Удары судьбы - Любовь Малафеева

Ректор фыркнул.

— Спорить бессмысленно. И вообще на твоем месте, я бы сваливал из УВМА и города вообще, потому что, как только мои ребра заживут я собираюсь с тобой серьезно поговорить, — никакой угрозы в голосе или фальши в благодушной улыбке, только абсолютная честность. Но Максу стало страшно. Очень.

Вампир с неподобающим его титулу старческим кряхтением поднялся на ноги — регенерация почти закончилась — и повел плечами. Неприятные ощущения еще остались, но на них можно было не обращать внимания.

— Пойду я пожалуй, — наклоном головы, вампир обозначил поклон. И направился в сторону ближайшего окна — от лестницы слышались голоса привлеченных грохотом (хотя из соседних с Сайфой комнат никто и носа не показал), с которыми ему совсем не хотелось встречаться.

— Хорошее решение. Удачи, — совсем не расстроился Магистр.

— Вам тоже. И приглядывайте за ней.

— Обязательно, — кивнул Аламир, провожая взглядом, нырнувшую в предрассветную тьму, фигуру вампира, даже не удосужившегося открыть окно. Вот позер!

4

Внезапно появившийся боевой пыл, оставил меня очень быстро. Через мгновение после того как за «гостями» с грохотом захлопнулась дверь, я упала на колени и банально разревелась. Слезы лились нескончаемым потоком, а рыдания душили, не давая сделать лишнего глотка воздуха. Размазывая слезы по лицу, я подползла к Хану. Мои знания в целительстве были весьма ограниченны, но даже я понимала как ему плохо. Я буквально чувствовала его боль, словно она была моей. Я знала, что от удара о стену у него сломались правые бедро и задняя лапа, несколько ребер, что он сильно ударился головой и наверняка получил сотрясение мозга.

Я не люблю заглядывать в его сознание, каждый раз испытываю какой-то иррациональный страх заблудится в мыслях зверя, но сейчас, поборов это, я открыла свое сознание пошире, выискивая нашу связь. Сейчас для обессиленной меня, это был единственный способ точнее узнать, что с ним случилось. Сотни тонких белых ниточек, похожих на паутинку, по которым лениво ползали золотистые искорки, слабо подрагивали со стороны Шерхана. Его мысли были смазаны и обрывочны. В них зияли серые пятна, заполненные болью и страхом. Кое-как отгородившись от них, я новым взглядом посмотрела на повреждения тьегра, и застонала в голос — были какие-то повреждения внутренних органов, скорее всего из-за осколков ребер. Началось внутреннее кровотечение. У тьегров регенерация шла гораздо быстрее, чем у обычных животных, но и этого было недостаточно для излечения его ран. Я с ужасом подумала, что он запросто может умереть, если я в ближайшие минуты не придумаю как его спасти.

В голове вертелись сотни вариантов, но все они одинаково не подходили, потому что были рассчитаны на человека, а не на животное. Чему-чему, а ветеринарии в УВМА не учили. Можно было бы найти что-то подходящее в учебниках по Химерологии за старшие курсы, но времени на это не было.

Я бестолково рассматривала циркулирующие по нашей связи искорки. Почему-то они напоминали мне бегущий по проводам электрический ток. От этой мысли я едва не подскочила. Ток — электричество — энергия! По нашей связи двигались искорки энергии, отвечающие именно за ее поддержание. Где-то в сознании забрезжила некая, не донца оформившаяся, идея и я поспешила посмотреть на тьегра внутренним зрением. Как я и предполагала, в местах ранений в ауре животного зияли проплешины, на краях которых плясали все те же искры энергии, стремящиеся зарастить прорехи, но у Хана элементарно не хватало на это сил. Зато у меня их было предостаточно. О том, что я тоже сегодня изрядно поистратилась со всех сторон, я даже не задумывалась. Какая разница, что будет со мной — не умру же — если Шерхан, мой самый верный друг и защитник, выздоровеет.

Принципы передачи энергии от одного живого существа другому гораздо проще и одновременно сложнее, чем от неживого к живому, на основе которых и построены в основном все целительные амулеты и артефакты, типа тех браслетов, которыми меня лечила Вестия в самом начале. Для удачного обмена энергиями необходимо чтобы у объектов было что-то общее, и чем больше эта общность, тем легче идет закачка энергии. Я очень надеялась на то, что наша связь с тьегром послужит проводником и адаптером моей энергии для тела тьегра. Хоть мы и были связаны, у нас было очень много различий и хотя хуже сделать я и не смогу, но могут появиться непредвиденные последствия. Какие я тогда даже и не догадывалась, стремясь только спасти жизнь Хана или хотя бы значительно отсрочить его смерть, что бы успеть позвать на помощь хоть кого-то из специалистов.

В который раз за сегодняшний бесконечный вечер-ночь-утро, я сосредоточилась, настраиваясь на ритм движения энергии по нашей связи. Для облегчения работы я сильнее сжала шкуру Хана, зарываясь пальцами в его мех. Это было, как прислушиваться к биению чужого сердца. Не знаю, на что это было похоже со стороны, но я заметила, что под моим мысленным давлением отток энергии от меня увеличился — по нитям в сторону тьегра заскользили красно-золотые искры моей энергии, и чем больше усилий я прикладывала, тем стремительнее становилось их движение. Я задала им только один вектор — «Исцеляй!»

Искры моей силы плясали на ауре тьегра, скакали по нитям связи бешенным потоком, в разы быстрее его собственной энергии затягивали рваные прорехи ауры, восстанавливая кости, ткани, кровь. Тело тьегра заметно подергивалось в судорогах под моими пальцами. Сокращались мышцы, кости с хрустом вставали на место, из лап выдвигались блестящие серебром когти, из пасти неожиданно раздалось приглушенное рычание, а глаза вращались под закрытыми веками. Все это очень походило на проверку возможностей системы после перезагрузки компьютера. Когда регенерация завершилась, и я приготовилась облегченно вздохнуть, откинувшись на спину, начались те самые «непредвиденные последствия».

Отданной мною тьегру энергии было слишком много, на его исцеление ушло гораздо меньшее количество, чем я ожидала, а оставшаяся энергия даже не собиралась сохраняться в запасе или развеиваться, как я предполагала. Она начала изменять ауру. Я не могла ничего понять. Что еще можно сделать с цельной и самодостаточной аурой, пусть и не заполненной должным количеством энергии? Оказалось ее можно легко изменить. Выполнив мой приказ, энергия, отданная мной для исцеления Хана, начала преобразовывать свой новый сосуд по оставшемуся в памяти образцу. Под напором магической энергии аура тьегра приобретала что-то вроде надстройки. У меня на глазах сплетались потоки, образуя кружево каркаса, на них наслаивались полотнища плоти из чувств, мыслей, ощущений присущих только человеку. При этом отделить эту надстройку вновь, не повредив при этом основную ауру тьегра, было бы просто невозможно. Как только изменения в ауре почти завершились, тело тьегра, так и не пришедшего, слава Богу, в сознание, снова пришло в движение. Уже знакомая судорога прокатилась по всему телу Шерхана, а потом оно словно размылось, превратилось во что-то мягкое и податливое, переплавливаясь в новую форму. Все это сопровождалось такими отвратительными хлюпающими, скрипучими и скрежещущими звуками, что я с трудом сдерживала бунтующий желудок и благодарила Всевышнего за то, что он был пуст. Я отвернулась. Легче конечно не становилось, но переживать в сухую сокращающийся желудок было лучше, чем заблевать и без этого несчастного Хана.