Огненный путь Саламандры - Елена Никитина

— У тебя, похоже, большой опыт по этой части, — не удержалась я от очередной колкости.

— Есть немного, — не стал отпираться мой благоверный, а я с удивлением поймала себя на том, что эти слова слышать из его уст мне было неприятно. — Но иногда вполне достаточно быть просто наблюдательным.

— Если ты такой у нас наблюдательный, то, может, заметил, куда именно отлетел амулет? — И я одарила его вызывающим взглядом.

— Ты потеряла, ты и ищи.

— Ой и нарвешься ты когда-нибудь…

— Это мы еще выясним, кто на что нарвется, только чуть позже.

— Не поздоровится тогда кому-то, — многозначительно улыбнулась я, подразумевая, естественно, не себя.

— Я тоже так думаю, — вернул мне такую же обещающую все прелести мести улыбку Полоз. — Надеюсь, ты не собираешься параллельно с амулетом искать еще и ближайшего цирюльника, чтобы испорченную прическу поправить? Хотя на твоей голове что-то приличное соорудить будет довольно проблематично.

— А с каких это пор тебя стала волновать моя прическа?

— Боюсь, если ты найдешь сначала цирюльника, мы завязнем тут надолго, а я планирую закончить с этим делом как можно быстрее. У меня дела, знаешь ли.

Я посмотрела на него с плохо скрываемым раздражением и не хуже ядовитой змеи прошипела:

— Ты заставляешь меня жалеть, что поблизости нет гробовщика. Но я с удовольствием могу попробовать в сжатые сроки постичь азы этого нехитрого, но, несомненно, очень нужного ремесла.

Что он себе позволяет?! Его самого помыть и почистить не мешало бы.

— А что, эльфыреныш измерительный инструмент забыл? — Мой благоверный счел, что срывать злость на мне одной маловато, и решил включить в перепалку помалкивающего Мираба. — Я могу и сам свои параметры назвать. Уж очень хочется посмотреть, — снова золото глаз уставилось на меня, — как ты будешь деревья валить и доски строгать… Я как раз к тому времени успею состариться, а ты приобретешь свой бесценный опыт в сколачивании скворечников.

Эк его переклинило-то. Раньше более-менее любезным был, а тут я чуть ли не олицетворением всемирного зла получаюсь. И Мирабу досталось за все хорошее.

— Так ты видел, куда амулет упал, или нет? — угрюмо напомнил Мираб об истинной причине нашего спора. — Не все народы хоронят усопших в гробах…

Я мысленно поаплодировала мальчишке за столь оригинальную поддержку. Все-таки в нем есть довольно много положительного, а главное — умение быть убедительным в нужный момент.

— Может, мне еще за ним и слазить? — приподняв бровь, спросил Полоз.

— Было бы неплохо, — тут же согласилась я. — Так чего ты ждешь? Вперед!

— Издеваешься?

— Нисколько. Я — уже пострадавшая, Мираб — еще ребенок… Так что, кроме тебя, лезть в трясину больше некому.

— Повторяю, это твой амулет, вот сама и лезь за ним.

Кажется, он уже пожалел о собственной неосторожности.

— Нет, Полоз, ты неправ, — с умным видом выдал Мираб, вставая между нами, будто мой благоверный собирался собственноручно закинуть меня в самую непроходимую и невыплываемую часть болота. — А если Сатия утонет? Амулет никому, кроме нее, в руки не дастся и дороги к ведьме не покажет.

Я что-то недавно говорила про положительные стороны этого мелкого клыкастого поросенка? Забудьте, я несколько поторопилась с выводами.

— Тем лучше, — сразу обрадовался мой гадкий благоверный. — Значит, мы с тобой гораздо быстрее, чем предполагалось, повернем обратно и покинем это Вершителем забытое болото. Противно тут, не для меня это место.

— А как же несчастная девушка? — продолжил атаку Мираб. — Жалко ее.

— Меня бы кто пожалел, — себе под нос проворчал Полоз и гораздо громче добавил: — Ничего с ней не случится. Ну поспит еще лет сто — двести, зато потом сама, без посторонней помощи, проснется молодая, красивая и отдохнувшая. Что-то непохоже, что эта спящая красавица умирать собирается.

— А если соберется?

— Вряд ли.

— Вообще-то Сатия слово дала помочь, — привел самый последний весомый довод в пользу продолжения болотной прогулки эльфыреныш. — Если, конечно, для тебя что-нибудь значит данное кому-то слово.

— Значит, и побольше, чем для некоторых, — высокопарно заявил высокородный хам. — Поэтому я никому никогда ничего стараюсь не обещать. А если ты, эльфырь, такой умный, сам походи и поищи потерю или поныряй для верности.

