Древо войны - Виталий Абоян

Последняя мысль окончательно уверила Настю в том, что никакой Мухомор не шпион. Просто несчастный человек, потерявший в жизни все. И вот теперь чуть не потерявший ее доверие.

— Нет, — решительно сказала Настя Линку, — его Чип знал. Он был в нем уверен.

Она не могла сказать, как проводник отреагировал на ее слова, так как в темноте не видела выражения его лица. Но больше никаких предположений и опасений он не высказывал. На несколько секунд снова воцарилась тишина, и лишь было слышно, как тихо постукивают зубы Мухомора. Настя, держа руки на груди лежащего на земле бродяги, с ужасом поняла, что он не дышит. Только мелко дрожит. Потом все его тело внезапно содрогнулось и замерло. Спустя еще пять секунд Настя поняла, что Мухомор снова начал дышать. За его щекой больше не искрило.

— Что ты сделал? — спросила Настя Линка.

— По роже его саданул, — ответил он. От каждого его слова так и веяло злобой и недоброжелательностью. — Повезло твоему козлу, видно, контакты на место стали. Поднимай его и пошли. Нечего здесь задерживаться.

Настя растормошила Мухомора. Он, похоже, плохо понимал, где находится. Но когда Настя успокаивающе зашептала ему на ухо и попросила идти с ней, он, пошатываясь, медленно побрел вперед, опираясь одной рукой о стену. Девушка поддерживала его слева и теперь поняла, что имел в виду Линк, говоря, что надо держаться у стены — она то и дело спотыкалась обо что-то твердое, выступающее из пола, и несколько раз чуть не расшибла ноги о металлические пруты, на ощупь казавшиеся ржавой арматурой.

Когда она упала в последний раз, она уткнулась головой в ноги Линка. Тот снова возмущенно зашипел на нее. Он в этот момент, судя по звуку, что-то набирал в кромешной тьме на невидимой ей клавиатуре где-то на стене. Потом впереди вздрогнуло, и пещеру залил слабый, но вполне достаточный для людей, проведших несколько минут в кромешной тьме, свет. В тусклом свете, струящемся из открывшегося перед ними люка, Настя увидела, что они находятся в бетонной трубе диаметром никак не меньше трех метров, пол которой устилал толстый слой разнообразного хлама, о который и спотыкалась девушка.

— Быстро внутрь, — резко сказал Линк и рывком опустил бетонную крышку, закрыв ею клавиатуру, вмонтированную в стену справа от люка. Так найти клавиши было совершенно невозможно, если не знать, где они должны находиться.

Они перешагнули через бортик внутрь неведомого бункера. Здесь уже не было так темно, как снаружи. Источника света по-прежнему видно не было, но откуда-то спереди, видимо, из-за еще одной, уже менее плотно закрытой двери, в коридор проникали слабые желтые лучи.

Тяжелый люк медленно опустился на место. Линк прошел вперед по коридору и открыл дверь, ведущую дальше. Оттуда действительно ударил поток света. Наверное, он был очень тусклым. Скорее это напоминало аварийное освещение, но после тьмы подземелья, по которому они только что прошли, Насте это слабое свечение показалось слепящим светом мощного прожектора. Она непроизвольно зажмурила глаза, по щекам потекли слезы.

Она помогла подняться Мухомору, и вместе они пошли следом за проводником. Дальше вел узкий бетонный коридор, теперь прямоугольного сечения, через каждые десять метров под потолком висела неяркая лапочка аварийного освещения. Под каждой лампой располагались совершенно одинаковые темные, скорее всего железные двери, ведущие неведомо куда. Все они были закрыты. Коридор быстро закончился, и Линк, приложив на мгновение ладонь к темной, казавшейся незыблемым металлом, поверхности последней двери, открыл ее. Судя по всему, в дверь был встроен детектор отпечатков пальцев.

Внутри негостеприимный бетон уступил место неописуемой роскоши натурального дерева, бронзы и, как показалось Насте, местами даже золота. Такого великолепия ей никогда не приходилось видеть живьем, по-настоящему. Вдаль по бесконечной длины коридору, залитому ярким светом, который, наверное, мог бы соперничать с лучами солнца, уходили ряды из тысяч картин, фотографий, голограмм и скульптур. Настя отметила про себя, что вряд ли хоть одна из них является копией. Этой коллекции мог бы позавидовать любой музей мира, не исключено, что даже виртуальный. Пол в коридоре был устлан паркетом из натурального дерева, на который было просто страшно наступать. Аккуратно, чтобы не испортить пол, Настя и Мухомор вошли в коридор и остановились у входа. Линк ушел дальше, то и дело заглядывая в комнаты, которых здесь, похоже, было несметное количество. Каждый раз он выкрикивал в пустоту помещения что-то вроде «ты где?». Потом наконец остановился у одной из дверей и обратился к пришедшим с ним вместе людям:

— Ну, и долго вы там будете стоять? Заходите, вас ждут.

