О знаменитых иноземных полководцах - Корнелий Непот.

Три с половиной года правили олигархи в Фивах, поддерживая добрые отношения с Лакедемоном, когда однажды непогожим декабрьским вечером отряд молодых эмигрантов во главе с Пелопидом и Мелоном под видом ватаги крестьян или охотников вошел в город и соединился со своими единомышленниками. «Тираны» Леонтиад и Архий пали под кинжалами заговорщиков. Народ, поддержавший восстание, осадил Кадмею, и спартанскому гарнизону пришлось покинуть крепость на условии свободного выхода (декабрь 379 г. до н. э.).

Романтическая история освобождения Фив, полная захватывающих эпизодов, подробно изложена у Ксенофонта (Греч. ист. V, 4, 1–2) и Плутарха (Пелоп. VII–XIII). Лаконичный Непот посвятил ей целых две главы. Древних авторов волновал не столько крутой поворот Фиванской истории, сколько его не столь отдаленное следствие — крушение гегемонии Спарты в Элладе.

Но вначале никто не предвидел великого будущего фиванской свободы. После переворота в остальных городах Беотии удержались у власти олигархи, просившие спартанской помощи. Еще зимой 379–378 гг. молодой спартанский царь Клеомброт привел в Беотию пелопоннесский отряд, бесполезно простоявший в фиванской области 16 дней. В летние военные кампании 378 и 377 гг. владения фиванцев разорял многоопытный Агесилай. Битвы той поры носили характер эпизодических стычек, не имевших серьезных последствий. В крупных городах Беотии (Орхомен, Феспии, Танагра) стояли спартанские гарнизоны и кипела ожесточенная борьба партий, в которую спартанцы не осмеливались вмешиваться (Ксен. Греч. ист. V, 4, 55). Затем наступило двухлетнее затишье: в 376 г. Агесилай заболел, а Клеомброт, мало расположенный к войне (Плут. Агесил. XXVI), не смог пройти через охраняемые противником тропы Киферона; в 375 г. спартанцы собирались добраться до Беотии по морю, но их связала афинская эскадра Тимофея. В эти два года был восстановлен Беотийский союз. «Так как враги, — сообщает Ксенофонт, — не вторгались в. Фиванскую область ни в том году, когда во главе войска стоял Клеомброт, ни в следующем, когда Тимофей со своим флотом обогнул Пелопоннес, фиванцы стали без всяких опасений совершать походы на беотийские города, и им удалось снова присоединить их к себе» (Греч. ист. V, 4, 63). К 371 г. вне Беотийского союза оставался один Орхомен, где всегда была сильна «всадническая» партия. Фиванцы сами перешли в наступление, совершая набеги на спартанских друзей — фокидян. Уже не в Беотию, а в Фокиду перевезли спартанцы на судах армию Клеомрота накануне решающих событий.

Правившие в Фивах освободители восстановили Беотийский союз в преображенном, демократическом виде. Впервые в беотийских городах появились народные собрания, политические права перестали зависеть от имущественного ценза, солдаты, по-видимому, стали вооружаться за счет казны. Союз утратил федеративный характер, превратившись в единое государство, наподобие Аттики. Фиванские власти преобразовались в правительственные органы всей Беотии, житель любого беотийского города получил право голосовать в фиванском Народном Собрании, избираться в фиванский Совет и претендовать на участие в коллегии 7 беотархов. С этого времени наименования «фиванцы» и «беотийцы» фактически стали совпадать. Герои Непота принимали самое непосредственное участие в событиях 70-х гг. Пелопид, ежегодно избираемый беотархом, был застрельщиком сражений со спартанцами и олигархами беотийских городов (Плут. Пелоп. XV). Участник демократической эмиграции, член фиванского правительства с момента освобождения города, он, несомненно, принадлежал к активным творцам нового, демократического Беотийского союза. Впоследствии, по свидетельству Полибия, Пелопид убеждал своего друга Эпаминонда встать на защиту народовластия не только у фиванцев, но и у прочих эллинов (VIII, I, 7).

Медленнее и незаметнее восходила к зениту слава Эпаминонда. Впервые он был избран беотархом в 371 г., около 40 лет от роду, и лишь тогда официально приобщился к управлению Беотийским союзом. До этого, стоя в стороне от политики, он вел деятельную, но скромную жизнь небогатого благородного аристократа, философа и воина, пользующегося большим влиянием среди молодежи, воспитанной в палестрах. Круг общения Эпаминонда представлял собой совершенно особенный мир — чисто мужское, мужественное содружество, счастливо соединявшее аристократический культ доблести с духом демократии и патриотизма. Представление о воинственных товариществах той поры дает фиванский «священный отряд», сформированный вскоре после освобождения Фив. Он состоял из 300 юношей самого знатного происхождения, исповедующих закон возвышенной дружбы-любви. Молодые воины вступали в отборное войско парами, принося клятву над могилой Иолая не пережить друг друга. Поклоняясь красоте, а также добродетели и доблести как высшему проявлению красоты, они бились с неистовой отвагой и считались непобедимыми до того дня, когда, сражаясь за свободу Греции при Херонее, полегли на месте все до одного. «Священный отряд» был своего рода гвардией патриотической фиванской молодежи тех лет, увлеченной идеалами героизма и духовной любви, а Эпаминонд, бедный и доблестный как спартанец, — ее кумиром. В год решающей битвы со Спартой уже ощущалось недосягаемое превосходство его военного гения, и он вступил в коллегию беотархов, по признанию большинства, как первый среди равных.

