Попрыгунья - Энтони Беркли

Наконец Дэвида оставили в покое, и Роджер решил, что самое страшное миновало. Полиция, очевидно, не просит отложить дознание, так что, надо думать, больше никаких сюрпризов не предвидится.

После брата пришел черед и Рональда Стреттона. Он тоже не подвел. Подтвердив показания Дэвида относительно поведения Ины на вечеринке и ее внезапного приступа ярости во время их шумной возни - каковую затею Рональд мужественно признал ошибочной и неподходящей для столь возбудимой натуры,он рассказал о тревоге, вызванной исчезновением Ины, следствием которой стали продолжительные поиски и в конце концов обнаружение тела. Он говорил искренне и откровенно и явно произвел благоприятное впечатление на жюри присяжных.

Отвечая на вопросы коронера, он не только подтвердил слова Дэвида о неуравновешенности умершей, но, не говоря этого открытым текстом, сумел создать такое впечатление, что Дэвид как преданный муж сильно преуменьшил ее патологию, которая на самом деле была куда серьезнее. А также привел другие примеры неадекватного поведения невестки.

Силия Стреттон тоже подтвердила все это, добавив, что, бывая в гостях у Дэвида, она не раз с огорчением слышала, как его жена в спальне пронзительно кричит на него по утрам, как сумасшедшая.

- Как сумасшедшая?- неодобрительно повторил коронер.- Вам не кажется, мисс Стреттон, что это слишком сильно сказано?

- Ничуть,- отрезала Силия.- Если бы вы ее слышали, вы бы сами это поняли. Это был прямо вой, словно человек уже совершенно собой не владеет.

- Господи боже мой,- огорчился коронер.- Крайне печально слышать. Крайне!

Роджер, правда, счел, что Силия малость перестаралась, зато теперь не оставалось сомнений, что до жюри присяжных дойдет: как ни крути, а Ину Стреттон нормальной никак не назовешь.

Силия уже собралась покинуть свидетельское место, когда коронер задал еще вопрос:

- Если вы понимали, мисс Стреттон, что ваша невестка была и в самом деле до такой степени неуравновешенна, то почему вы не посоветовали вашему брату проконсультироваться насчет нее с психиатром?

- Как же не советовала!- с негодованием возразила Силия.- Я советовала. И я, и мой старший брат, мы оба очень этого хотели. Но Дэвид сказал, что уже консультировался с доктором Чалмерсом и, хотя на взгляд доктора, у Ины и в самом деле имеются некоторые признаки психического расстройства, однако не настолько выраженные, чтобы немедленно отправить ее в лечебницу. Но он говорил, что возможно, это может потребоваться когда-нибудь потом.

- Понимаю, понимаю,- торопливо закивал коронер.- Да, мы можем спросить об этом и самого доктора Чалмерса. Да.

Роджер, улыбнувшись, подивился правилам коронерского дознания. Суд, руководствующийся доказательным правом, не позволил бы Силии договорить ее последнюю фразу до финала - очень, между прочим, полезного. Однако, пожалуй, не для доктора Чалмерса, которого, чего доброго, еще и привлекут за халатность.

Кроме того, Роджер не без удивления отметил, что до сих пор ни слова не было сказано о креслах.

Следующим вызвали его самого.

По просьбе коронера он принялся весьма обстоятельно описывать собственную роль в эпизодах, предшествовавших обнаружению тела.

- В соответствии с сообщением, полученным от мистера Уильямсона, я тихонько отозвал мистера Рональда Стреттона в соседнюю комнату и мы вместе с ним направились на крышу, сопровождаемые мистером Уильямсоном.

- Да. Одну минутку, мистер Шерингэм. Что за сообщение вы получили от мистера Уильямсона?

- Он сказал, что нашел миссис Стреттон,- Роджеру, решившему было, что он неплохо овладел языком юриспруденции, пришлось объясняться попросту.- И смею заявить, мистер коронер, что беру на себя всю полноту ответственности за то, что перерезал веревку и сиял тело, не дожидаясь прибытия полиции,- не без елейности ввернул он.

- Ну разумеется. Именно так. Да, вы, разумеется, должны были удостовериться в отсутствии признаков жизни. Да, мистер Шерингэм? А дальше?

Роджер продолжил.

О креслах не было сказано ни слова.

- Именно, именно. Ваш опыт, о котором мы все, разумеется, наслышаны, весьма пригодился. Мы можем не сомневаться, что все было проделано с соблюдением всех надлежащих правил. Да. Итак, мистер Шерингэм, вы слышали свидетельства относительно душевного состояния миссис Стреттон. А сами вы не замечали в ее поведении ничего необычного?

