Агентство «Томпсон и K°» - Жюль Верн

Земля, разверзшаяся со страшным треском, устремилась по скату. Часть горы обвалилась и упала, быстрота обвала, сначала слабая, ускоряясь с каждым метром, стала головокружительной. Гул сделался оглушительным. Туристы смотрели на все это с замирающим сердцем, со стиснутыми губами.

При первом толчке укрывавшая их скала обрушилась. Потерявшись в вихре, она обратилась в один из метательных снарядов, которыми гора бомбардировала долину. Теперь уже ничто не защищало путешественников, и расходившаяся масса глыб бурно катилась мимо них.

В двадцать секунд все кончилось. Но природа уже успела обрести свое прежнее спокойствие, а неподвижность испуганных катастрофой зрителей все еще не была нарушена ни одним жестом. Одни лежали у подножия громадной скалистой стены, другие стояли, скрестив руки, прислонившись к ней спиной, в сверхчеловеческом усилии сжаться; жизнь, казалось, покинула их.

Прежде других пришла в себя Алиса Линдсей. Она вдруг увидела себя прикорнувшей в выемке скалы. Как она туда попала? Кто укрыл ее там? Ее деверь? Или, скорее, Робер, который, даже не отдавая себе в том отчета, продолжал заслонять ее своим телом.

– Вот уже второй раз, начиная с давки в Терсере, я обязана вам признательностью, – сказала она, высвобождаясь.

Робер, казалось, не понимал ее.

– Право, сударыня, вы обязаны мне не больше чем всякому другому, кого случай поставил бы эти два раза около вас.

Движение Алисы нарушило чары, сковывавшие ее товарищей. Все встряхнулись, и мало-помалу сердца забились у всех ровней.

Для возвращения в Понта-Дельгаду нечего было искать тропинки. Выровненная бешеным приступом земли и скал, гора отныне понижалась правильным склоном, который был усеян множеством глыб, остановившихся при падении. Еще более печальным фактом было то, что большая часть верховых животных погибла. Те, что уцелели, были отданы женщинам, и несчастные туристы с предосторожностями пустились по изрезанной ложбинами почве.

Перед уходом пять или шесть погонщиков стали звать своего исчезнувшего товарища. Тщетны были их призывы. Во время безумного бегства в долину несчастный – это было более чем верно – был настигнут обвалом и теперь, вероятно, почивал под тяжелым саваном земли метров в двадцать.

Отправились дальше, не теряя времени. Надо было торопиться; то, что произошло сейчас, могло еще повториться. Однако шествие по проваливавшейся почве поневоле было медленное, и только к ночи удалось выйти на дорогу. Десять километров еще отделяло их от Понта-Дельгады. Это расстояние сделали в два часа, и около девяти часов туристы были на «Симью», разбитые от усталости, но здравые и невредимые.

Товарищи их, вернувшиеся из Рибейра-Гранде по дороге, уже давно находились там. Узнав о сегодняшних происшествиях, они радовались, что поленились рано встать.

Но был один человек, торжествовавший еще больше, чем они. Это Джонсон, решение которого в конце концов оказалось совсем не таким глупым.

– Кажется, сударь, – напрямик заметил он Роберу, – вы все чуть не остались там сегодня?

– Действительно так.

– Э, – продолжал Джонсон, – то же случилось бы со мной, если бы я имел глупость следовать за вами!

– Вероятно, – отвечал Робер. – Заметьте, однако, что все мы благополучно отделались.

– Кроме одного погонщика все-таки, как я слышал, – возразил Джонсон преспокойно. – Другие могут пострадать в другой раз!.. Но скажите мне, пожалуйста, ведь по оставлении острова Святого Михаила мы отправимся на Мадейру, не так ли?

– Да, на Мадейру, – отвечал Робер, не зная, куда, собственно, этот чудак клонит.

– А на Мадейре тоже бывают землетрясения?

– Не думаю, – сказал Робер.

– Хорошо, – заметил Джонсон, – значит, на этом восхитительном острове положительно нечего бояться.

– Нет… не вижу основания… кроме разве наводнений…

– Наводнений? – прервал Джонсон. – Наводнений? Они, значит, бывают там.

– Иногда.

– Очень хорошо, – холодно заключил он. – Тогда заметьте себе, – прибавил он, скандируя свои слова: – Моей ноги не будет на вашем проклятом острове Мадейра! – И неисправимый лежебока вернулся в столовую, где вскоре послышался его голос; он требовал подкрепляющего и возбуждающего аппетит напитка.

Как только Томпсон явился на пароход, к борту его пристала лодка. В одно мгновение на палубу вскочили человек двадцать полицейских со старшим офицером во главе.

– Милостивый государь, – сухо произнес офицер на сносном английском языке, – авизо «Камоэнс» прибыло в наш порт. Оно доставило нам сведения о беспримерных фактах, театром которых был рейд Ангры. Я не намерен заниматься этим делом, касающимся нашей дипломатии. Только один пункт касается меня – это задержание вора. Ваше поведение заставляет нас думать, что вы даете ему убежище; поэтому вы не должны отлучаться из порта Понта-Дельгады. Пассажирам и вам самим безусловно запрещается сообщаться с берегом, прежде чем на вашем пароходе не будет произведен обыск.

Эта речь была произнесена тоном, не допускавшим возражения. Англичанин подчас может быть нахален. Тут и думать об этом не приходилось. Томпсон стал, как говорится, тише воды, ниже травы.

– Когда состоится обыск? – спросил он.

– Завтра, – ответили ему.

– А на сколько времени пароход будет задержан?

– Этого я не знаю, – заявил полицейский офицер. – Полагаю, на столько, сколько нужно будет, чтобы найти виновного и заключить его в тюрьму. Ваш покорный слуга, господа.

С этими словами офицер слегка прикоснулся к краю своей фуражки и спустился в лодку, оставив Томпсона в полном отчаянии.

Глава одиннадцатая

Свадьба на острове Св. Михаила

Утром 25 мая пробуждение на «Симью» было грустным. Еще вчера, даже позавчера путешественники должны были бы уехать, если бы не потеряли день перед высадкой в Файале.

Никто не думал об этом последствии. Когда «Симью» покинул рейд Ангры, там не было никакого другого парохода. Можно ли было предвидеть, что «Камоэнс» прибудет туда вовремя, чтобы захватить беглецов на острове Св. Михаила?

Не все пассажиры спокойно принимали этот новый инцидент. Большинство не стеснялись обнаруживать свое дурное настроение и отчасти несправедливо приписывали Томпсону ответственность за неудачу, первой жертвой которой являлся он сам. Какая надобность была открыто бросать вызов властям Терсера? Если бы он действовал с большей осмотрительностью, то дело, несомненно, приняло бы другой оборот.

Мало того, когда восходили к первоначальной причине, то оказывалось, что вина агентства очевидна. Если бы, вопреки его обязательствам, туристы не прибыли на Файаль 18-го числа вместо 17-го, то оставили бы Терсер вечером 24-го мая. Тогда бы пассажиры «Симью» никоим образом не были замешаны в эту нелепую историю с ворами, развязки которой нельзя было и предвидеть.