Вечный Жид - Станислав Гагарин

— Ну хоть какую-то оперативную роль, помимо ипостаси летописца! — взмолился Станислав Гагарин.

— Будет, будет вам роль! — засмеялся Агасфер. — Отправлю в логово врага, на разведку, может быть посмотрите и на и с п о л н и т е л я  и доложите остальным. Я жду прибытия руководителя группы. Он сейчас в соседней Галактике, отбыл с миротворческой миссией. Но скоро появится на Земле.

Небольшой сюрприз для вас, между прочим.

— И в других галактиках возникают конфликты? — спросил хозяин.

Агасфер и Магомет переглянулись и заулыбались оба, как бы извиняя з е м н у ю наивность литератора.

— Конструкторы Зла и их агенты-ломехузы, о которых говорил вам товарищ Сталин и с которыми вы дрались уже не на жизнь, а на смерть, действуют повсюду, — откровенно сообщил Вечный Жид. — И Земля ваша вовсе не исключение. Третья планета Солнечной системы — лишь один из участков общего фронта, который постоянно держим мы, Зодчие Мира.

— А я с товарищами только добровольные помощники тех, кто вечно борется во имя Добра, — скромно заметил Магомет.

В холле зазвонил звонок.

— Вот и еще один помощник, — сказал Агасфер. — Вы уж извините, Станислав Семенович… Не спросясь хозяина, назначаю здесь встречу.

— Ничего особенного, успокойтесь, — произнес писатель и пошел открывать дверь.

Впустив нового гостя в прихожую Станислав Гагарин сразу узнал его, хотя тогда, в Иерусалиме, он был одет соответственно эпохе.

И пусть укоротил бородку, подрезал волосы и сменил темную до пят хламиду на китайский пуховик и варенки с кроссовками из Рима, голова была непокрытой, как и в те далекие времена…

В прихожей гагаринской квартиры стоял, приветливо улыбаясь и протягивая хозяину руку, Иисус Христос.

ВОЗВРАЩЕНИЕ СТАЛИНА, ИЛИ ВЕРТОЛЕТ ДЛЯ МАРТИНА ЛЮТЕРА

Звено пятое

I

Уже в последнем часу десятого декабря 1992 года позвонил Владимир Федорович Топорков, народный депутат России.

Станислав Гагарин недавно встречался с ним, членом Союза писателей и первым секретарем Липецкого обкома партии, их еще раньше знакомил Валерий Поволяев, а Дима Королев, ездивший недавно в Липецк, привлек бывшего вожака коммунистов-липчан к сотрудничеству с Товариществом.

— Ну как, Владимир Федорович, — спросил сочинитель, — матроса Железняка не дождались сегодня?

Писатель шутил, но в шутке сей была великая толика сермяжной правды.

— Пока нет, — ответил Топорков. — И дух наш крепок. Сплотились и никого не боимся, ни дьявола, ни президента.

— Вы хоть службу безопасности какую-нито образовали?

— На закрытом заседании позаботились… Будем охранять себя сами.

Хотел Станислав Гагарин сказать депутату, чтоб предложил коллегам вообще не уходить из Кремля, там и спать до р а з м я г ч е н и я ситуации, но подумал: пусть сами соображают, у меня собственных проблем навалом и до фига.

День, в котором закипели кремлевские страсти, в Товариществе, его лишь на сутки оставил председатель, бездарно п р о с р а л и. Злополучного з и л а не получили, бумвинил из Дворца спорта не вывезли, просуетились, околачивая груши неприличным предметом.

Начался одиннадцатый день декабря, пора было ложиться в постель, завтра придется ехать в Москву подписывать договор на бумагу для текста романа «Вторжение», а Станислав Гагарин все сидел и сидел за письменным столом, размышляя над текущим моментом и продолжал одновременно писать сей злополучный роман, в котором задался целью раскрыть сущность Зла, надеясь хоть как-то потеснить Зло, широко разлитое и вокруг него, и по бескрайним просторам Матушки России.

Прекратил сочинитель работу только около двух часов ночи.

Пятница одиннадцатого декабря прошла как будто бы для дел Товарищества успешно. Станислав Гагарин выехал на м о с к в и ч е  в половине девятого, подвез Дурандина и Татьяну Павлову в Одинцово, а супружницу Веру аж до станции метро «Добрынинская», где ждала его другая Вера — главный технолог, заместитель по производству.

Вдвоем они добрались до комнатки, добытой Воротниковым, где были два стола и телефон, связались с брокерами, решили не ждать их сюда, а ехать в отель «Измайлово», где в одном из номеров держал офис концерна «Сан» Виктор Павлович Губенко.