Возмущения в его голосе не убавилось, даже скорее наоборот. Похоже, что его также раздражал и тот, кого он искал. И Настя уже начала догадываться, кто он. Такое великолепие могла себе позволить максимум сотня людей на планете. И мало кто из них стал бы жить в тайном подземелье в калькуттских трущобах. Но Лоубу, нажившему свои миллиарды не самым честным путем, за которым до сих пор охотились многие, это было в самый раз.

Они подошли к двери. Внутри комнаты роскошь и великолепие не шли ни в какое сравнение с роскошью коридора. Хотя так и должно было быть. Трудно только было себе представить, что может быть еще роскошней. Внутри комнаты, площадью никак не меньше небольшого стадиона, на огромной кровати — не исключено, что на ней свободно смогли бы сыграть в футбол с десяток детей, — сделанной из натурального деревянного массива, покрытого тонкой резьбой и инкрустированного золотом, драгоценными камнями и зачем-то голоэкранами, возлежало тело неописуемых размеров. Наверное, этот человек весил около четырехсот килограммов. Вряд ли он мог самостоятельно передвигаться. Со всех сторон по телу ползали пять-шесть полуголых красоток, а само тело пыхтело не то от собственной тяжести, не то от удовольствия. В общем, зрелище было омерзительное.

— Ладно, иди, — булькая, сказало жирное чудовище Линку, — и охрану предупреди, пусть бдят.

— Хорошо, — буркнул Линк и, не прощаясь, вышел и закрыл за собой дверь. Так, стало быть, была еще и охрана. Хотя, учитывая размеры подземного дворца и беспомощность его хозяина, здесь должно было быть много кого кроме охраны.

Насте очень хотелось убежать отсюда. Ей здесь не нравилось. Она не привыкла к такому богатству. И ей с первого же взгляда стал омерзителен тот, к кому они пришли. Величайший хакер всех времен и народов, легенда сетевого эпоса Эндрю Лоуб, известный как Спрут. Жирный боров, как назвал его Чип. Нет, Чип сильно преуменьшил достоинства Лоуба. Он был не боровом, он был монстром из ада, олицетворяющим сразу все смертные грехи. Уж чревоугодие, алчность и прелюбодеяние — это точно. Но убегать было рано. Нужно узнать, чем это чудовище могло им помочь. Если оно вообще еще на что-то способно.

— Ты — Мухомор, — скорее констатировал факт, чем спросил Лоуб, указав пальцем на парня, — а ты, надо полагать, Настя.

Голос толстяка дрожал и расплывался, словно масло на разогретой сковородке. Когда он говорил, то становился еще более мерзким.

— Да, — ответила ему Настя, — а вы, полагаю, Эндрю Лоуб? Хотя представляться вас, похоже, не учили, — буркнула она спустя секунду. В ответ Лоуб отрывисто засмеялся.

— А ты с характером, — сказал он. — Но ты же меня искала, чего мне представляться? Да, Чип говорил, что тебя не сломать. Просил и не пробовать. Говорил, мол, времени мало.

Настя удивилась, услышав о разговоре Чипа с Лоубом. Когда он мог успеть связаться с хакером? Ведь, судя по всему, его убили через пару часов после того, как они с Мухомором ушли. И никаких средств связи в его бетонном бункере не было. Даже проводов, обычных медных, не то что оптоволоконных. Наверное, удивление отразилось на ее лице, потому что Лоуб засмеялся еще сильней и сказал:

— Тебя удивляет, что Чип со мной связался? Что он вообще общается с таким чудовищем, как я?

— Нет, что вы, — сказала Настя, смущенно опустив глаза.

— М-да. У Чипа вот тут, — он постучал себя по голове, — железа было не в пример больше, чем у меня. Но и у меня его тоже хватает. Можете мне поверить. И сеть у нас своя есть. У Чипа, у меня, у… у других людей еще. Прямой контакт, мы его никогда не разрываем. Поэтому все про всех знаем, — он опять засмеялся мерзким отрывистым смехом. — Так что с Чипом я был на связи до самого последнего момента, — он снова стал серьезным, — до его самого последнего момента. Не так пошло все. Но ладно. Чего вспоминать? Что сделано — того не вернешь. Верно?

— Да, но… — неуверенно произнесла Настя.

— Никаких но. Надо двигаться вперед. И помнить своих товарищей, которые тебе помогали, а не убиваться по ним. Память, знаете ли, живет в веках. И в Сети живет. Особенно если ее поддерживать.