— И ты со спокойной совестью отправишь ребенка на верную смерть?! — удивленно ахнул вредный эльфыреныш и беспомощно посмотрел на меня. — Сатия, он хочет от меня избавиться! Сделай же что-нибудь!

Я не совсем поняла, серьезно он это говорит или пытается пошутить, а потому решила благоразумно промолчать до выяснения обстоятельств, которые не заставили себя долго ждать.

— Я в эту топь не полезу! — высокомерно заявил Полоз, одновременно пытаясь отмахиваться от атакующих его комаров. Этих кровососов с каждой минутой становилось все больше и больше, но вокруг нас с Мирабом их почему-то жужжало намного меньше.

— А кто полезет? — прицепился Мираб.

— Тот, кому уже терять нечего. Все равно еще не успела высохнуть. Одним погружением больше, одним меньше…

А вот это уже камушек в мою форточку.

— Не пойму, вы сейчас все это серьезно говорили или прикалывались? — Я широко распахнутыми глазами смотрела на большую, мужскую половину нашей компании и недоумевала.

— Не знаю, как у всяких не внушающих доверия представителей кровожадной братии, а меня окружающая обстановка на шутки-прибаутки не очень вдохновляет.

Я открыла было рот, собираясь вполне справедливо возмутиться и высказать все, что думаю по поводу его способов разрешения трудных ситуаций, как вдруг Мираб толкнул меня локтем в бок и ткнул пальцем вправо. Пришлось послушно повернуть голову в указанном направлении. Готовые вырваться слова сразу подрастерялись. В паре десятков шагов от нас на пенечке сидело странное нахохлившееся существо неопределенного пола и возраста и с интересом наблюдало за нашей перебранкой, по-детски склонив голову набок. Рассмотреть его как следует мешали сгущающиеся сумерки. Если это местный болотник, то общение с ним вряд ли доставит мне массу удовольствия. Знаем — плавали.

— Это что еще за чудо в перьях? — недовольно проговорил Полоз, тоже заметив оригинальное создание и внимательно к нему присматриваясь. Его вертикальные зрачки позволяли видеть в темноте намного лучше нас с Мирабом вместе взятых.

— Ты уверен, что у него есть перья? — тут же поинтересовался любопытный эльфыреныш.

— Уверен.

Странное существо заметило, что мы на него таращимся, и пошевелилось, расправляя крылья и вытягивая шею. М-да, на болотника сие чудо природы точно не было похоже. Довольно большой, размером с теленка, представитель пернатых имел вполне себе человеческое лицо, на котором сверкнули два ярко-синих глаза. Наличие длинных волос (довольно растрепанных, надо сказать) и чуть оперенной округлой груди указывало на ее принадлежность к женским особям. Мне стало, мягко сказать, несколько не по себе.

— Кто это? — сдавленным шепотом спросил Мираб и привычно спрятался за мою спину. Защитничек! — Надеюсь, оно не кусается?

— Сдается мне, что это самый настоящий алконост, и он не кусается. Просто своими песнями заставляет неосторожных слушателей забыть обо всем на свете. — Полоз медленно достал меч. На всякий случай. Я последовала его примеру.

Но птица нападать не спешила.

— Вот так… ик! всегда… — неожиданно хриплым голосом заговорила она и, всхлипнув, утерла крылом нос. — Пальцем тыкают, ик! мечом перед лицом махают, перья выдергивают, убить каждый раз норовят… А может, ик! я никого не хочу зачаровывать, мне тоже просто поговорить хочется… и кто виноват, что вы сразу в ступор впадаете?

Мы недоуменно переглянулись. Не знаю, что уж в ее голосе было такого чарующего, но язык почему-то очень явно заплетался.

— Мне кажется или она действительно не совсем трезвая? — высказала я вслух свою догадку.

— Конечно! Ик! — тут же отреагировала птица алконост, не дав больше никому и рта раскрыть. — А что еще делать остается? Думаете, мне легко?! Сколько можно песни тысячелетней давности петь и людям мозги пудрить?! Современный фольклор нам по определению не положен, эта… как ее там? А, мелодика не та! Надоело! Мне нормального общения хочется, чтоб меня понимали, уважали, ценили… да просто по головке погладили, в конце концов! А вместо этого я вижу лишь тупые глаза, умильные улыбки, выделяющуюся от наступившего великого склероза слюну… Тьфу! А потом еще отчитывайся за качество проделанной работы… Эх, как тут не напиваться?

Пернатая пьянчужка неуклюже сползла с пенька (я бы даже сказала — свалилась) и, недвусмысленно пошатываясь, поковыляла к нам. Наша троица стояла, потрясенно раскрыв рты. Про алконостов я слышала и даже в книжках читала, но мои убогие представления не шли ни в какое сравнение с истиной, явившейся нам во всей своей красе.