не пришлось. Ребята топтались тут же.

– Чего там? – спросил Лиса, пережевывая спичку.

– Нормально, – махнул я рукой. – Леха, иди!

Допрос продолжался около часа. Затем лейтенант вновь позвал всех в вертолет.

– Значит, так, маловато доказательств, что это именно Сопилкин. Почему-то только рядовой Мальцев показал, что на теле убитого, в области левого бедра над коленом, есть еще одна наколка, с указанием группы крови, – заговорил лейтенант. – Кто-нибудь может подтвердить это?

Вот же черт, забыл я про эту дурость Сопли. Верно! Я еще удивлялся, на фига Юрка наколол там группу крови. Обычно желающие кололи под левой грудью.

– Так точно, товарищ лейтенант! Была у него такая наколка. Забыл. Виноват, – переступил я с ноги на ногу.

– Отлично! – повеселел следователь. – Раздевайте труп, – велел он нам.

Мы растерянно переглянулись. Мы что, похоронная команда? Парни зароптали.

– Делаем, мужики! – приказал я, помня предупреждение ротного.

Снять широкие штаны с Юрки оказалось делом простым: просто разрезали веревку, на которой они держались, приподняли тело и стянули шаровары. В нос резануло сильным трупным запахом и вонью экскрементов.

– Он еще и обосрался, – сглатывая комок тошноты, ругнулся Малец.

– Верхнюю часть одежды тоже снимайте! – приказал лейтенант. – Может, у него еще что-то есть. Ну, там, родимые пятна или еще что.

«Мы что, рассматривали Соплю, что ли?» – злился я про себя.

С гимнастеркой пришлось повозиться, Никак не хотела слезать с непослушного негнущегося тела. Пошли по линии наименьшего сопротивления – разрезали куртку по швам, искромсали рукава, выбросили из «вертушки» тряпки.

Лейтенант нервничал, настаивал, чтобы вещественные доказательства были целыми, потом махнул рукой, увидев наши белые от ярости глаза.

Есть. Над левым коленом синели буквы с группой крови и резус-фактором Сопли. Лейтенант опять защелкал затвором ФЭДа. Затем вновь начал опрашивать нас по очереди, занося показания в протокол. Длилось это долго и томительно, почти целый час.

– Сержант! – позвал из вертолета лейтенант. – Пригласите капитана!

Я пошел разыскивать Кулакова. Угу, попробуй тут найти нужного человека в хаосе бронемашин, чужих людей, разрушенных дувалов. Увидел Кулакова, разговаривающего с незнакомым офицером, рядом с ними стоял Джон. Потом узнал, что и вся мотоманевренная группа пограничников, откуда была и БМП Игоря, пришла сюда. Пришлось подойти к Николаичу, откозырять и сообщить о приглашении следователя.

– Да, сейчас, минутку, – ответил ротный. – Подожди, сейчас пойдем.

Командир мангруппы отпустил Джона:

– Синицын, свободен! Проверь машину, пока время есть.

Игорь попросил сигарету: