Сахарная вата - Жаклин Уилсон

Впрочем, сейчас мне самой трудно было представить, что всего какой-то месяц назад от меня, как и от всех моих одноклассниц, пахло стиральным порошком, чистой одеждой и шампунем. И что у меня была мама, и своя прелестная спальня в красивом большом доме. Даже придира Рианнон восхищалась моим покрывалом с вишенками и занавесками с таким же узором. А теперь у меня не было ничего чистого, красивого или просто подобранного в тон.

Я понимала, как это ужасно – расстраиваться и переживать из-за себя, любимой, когда мой папа выбивается из последних сил, а мистер Щепка подарил мне такой прекрасный кукольный домик, – но я все равно не удержала двух слезинок, которые скатились по моему лицу.

Я быстро опустила голову, но, похоже, папа это заметил, потому что он крепко сжал мои плечи и сказал:

– Все будет хорошо, моя маленькая. – Папа понизил голос: – Это всего лишь временное пристанище. Очень скоро мы найдем для себя прекрасное жилье, вот увидишь. Человек никогда не знает, на каком углу его поджидает удача. Выплывает нежданно-негаданно, откуда ее совсем не ждешь.

Я попыталась представить себе возникающий ниоткуда прекрасный дом – коралловый дворец, поднимающийся из зеленого моря, или облачный замок, плывущий в голубом небе, или швейцарское шале на склоне Альп. Я сглотнула и заморгала, чтобы остановить слезы.

Теперь слезы, казалось, застряли у меня в горле, потому что я никак не могла проглотить праздничный обед с жареной курицей, которым угостил нас Билли. Он, конечно, очень старался, но его курица оказалась непрожаренной, печеные картофелины были в темных пятнышках сажи, а капуста и выглядела, и воняла как прошлогодние прелые листья.

Я жевала этот обед, жевала, жевала, жевала до тех пор, пока у меня от натуги не покраснело лицо.

– Как вам курица? – с волнением поинтересовался Билли.

– Мм, блеск, Билли, – ответил папа.

Я почувствовала, как он толкает меня под столом. В руке у папы был большой носовой платок, и он мне его передал, а потом начал болтать с Билли о его прицепе – да где он его держит, да во сколько нужно открывать и закрывать торговлю, – а я тем временем отвернулась в сторону и осторожно выплюнула все изо рта в платок, притворившись, что просто вытираю губы.

Когда папа начал прибирать со стола, он ловко взял у меня этот платок и быстро бросил на дно мусорного ведра. Я благодарно улыбнулась ему, а он в ответ пошевелил бровями.

– Как ты насчет того, чтобы пойти поиграть в саду за домом, Флосс? – спросил папа. – Заодно присмотришь подходящее дерево для качелей.

Я вышла из дома через дверь кухни и направилась осматривать крошечную травянистую лужайку на заднем дворе. Да, с качелями здесь точно будут проблемы – точнее, никаких проблем, потому что вешать их все равно не на что. Здесь не было ни одного дерева, только две клумбы по краям лужайки, но и они вместо цветов густо заросли у Билли какими-то сорняками. Правда, возле забора торчало несколько кустов, но на них можно было подвесить разве что только игрушечные качели, не настоящие.

Когда я приплелась назад, папа с нетерпением взглянул на меня, но по выражению моего лица все сразу же понял и поскучнел.

– Ладно, пап, все хорошо. Все равно я, пожалуй, уже слишком взрослая, чтобы качаться на качельках, – поспешно сказала я.

День мы провели у телевизора, хотя никто из нас, по-моему, не вникал в то, что происходит на экране. Билли то и дело проверял, на месте ли его паспорт, авиабилет и австралийские доллары. Папа озирался по сторонам, вздыхал и потягивался. Меня он послал распаковывать мои вещи, я справилась с этим за пять минут, а потом присела рядом с кукольным домиком.

Трудно было понять, как играть с этим домиком, пока в нем не было жильцов. Я попыталась втиснуть в домик Эллерину и Димбла, но их головы при этом упирались в потолок, а руки-ноги торчали по всей комнате до самых углов. В этом домике Эллерина и Димбл были похожи на слона и собаку, которых посадили в тесную клетку.

Для этого домика мне нужно было сделать подходящих по размеру жильцов. Я вытащила коробку пластилина, которую подарила мне на день рождения мать Стива, и начала лепить. Первым делом я слепила себя – девочку с пышными желтыми волосами – и посадила в правую половину домика. Потом слепила папу и маленькую Лаки (мне пришлось сделать ее фиолетовой, потому что в коробке не оказалось черного пластилина). Еще я слепила Сьюзен и решила, что она пришла ко мне в гости с ночевкой.