- Замечал. Я еще в начале того вечера обратил внимание на миссис Стреттон в связи с услышанным замечанием мистера Уильямсона, обращенного к мистеру Рональду Стреттону,- тут Роджер умолк, нарочно держа паузу.

- Думаю, вы могли бы нам рассказать, что это было за замечание, мистер Шерингэм. Ведь здесь, как вам известно, нас не связывает закон о свидетельских показаниях.

- Мистер Уильямсон сказал: "Твоя невестка, она что, совсем ненормальная, Рональд?"

Смех в зале.

- А-а!- сказал коронер, тоже не без улыбки.- В самом деле? Очень любопытно. Мы спросим об этом у самого мистера Уильямсона. Именно это заставило вас, мистер Шерингэм, обратить на миссис Стреттон более пристальное внимание?

- Именно это. В результате чего я пришел к заключению, что предположение мистера Уильямсона хоть и содержит в себе некоторое преувеличение, однако не лишено оснований.

- Что из замеченного вами привело к подобным выводам?

- После этого я отметил, что миссис Стреттон явно склонна к некоторой аффектации и демонстративноеTM. Ей хотелось постоянно быть в центре внимания,- тут Роджер напомнил о ее дефиле по стропилу, о танце "апаш", упомянуть о коем было просто необходимо, и дополнил это, изложив суть своей беседы на крыше с миссис Стреттон, в ходе которой она угрожала самоубийством.- Боюсь, однако, что не придал тогда значения этой угрозе, сочтя ее очередным проявлением страсти миссис Стреттон к театральным эффектам.

- И вы по-прежнему придерживаетесь этого мнения?

- Нет, теперь я считаю, что ошибался. Не то чтобы меня переубедило последовавшее событие, но теперь мне представляется, что на самом деле миссис Стреттон была куда более психически неуравновешенна и ее мания величия простиралась куда дальше.

- Вы, значит, полагаете, что она простиралась вплоть до самоубийства?

- При достаточно эффектных внешних обстоятельствах,- мрачно ответил Роджер,- да.

И получил позволение покинуть свидетельское место.

О креслах - по-прежнему ни слова.

Роджера это начинало всерьез удивлять. Он был совершенно уверен, что последуют один-два вопроса - где находилось кресло на момент, когда тело сняли с виселицы, или хотя бы о том, было ли там кресло. Но вопросов не последовало. Ему снова сделалось не по себе. Может, все-таки у полиции и правда остался еще какой-то козырь в рукаве?

Следующим свидетелем оказался мистер Уильямсон, и Роджер не сводил с него встревоженных глаз. Прорепетировать с Уильямсоном его роль еще раз утром не хватило времени, и со вчерашнего вечера переговорить с ним практически не удалось, если не считать поспешной инструкции ссылаться на миссис Лефрой в случае, если какая-то подробность вдруг выпадет из памяти. Это было выше человеческих сил - сидеть и молча ждать, выкрутится Уильямсон или нет.

Тут Роджеру припомнилась несколько странная реплика Уильямсона в ответ на его инструкцию. Как это он выразился? Все в порядке, как-то так, он утряс все с Лилиан. Знать бы, что он этим хотел сказать? Это было легкомысленно не переспросить сразу. Просто невероятно легкомысленно! Не могла миссис Уильямсон перехватить своего супруга и разрушить все с таким трудом созданное, сообщив, что никакого кресла для миссис Лефрой он не вытирал? Но, с другой стороны, откуда ей это знать?

- Тем временем мистер Уильямсон продолжал свои показания.

- Как я обнаружил тело, а? Ну, знаете, мы все ходили, искали, и я подумал, догадался ли кто-нибудь посмотреть на крыше, взял и поднялся туда. И там ее нашел, знаете ли.

- Но почему она привлекла ваше внимание? Как я понял, другие на крыше уже побывали.

- О, ну, просто они, наверное, на нее не натолкнулись. Э? Да. А она показалась мне слишком тяжелой для соломенной куклы, и это,- сказал мистер Уильямсон, тоже мало-помалу усваивая соответствующую фразеологию,- вызвало определенные подозрения.

Коронер вкратце поспрашивал его про последовавшую общую тревогу и попытки оказать первую помощь, а затем, возвратившись к пресловутому вопросу, адресованному мистеру Рональду Стреттону и нечаянно услышанному мистером Шерингэмом, спросил, что могло навести мистера Уильямсона на подобную мысль.

- Ну, понимаете, я тогда только-только с ней поговорил,- смутился мистер Уильямсон,- то есть это она со мной говорила.

- И в чем состояла суть вашей беседы?

- Да вот, она толковала о своей душе,- по мере объяснений легкая робость Уильямсона уступала место негодованию.- Ага! Глушит двойной виски и толкует о своей душе, и не лучше ли, мол, сунуть голову в газовую духовку и со всем покончить. Что? То-то!