Духи и сигареты - Юлла Островская

— Пап, я не пью!

— Не ты, так друг твой, который машину поведет.

— А можно с вами? М? — Кристина была уже изрядно пьяна. Она больше всех выпила шампанского и мартини. Даже осмелилась позвонить Жанне, но та не брала трубку.

— Нет, нельзя, — в сотый раз повторил Валера. — Ты что, тупая совсем? Там одни мальчишки собираются!

— А вот это неправильно, — заметила Анжелика Витальевна.

— М-гм, — Кристина налила себе еще шампанского. — Так он тебе и рассказал, кто там на самом деле будет. Небось, по бабам, Валер?

— Дура. Пап, ну можно я уже пойду? Мне жарко!

— Тебя подвезти? Вы далеко собираетесь? — спросил Валентин.

— Пап, куда подвезти! Пацаны в соседнем дворе ждут! Ой, как с вами трудно-то…

— Иди. Если что — звони, хорошо?

— Да, пап, хорошо. Всех с Новым годом.

— Валера! — крикнула мама, едва он переступил порог комнаты. — И чтобы к утру…

— …дома. Мам, я уже слышал.

Валера вышел в коридор, обулся. Из комнаты раздался громкий смех Кристины. Она снова кого-то поздравляла по телефону.

Валера вышел на улицу.

Падал снег, но было тепло. Серая Тимирязевка выглядела очень даже празднично.

Метро закрыто. Или в Новый год еще работает? Наземный транспорт точно не ходит. Валере стало холодно. Но это был не тот обжигающий зимний холод. Это был холод страха.

Он вышел на улицу и направился к метро. На его счастье, там стояло несколько машин такси. Но когда водитель назвал цену, Валера решил, что пешком ходить полезнее. Нет, слишком далеко. Он позвонил приятелю.

— Что делаешь?

— Не слышно тебя! Але!

— Что делаешь, говорю!

— Не слышишь? Ракеты пускаем! Подгребай! У Димкиного дома!

— А у тебя мотоцикле собой?

— Давай, подгребай, сейчас прокатимся куда-нибудь. Але! Все, отбой!

Но прокатываться приятель никуда не собирался. Он был пьян. И чем дальше, тем больше пьянел. Другие ребята — кто как: одни слегка во хмелю, другие совсем трезвые. Девчонки визжали при каждом запуске ракеты и все фотографировали, фотографировали.

Валера кое-как уломал приятеля дать ему ключи от мотоцикла, вернее сам достал их из его кармана под хохот других ребят и пообещал часа через два вернуть.

— Он у меня ночевать останется, — крикнул Димка. — Так что ко мне заноси.

— Заметано, — ответил Валера.

— Какое ночевать, ты чего несешь-то! — запищали девчонки. — Еще остались петарды? Чего так мало-то?..

О чем они говорили дальше, Валера не слышал. Он завел мотоцикл — за рулем мотоцикла юноша сидел второй раз в жизни, — с горем пополам выехал из двора и понесся по дороге мимо таксистов. Шлема в мотоцикле не обнаружилось. Ветер больно царапал лицо, уши, шею. Несколько раз Валера чуть не врезался в припаркованные машины, несколько раз не туда поворачивал и терял дорогу и постоянно недостаточно сбавлял скорость на поворотах. Наконец он увидел знакомые огни реклам, бросил мотоцикл на обочине и забежал в единственную открытую в этом районе палатку.

Дверь подъезда была не заперта. Он поднялся по лестнице, у квартиры еще раз открыл пакет: коньяк, конфеты… А, игрушка еще. Валера достал из внутреннего кармана небольшого плюшевого бычка. Он искал его по всей Москве.

Нажал на кнопку звонка. Отпустил.

Сердце гулко колотилось в груди.

Что если нет дома? Если не откроет?

Еще раз позвонил.

Руки дрожали.

Захотелось, как в детстве, убежать, пока хозяин квартиры не вышел и не надавал по ушам озорникам, звонящим во все квартиры на этаже от нечего делать.

Поздно. Шаги. Смотрит в глазок? Улыбаемся. Снова шаги. Поворот ключа. Еще. И еще…

— Здравствуйте, Жанна, с Новым годом вас! Исполнения всех желаний и много-много любви. Настоящей.

Жанна стояла в длинном махровом халате. В коридоре было темно. Только тусклый свет — ночника? — из комнаты.

Валера протянул пакет. Сердце забилось еще быстрее.

— Спасибо.

— С Новым годом, — повторил Валера. — Я не знал, какой ты любишь, мне сказали, что это хороший. В смысле, коньяк.

Жанна невыразительно улыбнулась.

— Спасибо, Валера, вас тоже с Новым годом.

Внезапно у него промелькнула догадка: Жанна уже спала, и он разбудил ее.

— Можно войти? — Валера по-прежнему улыбался и смотрел на женщину.

— Валера, вообще-то я сплю.

— А как же… Новый год?

— Что Новый год?

— Ну, а праздновать?

Жанна не ответила. Она молча смотрела на Валеру водянисто-голубыми глазами.

— Вы разрешите мне пойти спать?

— Да, извините.

— Прошу прощения, что не могу вас принять. Еще раз спасибо за поздравление и счастливого Нового года, — равнодушно сказала Жанна, улыбнулась и бесшумно закрыла дверь.

Валера стоял около этой закрытой двери. Затем он медленно спустился по ступенькам. Две, три. Остановился. Обернулся. Дверь по-прежнему была закрыта. Как сон: словно не было Жанны и пакета в руках тоже. Нет, пакет был. Но у Валеры создавалось ощущение, будто сейчас, как в кино, все растворится и окажется, что этого дома тоже нет или он давно стоит на ремонте, а жильцов переселили в новые кварталы, и квартиры здесь все опечатаны, и лестницы нет, и Москвы нет, и Новый год не наступил… Все сон, все — сон. В институте им задавали читать какого-то испанского писателя, Кальдерона, кажется. Он написал драму «Жизнь есть сон». Теперь Валера и сам знает, что жизнь есть сон. Жизнь есть сон. Ничего нет. Все сейчас растворится.

Он вышел на улицу. Похолодало. Морозный ветер обжег лицо и ладони. Валера натянул перчатки, потом снял, достал из кармана ключи от мотоцикла, натянул перчатки, медленно пошел по снегу, как по вате, в арку, вышел из двора, остановился, оглянулся: дом сейчас растворится. Жизнь есть сон. Сел на мотоцикл. Уронил ключи в снег. Посмотрел вокруг. Где-то далеко играла музыка. Рядом сверкали огни реклам. Поднял ключи. Жизнь есть сон. Сейчас все растворится. Издалека, еще дальше, чем новогодняя музыка, донеслась мелодия из популярной песни, так похожая на телефонный звонок. Валера слушал эту музыку, потом резко сунул руку в карман, достал телефон. Два пропущенных вызова. Снова звонок.

— Да, пап, привет.

— Привет. Как дела?

— Не знаю.

— Валера, ты трезвый?

— Да, папа, я трезвый.

— У тебя все в порядке?

— Да, папа, у меня все в порядке.

— С кем ты?

— Да, все в порядке.

Пауза.

— Ты скоро? — Не знаю.

— Ладно, если что — позвони. Подожди, мама что-то хочет сказать.

— Не надо, пап. Пока.

Валера еще успел услышать первую реплику мамы, но положил трубку. Убрал телефон в карман. Огляделся по сторонам. Больше звонков не было. Почему мама не стала перезванивать? Да не важно.