Потом я слепила маму. Я очень старалась сделать маму стройной и модной и слепила ей ярко-розовое платье. Пока я лепила маму, у меня начал хлюпать нос. Я решила вытереть его туалетной бумагой, но она в ванной у Билли была такой жесткой, что едва не ободрала мне кожу.

Под конец я слепила Стива – с розовой лысой головой и могучими бицепсами – и крошечного, стоящего на четвереньках Тигра. Их я поселила в левой стороне домика. Я сделала тонкую пластилиновую дверь на обеих сторонах стенки, разделяющей две примыкающие друг к другу гостиные, так что теперь я (в виде куклы, разумеется) могла в любое время переходить из одного домика в другой и обратно.

Закончив лепить, я откинулась назад и вздохнула.

– У тебя все в порядке, Флосси? – крикнул снизу папа.

– Да, все хорошо, пап, – немедленно откликнулась я.

– Поедешь провожать Билли в аэропорт?

– Конечно, что за вопрос, – сказала я.

Я взяла розовую пластилиновую маму, поцеловала ее и погладила – очень осторожно, чтобы у нее не отвалилась голова, руки или ноги.

– Я люблю тебя, мама, – прошептала я и тут же подумала о своем авиабилете. Всего одни сутки – и я буду с ней. Буду жить в прекрасной квартире, в солнечном красивом городе, и все вокруг будут дико мне завидовать, и никто никогда не станет насмехаться надо мной, дразнить или жалеть.

– Флосс? – окликнул меня папа.

Я подняла пластилинового папу и кончиком пальца пощекотала его толстый живот. Пластилиновый папа захихикал и заскакал на месте.

– Я люблю тебя, папа, – прошептала я. – Не волнуйся, я буду с тобой, что бы ни случилось. – Я немного помедлила и добавила: – Человек никогда не знает, на каком углу его поджидает удача. Она может появиться нежданно-негаданно, откуда никак не ждешь.

Мы с папой отвезли Билли в аэропорт Хитроу. Сдали в багаж его вещи, проводили к стойке регистрации, а потом дошли вместе с ним до самого выхода на посадку. Билли выглядел таким старым и слабым, что папа даже спросил, не можем ли мы проводить его товарища до самого самолета, но нам не разрешили.

– Ну, нет так нет, – сказал папа. – Билли, старина, я уверен, что все будет хорошо. Ты справишься. Просто найди самую красивую стюардессу, возьми ее под руку и попроси тебе помочь.

– Нет уж, насчет молоденьких и красивых – это скорее по твоей части, парень, – ответил Билли. – О боже, меня прямо мутит от страха! Пожелай мне спокойного полета, Флосси. Ты приносишь мне удачу, малышка.

– Вы долетите до места целым и невредимым и при этом очень приятно проведете время, мистер Щепка, – сказала я.

– Ну, насчет «приятно проведете время», не знаю. Ведь если бы всемогущий Господь хотел, чтобы мы летали, он дал бы нам крылья, – сказал Билли. – Я вот три четверти века прожил и ни разу не рисковал подняться выше чем на два метра, и вот на тебе – на старости лет собираюсь взлететь в небо сразу аж на десять километров! Пожалуйста, держите за меня кулаки все ближайшие двадцать четыре часа, чтобы я вдруг не свалился вниз, ладно?

– И кулаки будем держать, и все что скажешь, приятель, – пообещал папа и крепко обнял Билли.

Я тоже обняла Билли и поцеловала его в бледную, колючую от седой щетины щеку. Потом Билли пошел к выходу на посадку и даже пытался весело махать нам руками, но выглядел таким испуганным и так покачивался на своих дрожащих ногах!

– Надеюсь, с ним все будет хорошо, – сказал папа. – А знаешь, Флосс, если бы ты полетела этим же рейсом, то это ты присматривала бы за старым Билли, благослови его Господь, а не он за тобой.

– Но я никуда не лечу, пап.

– Знаю, милая. Однако не забывай, что твой билет в целости и сохранности и его можно использовать в любой момент.

– Если хочешь, порви его, – ответила я, беря папу за руку. – Я все равно не полечу по нему.

По дороге из Хитроу папа неожиданно завопил и принялся указывать куда-то рукой. Я посмотрела и увидела вдали залитое огнями большое поле, над которым поднимались огромные колеса.

– Это ярмарка! – воскликнул папа.

– Да, да! Поехали туда, а, пап, ну пожалуйста!

– Конечно поедем, малышка! Найдем твою карусель, и ты снова прокатишься на Перл.

– А потом найдем киоск с сахарной ватой и увидимся с Розой!