С начала 70-х гг. Спарта воевала не только с фиванцами, но и с восстановленным в 378 г. Афинским морским Союзом, членом которого формально считались Фивы. В июле 371 г. по инициативе афинян и спартанцев представители греческих государств собрались в Спарте для очередного всеобщего замирения на условиях обновленного «царского мира». Конгресс происходил при грозном предзнаменовании: «После того, как лакедемоняне имели гегемонию в Элладе в течение почти пятисот лет, божество предсказало конец их власти» (Диодор. XV, 50, 2) — на небе появилась яркая комета, предвестница великих перемен.

Председательствовал в собрании сам великий Агесилай, горевший ненавистью к фиванцам. С помощью «царского мира» он добивался на этот раз либо роспуска строго централизованного Беотийского союза, либо, в случае отказа фиванцев подчиниться требованию автономии, — полной их изоляции. Поначалу совещание шло гладко: многие греческие государства были недовольны политикой Спарты, но никто не осмеливался свободно высказать свое мнение. Неожиданно фиванский посол Эпаминонд произнес великолепную страстную речь, изобличавшую тиранию Спарты в Элладе. Затем он вступил в спор с Агесилаем из-за подписи под текстом мирного договора: поставив сначала имя «фиванцев», на другой день он пожелал исправить его на «беотийцев». В ответ на требование Агесилая дать свободу беотийским городам, Эпаминонд предложил, чтобы Спарта в свою очередь предоставила автономию периэкским городам Лаконики. Агесилай в гневе вскочил с места и тут же вычеркнул фиванцев из хартии. Фивы, как он и рассчитывал, остались в изоляции, но успех был куплен дорогой ценой: речь Эпаминонда запала в душу спартанских союзников, подготовив развал Пелопоннесского союза.

Заключив мир со всеми греческими государствами, Спарта всеми силами обрушилась на своего главного и единственного врага. Большая царская армия, стоявшая в Фокиде, получила приказ пересечь беотийскую границу. Из 1,5–2 тыс. полноправных спартанских граждан выступили в поход не менее 700 воинов-спартиатов. Все спартанское войско вместе с союзниками насчитывало 10 тыс. гоплитов.

Уже через 20 дней после конгресса в Спарте противники сошлись у городка Левктры в феспийской области. Спартанскую армию возглавлял царь Клеомброт, фиванцами командовали 6 беотархов, среди которых наибольшим авторитетом пользовался Эпаминонд. Мало кто сомневался в поражении фиванцев, собравших лишь около 6 тыс. бойцов; ополчения некоторых беотийских городов были столь ненадежны, что Эпаминонд распустил их по домам. Выступление армии из Фив происходило при дурных приметах: слепой глашатый выкликал в воротах объявление о розыске беглых рабов (фиванцы могли истолковать себя как «беглых рабов» Спарты); лента с сигнального копья, сорванная ветром, обвилась вокруг спартанского надгробия; пауки заткали двери храма Деметры. Только уверенность Эпаминонда и боевой дух преданной ему молодежи преодолели суеверный страх граждан.

Спартанцы рвались в бой, их царь горел желанием смыть с себя позор прежних неудач. Фиванские беотархи колебались: Эпаминонд, настаивавший на сражении, получил перевес благодаря поддержке трех коллег и Пелопида, командовавшего «священным отрядом». 5 августа 371 г. до н. э. произошла знаменитейшая битва при Левктрах. Как говорили впоследствии спартанцы, Эпаминонд сражался не по правилам. Обычно оба противника сосредоточивали лучшие силы на правом крыле, чтобы, разгромив слабейшую, левую сторону вражеского войска, атаковать с фланга его отборную часть. Уступая неприятелю в живой силе, Эпаминонд сделал ставку на стремительный удар в «сердце» врага, применив тактику «левого косого клина». Правый фланг он отдал союзникам беотянам, приказав им податься несколько назад, а своих фиванцев поставил на левом фланге, против Клеомброта, построив их выдвинутой вперед, глубокой колонной в 50 рядов. Этот строй, напоминающий таран, должен был обрушиться на цвет вражеского войска и решить исход боя до того, как многочисленные спартанские союзники успеют потеснить беотян. Острие штурмовой колонны образовал «священный отряд» Пелопида, возглавил атаку сам Эпаминонд.