Западня для леших - Иван Алексеев

Однако зря тайные недоброжелатели считали Басманова-старшего изнеженным, неспособным ни на что, кроме разврата, случайным выскочкой. Басманов был очень способным, по-своему мужественным и весьма неглупым царедворцем. Иначе давно уже сожрали бы его многочисленные желающие занять тепленькое место у ног государя.

– Выйдите все и ждите, – глухим, но уже спокойным и твердым голосом повелел он опричникам и, откинувшись на спинку кресла, глубоко задумался.

В этот вечер разведка особников засекла в общем-то привычный визит Басманова-старшего к Малюте. Дьякон Кирилл, сообщая итоги дня Дымку и Ропше, не без ехидства предположил:

– Видать, докладывал об утренних подвигах своих опричников в слободке плотницкой. Вероятно, нам теперь не стоит обращать особого внимания на Басмановых и иже с ними. Они и раньше-то нас не трогали, а теперь еще и до смерти боятся, как доказал сегодняшний случай в слободке. Предлагаю наблюдение за Басмановыми снять и все силы разведки бросить на обеспечение основных задач: обнаружение библиотеки и уничтожение Хлопуни. Но при этом, во избежание соблазна силового давления на нас, сократить число застав, удвоив их численность. Властям объяснить, что, мол, опасаемся мести разбойников. Если попытаются возразить – внаглую стоять на своем. В город лишний раз не выходить, передвигаться только по трое, при этом каждому иметь огнестрельное оружие…

Кирилл сделал паузу и пристально посмотрел на Дымка.

– Понял тебя, отец особник, – усмехнулся Дымок. – Сегодня же отдам приказ по отряду. – Потом не удержался и с вызовом добавил: – Буду передвигаться по саду князя Юрия с пистолем на поясе и в сопровождении двух бойцов. Ты это имел в виду?

Кирилл ожидал подобной реакции, поэтому сразу же ответил:

– Между прочим, у боярина нашего сад побольше, чем у князя. Так что княжна Настасья вполне может к родственникам своим через день или каждый день ездить. Под нашей охраной, разумеется… Если по этой части нет вопросов, предлагаю обсудить детали операции по библиотеке.

Когда человек свободно говорит на нескольких языках, это неизбежно накладывает отпечаток на его речь. Некоторые понятия более полно и емко отображаются на ином языке, чем родной, и поневоле происходят заимствования. Поэтому непонятные простому русскому человеку слова вроде «деталь» и «операция» естественным образом вошли в профессиональный лексикон леших.

Кирилл, Дымок и Ропша долго и подробно обсуждали план дьякона по выходу на библиотеку, еще не ведая, что они уже допустили в предыдущих рассуждениях две ошибки, поставив тем самым под угрозу не только выполнение основного задания отряда, но и жизни многих леших, включая свои собственные.

Малюта безразлично относился к внешней роскоши, предпочитая ей добротность. Поэтому одевался он в очень дорогое, но внешне неброское аглицкое сукно, ездил на низеньких неказистых, но выносливых монгольских лошадях. И в палатах у Малюты не было шелков на стенах, зато панели были из мореного дуба. Бархатные сиденья на скамьях были темных некичливых цветов, и сам хозяин восседал не на вычурном кресле-троне, а на тяжелом простом палисандровом стуле с невысокой гнутой спинкой, за который, впрочем, была уплачена иноземным купцам сумма, на которую можно было приобрести небольшую деревеньку с людишками. Сама палата ввиду вечернего времени была ярко освещена множеством толстенных свечей, чтобы было видно все углы. Малюта уже давно всерьез опасался подкрадывающихся из темноты тайных злодеев, которые постоянно мерещились ему по ночам.

Кроме Малюты в палате сидел всего один гость, вернее – посетитель, Басманов-старший. Лица обоих собеседников были предельно серьезны и сосредоточенны. Шел ответственный разговор о важных государственных делах, в котором не было нужды вилять, обманывать друг друга, строить хитрые многоплановые словесные комбинации. Последствия обсуждавшихся действий могли быть слишком важными как для обоих сановников, так и для пользы и судьбы управляемой ими страны в той степени, как они эту пользу и судьбу себе представляли, связывая эти понятия в основном с царем, его московским окружением и извечными его противниками – знатными боярскими родами, которые почему-то никак не удавалось извести под корень, несмотря на все предпринимаемые усилия и звериную жестокость. Они, как и царь, практически никогда всерьез не думали об окраинах государства, малых городках и деревнях в глубине Руси, затерявшихся среди ее бескрайних лесов и степей. Москва – средоточие денег, сильных мира сего, их интриг и поступков – вот основа основ государственных проблем и поле деятельности государственных мужей. Вся остальная Русь была в их глазах лишь неким безмолвным приложением, обязанным безропотно платить дань стольному городу, прикрывать его от внешних врагов и которое следовало время от времени сурово наказывать, когда средств поступало мало, а враги одолевались нерасторопно.

Басманов с прямотой, на первый взгляд граничившей с безрассудством, не щадя и не выгораживая себя, обрисовал положение дел, которое сложилось вследствие появления в Москве хорошо вооруженных поморских дружинников. В этой прямоте и заключался его тонкий расчет. Во-первых, Малюта сразу же осознал опасность и сложность неожиданно возникшей ситуации, исправлять которую надо было не спеша, по возможности скрытно и, конечно же, совместными усилиями. Во-вторых, Басманов, откровенно признавший свою вину в случившемся, как бы отдавал себя тем самым на добрую волю Малюты, переставая быть для него опасным соперником и превращаясь в верного союзника, которого выгоднее держать на крючке, чем уничтожать. Тонкий расчет старого интригана оказался правильным.

– Ладно, Басманов, – сменив гнев на милость, сказал Малюта спокойным и деловитым тоном. – Считай, что пришел и повинился ты вовремя: и опасность совместно успеем устранить, и выгоду государственную, о которой пекся ты усердно, но бестолково, не упустим. А вовремя потому, что тайные посланцы королевы английской уже не сегодня-завтра в Москву прибывают. В основном, конечно, хотят они на приданое посмотреть, – Малюта криво усмехнулся. – Ну, в этом-то затруднений не предвижу. Но думаю также, что пожелают они по столице пошастать да повынюхивать про дела наши внутренние, до них не касающиеся. Мы, конечно, отговоримся невозможностью раскрыть невзначай тайное их присутствие, но кое-что показать придется, чтобы осознали необходимость насущную учрежденной царем опричнины… А посему произойдет вскорости разбой-грабеж одной из московских усадеб боярских, после которого шайка накрыта будет доблестными опричниками да стражей моей и казнена сурово за свое злодейство лютое. И послы свидетелями последствий сего разбоя кровавого да усердия опричников доблестных, злодеев поймавших и покаравших, станут. Чтобы поморы твои несуразные опять не помешали нам невзначай, давай подумаем вместе, как их по рукам-ногам связать понадежнее. Но уже не с кондачка это сделаем, а подготовим все тщательно и ответственно. Учтем, что взять их силой, в лоб, не получится… пока! – Он хищно оскалился, выбросив в пространство руку с вытянутым указательным пальцем. – Конечно, много чести для мужичья сиволапого, чтобы мы в обход да хитростью против них действовали. Ну, да ладно, так или иначе заплатят нам за беспокойство… Сейчас соберу своих людей, посовещаемся. А ты, Басманов, ступай к себе. Указания мои, – он не без удовольствия выделил последние слова, означавшие подчинение доселе почти равного соперника, – тебе передадут.