Со вторым — молодым парнем по фамилии Поленов — сочинитель был уже знаком по прежним сделкам, но лично брокера, которого Вера Георгиевна весьма хвалила, еще не видел.

С делами порешили быстро.

Станислав Гагарин подписал контракт на пятьдесят тонн бумаги, взяв ее по относительно недорогой цене и обеспечив печатание текста романа «Вторжение».

И личный контакт опять же… Дело не пустяковое… Писатель по книге «Третий апостол» мужикам подарил, небольшую декларативную речь произнес о задачах и целях Товарищества, о гибельном состоянии отечественной литературы и о тех усилиях, к которым он прибегает, дабы хоть как-то помочь и читателям, и коллегам, доедающим, как принято выражаться в народе, десятый хрен без соли…

Трудно судить: пронял ли письме́нник каменные сердца ж е л е з н ы х брокеров, но Станислав Гагарин никогда не сомневался в действенности собственного красноречия и всегда пускал его в ход, памятуя о том, что в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.

Договор подписали, руки друг другу пожали, условились о встрече у продавца в понедельник, сочинитель посадил в машину Веру и молодого брокера Михаила, чтобы подвезти последнего, и через центр помчался в Одинцово.

Перекусив и выпив чаю в конторе, которую он оборудовал на прежнем месте в спортивной школе ДОСААФ, Станислав Гагарин прикинул с финансовым директором, чем они заплатят за бумагу, узнал, что поступили х о р о ш и е деньги от подписчиков на «Русский сыщик» и Библиотеку «Русские Приключения», обрадовался этому весьма — не надо было клянчить б а б к и  у компаньона Воротникова.

Клянчить что-либо вообще, одалживаться у кого-нито Станислав Гагарин терпеть не мог, болезненно относился к самой идее существования взаймы.

Тут вскоре подошла грузовая машина, ее заказали, чтобы отвезти беседы с Кагановичем в «Конверсию», последняя приобрела у Товарищества Станислава Гагарина стотысячный тираж книги, к которой сочинитель написал весьма концептуальное предисловие «Евангелие от Лазаря».

Сделка была сама по себе подходящей, только вот деньги получить с фирмы явилось почти неразрешимой проблемой, четвертую часть предоплаты — сущие пустяки для к о н в е р с а н т о в — так и не удалось пока выбить.

Книги загружать отправились все — сложилась традиция, шеф одним из первых, он любил сие бездумное, но такое приятное дело: таскать пачки с духовной пищей, изготовленной тобою со товарищи.

Увлеченный погрузкой, Станислав Гагарин поначалу и не заметил человека среднего роста в кавказской кепке, надвинутой на глаза. Тот брал сразу по четыре пачки и юрко шмыгал мимо сочинителя, когда им доводилось встретиться на лестнице или в коридоре.

Вообще-то им часто помогали привлеченные Дурандиным люди со стороны, дело привычное, но когда забивали в  к у н г автомобиля последние у в я з к и книг, писатель улучил мгновенье, отвел Геннадия Ивановича в сторону и спросил:

— Что это за кавказца вы сюда сноровили?

Дурандин пожал плечами.

— По доброй воле таскает. Я его прежде не видел. Кажется, новый работник в  д о с а а ф е.

Свежеиспеченный грузчик проследовал впустую мимо, направляясь на второй этаж, где высились штабеля откровений Кагановича.

До боли знакомый образ взорвал вдруг память сочинителя.

Станислав Гагарин догнал добровольного помощника на лестничной площадке.

— Минуточку, — сказал писатель, беря его под руку и настойчиво сворачивая вправо, — минуточку, товарищ… Мы с вами где-то встречались.

— Еще как, понимаешь, встречались, — ответил тот и мелко-мелко закашлял. — Рад вас увидеть снова, партайгеноссе письме́нник.

— Товарищ Сталин! — воскликнул сочинитель, невольно оглядываясь по сторонам. — Но Агасфер меня не предупредил…

«Как же, — подумал он, — намекал о сюрпризе… Теперь мы не пропадем! Пораньше бы вождю прилететь со звезд, когда путчисты-федотовцы торжествовали».

— Не мог, понимаешь, — отозвался Иосиф Виссарионович. — Вселенский конфликт улаживал в созвездии Гончих Псов. Такая наша доля, понимаешь, миротворческих сил. Одним словом, миссия доброй воли.

— Это хорошо, что вы теперь здесь, товарищ Сталин. Привычнее с вами. И надежнее.

— Родной и близкий Отец народов? — насмешливо сощурился Вождь. — Не творите кумира, Станислав Семенович. Но по-человечески я понимаю вас. Испытываю аналогичное чувство. Другими словами, соскучился, понимаешь.